— Цепочка лишь прилагается к резьбе, — сказал он наконец, — а поскольку сувенир подарен, то с цепочкой будет так же. — Он подобрал изящные золотые звенья к маленькому шарику и упаковал безделушку в коробочку.
— С цепочкой по меньшей мере двадцать пять ройялов, — пробормотал пораженный Сидэйн, когда они вышли. — Иньянна, давай зайдем в другой магазин и продадим?
— Это подарок, — холодно ответила она. — Я надену его завтра вечером, к обеду на Нарабальском островке.
Она не могла пойти на обед в платье, которое носила вечером, а чтобы найти другое такое же нарядное и воздушное, пришлось потратить два часа в лавках Большого Базара. Наконец она наткнулась на одно, скрывающее наготу чисто символически, однако окутывающее тело тайной. Она надела его к обеду на Нарабальском островке, и глобус висел на цепочке, покоясь в ложбинке между грудей.
В ресторане ее ждали. Сойдя с парома, она была встречена темным, сосредоточенным врооном в герцогской ливрее, проводившим ее сквозь буйную зелень листвы, виноградных лоз и папоротников в тенистую беседку, уединенную и душистую, находившуюся в части островка, которую густая растительность отделяла от основной площади ресторана. Здесь за мерцающим столом из полированного дерева ее ждали трое; виноградные лозы образовывали шатер над головой, и с их толстых стеблей свешивалась гирлянда гигантских синих цветов. За столом сидели Дюранд Ливолк, подаривший ей резную безделушку, стройная темноволосая женщина, такая же гладкая и лоснящаяся, как стол, и человек вдвое старше Иньянны, хрупкого телосложения, с тонкими поджатыми губами и мягкими чертами лица. Все трое были одеты столь роскошно, что Иньянне сделалось неловко за свои лохмотья. Дюранд Ливолк встал и подошел к ней со словами:
— Вы сегодня еще прелестнее, чем тогда. Идемте, я представлю вам своих друзей. Моя приятельница, госпожа Тискорна, и…
Изящный человек встал.
— Галайн из Ни-Мойи, — сказал он просто, мягким и невыразительным голосом.
Иньянна смутилась, но лишь на мгновение. Она-то решила, что постельничий хочет ее для себя, теперь же до нее дошло, что Дюранд Ливолк просто приглашал ее для брата герцога. Негодование на миг вспыхнуло в ней, но сразу угасло. Что тут оскорбительного? Многим ли молодым женщинам довелось обедать на Нарабальском островке с братом герцога? И если кому-то покажется, что ее используют, пусть так.
Место ей приготовили рядом с Галайном. Она села, и вроон мгновенно подал поднос с ликерами, все совершенно незнакомые, она выбрала наугад один, с привкусом горных туманов, и сразу же начало покалывать щеки и в голове зазвенели колокольчики. Начался легкий дождь, стуча по блестящим широким листьям деревьев и виноградным лозам, но ни капли не проникло в беседку. Буйная зелень тропиков на этом островке выращивалась под искусственными дождями, имитирующими климат Нарабала.
— У вас есть здесь любимые блюда? — осведомился Галайн.
— Полагаюсь на ваш вкус.
— Благодарю. У вас иное произношение, чем в Ни-Мойе.
— Я из Велатиса, — объяснила Иньянна, — и приехала сюда только в прошлом году.
— Мудрое решение, — заметил Дюранд Ливолк. — А можно узнать, что побудило вас к этому?
Иньянна рассмеялась.
— По-моему, не стоит рассказывать эту историю сейчас.
— У вас очень милый выговор, — сказал Галайн. — Мы здесь редко вспоминаем о Велатисе. Красивый город?
— Едва ли.
— Угнездился в Гонхарах. Наверное, красиво, когда со всех сторон величественные горы?
— Может быть. Но, прожив там всю жизнь, не обращаешь внимания на величие. Возможно, даже Ни-Мойя покажется клеткой тому, кто здесь родился и вырос.
— Где вы живете? — поинтересовалась Тискорна.
— В Стрилэйне, — ответила Иньянна, а затем добавила: — На Большом Базаре.
— На Большом Базаре?
— Да, под рядами с сыром.
