Гневным взглядом сверлил Нельзевул это «нечто», да и было отчего выйти из себя. Долгие годы он выискивал магические формулы, экспериментировал с травами и эликсирами, штудировал лучшие книги по магии и ведовству. Все, что усвоил, он вложил в одно титаническое усилие, и что же получилось? Явился не тот демон.
Разумеется, здесь возможны всяческие неполадки. Взять хотя бы руку, отрубленную у мертвеца: вовсе не исключено, что труп принадлежал самоубийце, – разве можно верить даже лучшим из торговцев? А может быть, одна из линий, образующих стороны пятиугольника, проведена чуть-чуть криво – это ведь очень важно. Или слова заклинания произнесены не в должном порядке. Одна фальшивая нота – и все погибло!
Так или иначе сделанного не вернешь. Вельзевул прислонился к исполинской бутыли плечом, покрытым красной чешуей, и почесал другое плечо кинжалообразным ногтем. Как всегда в минуты замешательства, усеянный колючками хвост нерешительно постукивал по полу.
Но какого-то демона он все же изловил.
Правда, создание, заключенное внутри пятиугольника, ничуть не походило ни на одного из известных демонов. Взять хотя бы эти болтающиеся складки серой плоти... Впрочем, все исторические сведения славятся своей неточностью. Как бы там ни выглядело сверхъестественное существо, придется ему раскошелиться. В чем, в чем, а в этом он уверен. Нельзевул поудобнее скрестил копыта и стал ждать, когда чудное существо заговорит.
Артур Гаммет был слишком ошеломлен, чтобы разговаривать. Только что он шел в страховую контору, никого не трогал, наслаждался чудесным воздухом раннего весеннего утра. Он ступил на мостовую на перекрестке Второй и Девятой – и... внезапно очутился здесь. Непонятно, где именно.
Чуть покачиваясь, он стал вглядываться в густой туман, застилающий комнату, и различил огромное чудище в красной чешуе; чудище сидело на корточках. Рядом с ним возвышалось что-то вроде бутыли – прозрачное сооружение высотой добрых три метра. У чудища был усыпанный шипами хвост – им оно теперь почесывало голову – и поросячьи глазки, которые уставились на Артура. Тот пытался поспешно отступить назад, но ему удалось сделать лишь один шаг. Он заметил, что стоит внутри очерченной мелом фигуры и по неведомой причине не может перешагнуть через белые линии.
– Ну, вот, – заметило красное страшилище, нарушив наконец молчание, – теперь-то ты попался.
Оно проговорило совсем другие слова, звуки которых были совершенно незнакомы Артуру. Однако каким-то образом он понял смысл сказанного. То была не телепатия: словно Артур автоматически, без напряжения переводил с чужого языка.
– По правде говоря, я немножко разочарован, – продолжал Нельзевул, не дождавшись ответа от демона, плененного в пятиугольнике. – Во всех легендах говорится, что демоны – это устрашающие создания пяти метров росту, крылатые, с крохотными головами, и будто в груди у них дыра, из которой извергаются струи холодной воды.
Артур Гаммет стянул с себя пальто: оно бесформенным промокшим комом упало ему под ноги. В голове мелькнула смутная мысль, что идея извержения холодных струй не так уж плоха. Комната напоминала раскаленную печь. Его серый костюм из твида успел уже превратиться в сырую измятую мешанину из материи и пота.
Вместе с этой мыслью пришла примиренность с красным чудищем, с проведенными мелом линиями, которых не переступишь, с жаркой комнатой – словом, решительно со всем.
Раньше он замечал, что в книгах, журналах и кинофильмах герой, попавший в необычное положение, всегда произносит:
«Ущипните меня, наяву такого не бывает!» или: «Боже, мне снится сон, либо я напился, либо сошел с ума». Артур вовсе не собирался изрекать столь явную бессмыслицу. Во-первых, он был убежден, что огромное красное чудище этого не оценит, во-вторых, знал, что не спит, не пьян и не сошел с ума. В лексиконе Артура Гаммета отсутствовали нужные слова, но он понимал: сон – это одно, а то, что он сейчас видит, – совершенно другое.
