всматриваясь в картину гавани, наблюдая за кораблем, стараясь разглядеть суженого.
В гавани стояли другие корабли, торговые, но было их всего восемь-десять. Довольно мало, принимая во внимание время года и длину причала. Торговля в империи с каждым годом увядала, и моряки, и сухопутные жители в равной мере переживали тяжелые времена. Но если выживет король Ай, эта цивилизация выдержит бурю.
Тонкими ручейками жители Бланиума сбегались к гавани, скапливались толпой на причале. Корабль Ая как раз входил в гавань.
К моменту швартовки Матт узрел около тысячи людей всех званий и положений. Все они желали увидеть короля Ая, ступающего на землю Королевии. Из замка, где корабль заметили издалека, прислали две повозки из позолоченного дерева. В повозки были запряжены горбатые рабочие животные. Их остановили у края причала, и важного вида люди стояли рядом, ожидая корабль.
Зазвучали песни, на корабль полетели цветы — знак радушного гостеприимства. Команда швартовиков подтащила корабль за переброшенные канаты, его борт мягко ткнулся в пояс больших соломенных подушек. Матт прыгнул на причал, скрывая облегчение, с которым бежал от морской качки. Наверное, скорый конец плавания был удачей для репутации Ая.
Делегация знатных горожан приветствовала Ая с торжественной серьезностью, их словам вторили крики собравшихся горожан. Король Горбодук прислал извинения — он нездоров, сам спуститься к гавани не может, он желает как можно скорее увидеть Ая в замке. Горбодук был стар и в самом деле тяжело болен, насколько было известно Матту. Исторически жить ему оставалось месяц, считая с настоящего дня.
У короля все еще не было наследника, а знать Королевии не станет долго терпеть правителя-женщину. А если бы Алике вышла за одного из них, остальные были бы недовольны, могла бы вспыхнуть гражданская война, чего она и отец старались не допустить любой ценой. Вполне логично, что выбор короля пал на Ая. В жилах принца текла королевская кровь, он был молод, полон сил, его если и не любили, то уважали, и у него не было собственного государства: он мог стать преданным повелителем Королевии.
Матт приказал Харлу присмотреть за разгрузкой корабля, вытащил из сундука драгоценные подарки принцессе и королю. Потом занял место в колеснице, и повозка тронулась в путь вверх по холму.
Матт узнал в мире Современности, что на некоторых планетах есть домашние животные, на которых можно ездить верхом. К счастью, это не касалось Сиргола. Даже управлять колесницей было непросто, и сегодня он был рад, что поводья в чужих руках. Матт одной рукой придерживал скамью, другой приветствовал встречающих. Колесницы, стуча по булыжнику, преодолевали крутые улочки города, а сотни новых жителей потоком выливались из переулков, криками приветствуя прибытие Ая: народ надеялся, что скиталец морей поможет сохранить единство страны.
Наконец, серые стены замка нависли над колесницей. Повозки простучали по подъемному мосту и остановились в маленьком дворе за стенами замка. Охрана приветствовала Ая, отсалютовав обнаженными мечами и высоко поднятыми пиками, Матту пришлось так же принимать поздравления сотен мелких придворных.
В просторном зале замка людей собралось немного, но, само собой, это была высшая знать Королевии.
Оглушительно вступили трубы, грянули барабаны, но очень немногие проявили энтузиазм. Лица большинства остались спокойны. Многих Матт узнал — по старинным портретам и тайным снимкам, полученным историками Современности. Он знал, что большинство этих влиятельных людей выжидают, не спешат определить свое отношение к Аю. Улыбки были фальшивыми. Предводителем фракции противников молодого короля должен быть придворный чародей Номис. Вот он стоит, длинный и прямой, как палка, в белом балахоне, как у полковника Лукаса. Улыбка Номиса больше походила на оскал хищника.