— И по каким же причинам, — сказала Тискорна, — вы избрали это место своим домом?
— Ну, — беспечно произнесла Иньянна, — там ближе всего до моей работы.
— В молочных рядах? — воскликнула Тискорна. В голосе ее слышались нотки ужаса.
— Вы меня не так поняли. Я работаю на Базаре, но не торгую. Я — воровка.
Слово слетело с губ молнией, ударившей в вершину горы. Иньянна перехватила испуганный взгляд Галайна к Дюранду Ливолку, а лицо последнего налилось кровью. Но они были аристократами и вели себя соответственно. Галайн первым оправился от удивления и, холодно улыбнувшись, сказал:
— Я всегда верил, что профессия накладывает отпечаток. В вашем случае это грация и остроумие. — Он коснулся своим бокалом бокала Иньянны. — Я приветствую вора, открыто заявляющего, что он вор. Такая откровенность отсутствует у многих честных людей.
Вернулся вроон, неся большую фарфоровую чашу, полную бледно-голубых ягод, казавшихся восковыми, с белыми кончиками. Иньянна узнала токку — излюбленное лакомство Нарабала, — которая, как говорили, горячит кровь и расширяет сосуды. Она взяла несколько ягод, Тискорна предусмотрительно выбрала одну, Дюранд Ливолк зачерпнул пригоршню, Галайн тоже. Иньянна обратила внимание, что брат герцога ест ягоды с семенами, утверждая, что так полезнее. Тискорна отщипывала кусочками.
Затем пошли вина, кусочки пряной рыбы, устрицы, плавающие в собственном соку, грибные салаты, и наконец вырезка ароматного мяса из ноги гигантского билантона, как пояснил Галайн. Иньянна ела помаленьку, стараясь попробовать все.
Немного погодя пришли жонглеры-скандары и устроили чудесное представление с факелами, кинжалами, булавами, заслужив горячие аплодисменты присутствующих. Галайн протянул грубым четырехруким существам блестящую монету — пять ройялов, заметила изумленная Иньянна. Потом вновь начался дождь, хотя на них не упало ни капли, а еще позже, когда по второму кругу отведали напитки, Дюранд Ливолк и Тискорна извинились и оставили Галайна с Иньянной в одиночестве сидеть в туманной мгле.
— Вы действительно воровка? — спросил Галайн.
— Действительно. Но это произошло случайно, а вообще я владею лавкой в Велатисе.
— И что же произошло?
— Я потеряла все благодаря обману и без денег явилась в Ни-Мойю, а здесь попала к ворам, оказавшимся людьми умными и симпатичными.
— А теперь попала к еще большим ворам, — заметил Галайн. — Вас это не тревожит?
— Разве вы считаете себя вором?
— Я занимаю высокое положение лишь по стечению обстоятельств, только потому, что удачно родился. Я не работаю, разве что помогаю брату, если понадобится, и живу в роскоши, невообразимой для большинства людей. Но ничего этого я не заслужил сам. Вы видели мой дом?
— Я его хорошо изучила. Снаружи, конечно.
— Если хотите, можете осмотреть и изнутри… сегодня.
Иньянна мельком подумала о Сидэйне, ждавшем ее в белой комнате под сырными рядами.
— Почему бы и нет, очень хочу, — кивнула она. — И когда увижу, расскажу вам небольшую историю обо мне, Ниссиморн Проспект и о том, как я попала в Ни-Мойю.
— Уверен, это будет очень интересно. Так мы едем?
— Да, — улыбнулась Иньянна. — Вас не затруднит сначала остановиться у Базара?
— Впереди целая ночь, — ответил Галайн. — Нам некуда торопиться.
Одетый в ливрею вроон освещал им путь сквозь буйную зелень сада до причала островка, где Галайна ждал личный паром, доставивший их на берег. Пока они высаживались, был подогнан флотер, и Иньянна быстро очутилась на площади у Пидруидских ворот. «Я только на минуту», — прошептала она и в прозрачном платье сразу растворилась в толпе, даже в этот час заполнявшей Базар. В подземном логове воры уже собрались за столом и играли в кости. Они одобрительно загудели и зааплодировали при ее