– Что-то я не слыхал, чтобы в легендах упоминалось об умении сдирать с себя кожу, – задумчиво пробормотал Нельзевул, глядя на пальто, валяющееся у ног Артура. – Занятно.
– Это ошибка, – твердо ответил Артур. Опыт работы страховым агентом сослужил ему сейчас хорошую службу. Артуру приходилось сталкиваться со всякими людьми и разбираться во всевозможных запутанных ситуациях. Очевидно, чудище пыталось вызвать демона. Не по своей вине оно наткнулось на Артура Гаммета и находится под впечатлением, будто Артур и есть демон. Ошибку следует исправить как можно скорее.
– Я страховой агент, – заявил он. Чудище покачало огромной рогатой головой. Оно хлестало себя по бокам, с неприятным свистом рассекая воздух.
– Твоя потусторонняя деятельность нисколько меня не интересует, – зарычал Нельзевул. – В сущности, мне даже безразлично, к какой породе демонов ты относишься.
– Но я же объясняю вам, что я не...
– Ничего не выйдет! – прорычал Нельзевул, подойдя к самому краю пятиугольника и свирепо сверкая глазами. – Я знаю, что ты демон. И мне нужен крутяк.
– Крутяк? Что-то я не...
– Я все ваши демонские увертки насквозь вижу, – заявил Нельзевул, успокаиваясь с видимым усилием. – Я знаю, так же как и ты, что демон, вызванный заклинанием, должен исполнить одно желание заклинателя. Я тебя вызвал, и мне нужен крутяк. Десять тысяч фунтов крутяка.
– Крутяк... – растерянно начал Артур, стараясь держаться в самом дальнем углу пятиугольника, подальше от чудища, которое ожесточенно размахивало хвостом.
– Крутяк, или шамар, или волхолово, или фон-дерпшик. Это все одно и то же.
«Да ведь оно говорит о деньгах», – вдруг дошло до Артура. Жаргонные словечки были незнакомы, но интонацию, с какой они выговаривались, ни с чем не спутаешь. Крутяком, несомненно, называется то, что служит местной валютой.
– Десять тысяч фунтов не так уж много, – продолжал Нельзевул с хитрой ухмылочкой. – Во всяком случае, для тебя. Ты должен радоваться, что я не из тех кретинов, кто клянчит бессмертия.
Артур обрадовался.
– А если я не соглашусь? – спросил он.
– В таком случае, – ответил Нельзевул, и ухмылка его сменилась хмурой гримасой, – мне придется заколдовать тебя. Заключить в эту бутыль.
Артур покосился на прозрачную зеленую махину, возвышающуюся над головой Нельзевула. Широкая у основания бутыль постепенно сужалась кверху. Если только чудище способно затолкать Артура внутрь, он никогда в жизни не протиснется обратно через узкое горлышко. А что чудище способно, в этом Артур не сомневался.
– Ну же, – сказал Нельзевул, снова расплываясь в ухмылке, еще более хитрой, чем раньше, – нет никакого смысла становиться в позу героя. Что для тебя десять тысяч фунтов старого, доброго фон-дер- пшика? Меня они осчастливят, а ты это сделаешь одним мановением руки.
Он умолк, и его улыбка стала заискивающей.
– Знаешь, – продолжал он тихо, – ведь я потратил на это уйму времени. Прочитал массу книг, извел кучу шамара. – Внезапно хвост его хлестнул по полу, словно пуля, рикошетом отскочившая от гранита. – Не пытайся обвести меня вокруг пальца! – взревел он.
Артур обнаружил, что магическая сила меловых линий распространяется, по меньшей мере, на высоту его роста. Он осторожно прислонился к невидимой стене, и, установив, что она выдерживает тяжесть, комфортабельно оперся на нее.
Десять тысяч фунтов крутяка, размышлял он. Очевидно, это чудище – волшебник из бог весть какой страны. Быть может с другой планеты. Своими заклинаниями оно пыталось вызвать демона, исполняющего любые желания, а вызвало его, Артура Гаммета. Теперь оно чего-то хочет от него и в случае неповиновения угрожает бутылкой. Все это страшно нелогично, но Артур Гаммет заподозрил, что колдуны по большей части народ алогичный.
– Я постараюсь достать тебе крутяк, – промямлил Артур, почувствовав, что надо сказать хоть