Если и присутствовала на встрече чистая искренняя радость, то сияла она на покрытом морщинами лице старого короля Горбодука. Он даже поднялся с трона навстречу Аю, хотя ноги уже с трудом держали старика. Обняв Матта и поприветствовав его по всем правилам этикета, король, тяжело дыша, снова опустился в кресло. Он не сводил внимательного взгляда с Матта, и Матту вдруг показалось, что король разгадал подмену.
— Юноша, — заговорил дрожащим голосом король, — ты очень похож на отца, моего старого товарища по битвам и пирам. Пусть веселится он в Замке Воинов, сегодня и всегда!
Такое пожелание вызвало бы у Ая смешанные чувства, а он был человеком, который всегда говорил то, что думал.
— Спасибо, Горбодук, за пожелание добра моему отцу. Пусть дух его вечно покоится в Саду Благославенных на небесах.
На Горбодука вдруг напал приступ кашля. Наверное, он и не старался сдержать кашель, чтобы ловко загладить оплошность, допущенную в его собственном замке.
Однако Номис удобного случая не собирался упустить. Он шагнул вперед, взметая полы балахона, пока король был беспомощен в руках заботливых слуг.
Номис обратился не к Матту, а ко всем присутствующим.
— Повелители этой страны! Неужели вы молча стерпите, когда так оскорбляют богов ваших отцов?
Большинство ничего против не имело и, наверное, даже не понимало, где здесь оскорбление. Наверное, они сами не слишком хорошо знали богов своих отцов. Кое-кто проворчал что-то, но так тихо, что можно было не обращать на них внимания.
Матт поступил иначе.
— Я не думал оскорбить кого-либо, — четко сказал он.
Это была ошибка, и он сразу понял, почему это была ошибка. Слишком мягко было сказано. Такого от настоящего Ая не ждали. Номис улыбнулся презрительно и с довольствием. Кое-кто смотрел на Матта уже с иным, оценивающим выражением. Настроение в зале заметно изменилось.
Кашель прошел, теперь дело было за дочерью короля, которую служанки ввели в зал. Глаза Алике кротко улыбались Аю сквозь газ вуали. Потом она скромно потупилась. Матт подумал, что в Современности не ошиблись — жизнелиния Ая еще не самая плохая.
Пока готовился обмен подарками, дружелюбный придворный шепнул Матту на ухо о желании короля сейчас же провести свадебную церемонию. Необыкновенная поспешность, конечно, но здоровье короля...
— Понимаю, — сказал Матт, посмотрев на принцессу.
— Если Алике согласна, я не возражаю.
Мягкие глаза Алике снова встретились с его взглядом. И всего несколько минут спустя они стояли, соединив руки.
Номис, откровенно демонстрируя нежелание, вышел вперед по приказу Горбодука, чтобы совершить церемонию. В середине обряда он поднял глаза на собравшихся в зале и задал обычный вопрос — не возражает ли кто-нибудь против совершения обряда? И волшебник не удивился, когда послышался громкий возглас в ответ:
— Я возражаю! Я сам давно добивался руки принцессы. Морскому бродяге лучше познакомиться с моим мечом!
Голос был слишком громким и свидетельствовал о неуверенности говорившего в своих силах. Зато вид у него был внушительный — высокий, с широченными плечами молодой атлет, с ручищами, которые обычному человеку могли послужить вместо ног.
Горбодук, вне сомнений, был бы рад запретить поединок, но не мог этого сделать во время официальной свадебной церемонии: церемония допускала вызов. В летописях не было упоминания о поединке во время обручения Ая, а такого события летописцы не могли пропустить. Но Номис сделал ход пешкой. И виноват, подумал Матт, я сам, не смог точно следовать стилю поведения Ая, взбодрил противника, спровоцировал поединок.
Но он знал, что должен сейчас сделать. Матт сунул руки за широкий кожаный пояс, повернулся к противнику и глубоко вздохнул.
— Не назовешь ли свое имя?
Юный гигант ответил, и в голосе не было прежней решимости:
— Мне нет нужды представляться любому достойному человеку в этом зале, но, чтобы ты обращался ко мне с почтением, знай, что я Юнгуф из дома Юнгуфов. Я требую принцессу Алике в жены.
