часть Замка. Наконец он добрался до центрального сектора, где располагались правительственные учреждения, и прошел в просторный кабинет, где работал Коронал, а во время затянувшейся поездки Коронала его замещал здесь Высокий советник Элидат.
Он обнаружил регента расхаживающим взад и вперед, как медведь в клетке, перед лежавшей на столе Лорда Валентина рельефной картой мира. Выглядел он мрачно и на появление Хиссуне отреагировал еле заметным кивком. Почти вслед за Хиссуне прибыл Диввис, одетый в официальный наряд с камнями- глазами и маской из перьев, как будто вызов застиг его по пути на какую-то торжественную государственную церемонию.
Хиссуне ощутил растущее беспокойство. Зачем Элидату понадобилось созывать на подобную встречу так внезапно, вопреки заведенному порядку? И почему из всех принцев нас здесь так немного? Элидат, Стасилейн, Диввис — все трое, наиболее вероятные из возможных преемников Валентина, ближайшие из наиболее приближенных. Случилось что-то очень серьезное, подумал Хиссуне. Может быть, умер, в конце концов, старый Понтифекс. Или Коронал, возможно…
Пусть это будет Тиверас, взмолился Хиссуне. Ради всего святого, пусть это будет Тиверас!
Элидат заговорил:
— Очень хорошо. Все собрались: можем начинать.
Диввис поинтересовался с кислой усмешкой:
— Что случилось, Элидат? Кто-то увидел двухголовую милуфту, направляющуюся на север?
— Если ты хочешь сказать, что пришло время дурных предзнаменований, то так оно и есть, — угрюмо ответил Элидат.
— Что-то произошло? — спросил Стасилейн.
Элидат бросил на стол пачку бумаг.
— Два важных события. Во-первых, из западного Цимроеля пришли новые сообщения, и ситуация там гораздо серьезней, чем нам представлялось. Весь район Рифта на континенте, примерно от Мазадоны до точки где-то к западу от Дулорна, дезорганизован, и бедствие распространяется. Сельскохозяйственные культуры продолжают погибать от загадочных болезней, и уже наблюдается ужасающая нехватка основных продуктов питания, а сотни тысяч, если не миллионы, начали движение к побережью. Местные власти делают все от них зависящее, чтобы обеспечить поставки продовольствия из не затронутых бедствием районов — очевидно, пока спокойно вокруг Тил-омона и Нарабала, а Ни-мойя и Кинтор почти полностью избежали сельскохозяйственных проблем, — но расстояния настолько велики, к тому же, все произошло настолько внезапно, что они успели сделать совсем немного. Возможна также проблема какого-то особого религиозного культа, который там объявился, что-то, связанное с поклонением морским драконам…
— Что? — не поверил своим ушам Стасилейн, у которого от изумления даже щеки покраснели.
— Я понимаю, что это звучит дико, — сказал Элидат. — Но нам сообщают, будто прошел слух, что драконы — что-то вроде богов и что они провозгласили конец света, и прочий бред, а…
— Это не новый культ, — тихо сказал Хиссуне.
Все трое обернулись к нему.
— Вам что-то известно? — спросил Диввис.
Хиссуне кивнул.
— Я несколько раз слышал об этом, когда жил в Лабиринте. Так, шепотки, беспочвенные слухи, которые, насколько я помню, никто не принимал всерьез. А вообще-то простонародье давно перешептывалось за спиной знати. Кое-кто из моих друзей немного разбирался в тех слухах, возможно, даже больше, чем немного, но сам я никогда не лез в них. Я помню, что как-то спросил об этом у матери, а она обозвала эти разговоры опасной чепухой и посоветовала держаться от них подальше, что я и сделал. Кажется, религия зародилась в древности среди лиименов и постепенно распространилась в нижних слоях общества негласным тайным путем, а сейчас, как мне думается, вышла на поверхность из-за начавшихся бедствий.
— А в чем суть этой веры? — спросил Стасилейн.
— Элидат примерно объяснил: однажды драконы выходят на берег, берут на себя власть и кладут конец всем горестям и страданиям.
— Каким горестям и страданиям? — вступил в разговор Диввис. — Я не слышал о больших невзгодах в мире, если не считать нытья метаморфов, а они…
— Вы полагаете, что все живут так же, как мы на Замковой Горе? — резко спросил Хиссуне.
— Я полагаю, что нуждающихся у нас не осталось, что все обеспечены всем основным, что мы живем в счастье и процветании, что…
— Все это правда, Диввис. И все же кто-то живет в замках, а кто-то чистит дороги от навоза маунтов. Есть те, кто владеет огромными поместьями, и те, кто попрошайничает на улицах. Есть…
— Избавьте меня от рассуждений на тему социальной несправедливости.
— Простите, что я вам докучаю, — бросил Хиссуне. — Я просто подумал, что вам хотелось бы знать, откуда берутся люди, которые ждут пришествия водяных королей, чтобы те избавили их от тягот и лишений.
— Водяные короли? — переспросил Элидат.
— Да, морские драконы. Так их называют те, кто им поклоняется.
— Очень хорошо, — сказал Стасилейн. — На Цимроеле голод, а среди низших слоев распространяется опасный культ. Вы упомянули два важных события. Это именно те, которые вы и подразумевали?
Элидат отрицательно покачал головой.
— Это две стороны одного и того же. Другая важная новость касается Лорда Валентина. Мне сообщил о ней Тунигорн, который сильно переживает по этому поводу. По его словам, во время визита к своей матери на Остров Коронал пережил что-то вроде преображения и вошел в состояние высокого подъема, очень странное состояние, в котором он выглядит совершенно непредсказуемым.
— В чем заключается его преображение? — спросил Стасилейн. — Вам известно?
— Войдя в транс под руководством Леди, — сказал Элидат, — он имел видение, показавшее ему, что бедствия на Цимроеле являются выражением недовольства Дивин.
— Но неужели кто-то думает иначе? — воскликнул Стасилейн. — Однако какое отношение это имеет…
— Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, — определенно имеют сверхъестественное происхождение…
Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул.
— …сверхъестественное происхождение, — продолжал Элидат, — и являются наказанием со стороны Дивин за дурное отношение к метаморфам в течение столетий.
— В этом нет ничего нового, — сказал Стасилейн. — Он уже много лет говорит примерно то же самое.
— Тут явно есть что-то новое, — возразил Элидат. — Тунигорн говорит, что со дня преображения он в основном бывает один и видится лишь с Леди и Карабеллой, да иногда — с Делиамбром и толковательницей снов Тисаной. И Слит, и Тунигорн попадают к нему с трудом, а если они с ним и встречаются, то речь идет о самых обыденных делах. По словам Тунигорна, им, кажется, овладела какая-то новая грандиозная идея, какой-то потрясающий план, который он не хочет с ними обсуждать.
— Не похоже на Валентина, которого я знаю, — сумрачно заметил Стасилейн. — Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности в нем не замечалось. Складывается впечатление, что им овладела какая-то горячка.
— Или у него очередное переселение душ, — добавил Диввис.
— А чего опасается Тунигорн? — спросил Хиссуне.
Элидат пожал плечами.
— Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой-то сумасбродный замысел, против которого они со Слитом могут возражать. Но он даже намеков никаких не делает. — Элидат подошел к глобусу и постучал пальцем по ярко-красному шарику, обозначавшему место пребывания Коронала.
— Пока Валентин еще на Острове, но скоро от отплывает на материк. Он высадится в Пилиплоке и
