И почему эти слова вспомнились ей именно сейчас?
– Мадемуазель! – вывел ее из размышлений мелодичный голос.
Мэгги вздрогнула и испуганно взглянула на контролершу в униформе французской авиакомпании. Та с любезной улыбкой произнесла:
– Ваш билет, пожалуйста!
– Билет? Ах да! Вот он, пожалуйста! – Мэгги протянула симпатичной девушке свой билет.
Та взяла его у нее из руки.
– Минуточку! – вдруг сказала Мэгги, внезапно почувствовав приступ удушья и сердцебиения. – Кажется, мне дурно…
Азим исхитрился-таки доставить Чарли в аэропорт в рекордное для вечера пятницы время, проехав к магистральному шоссе переулками и дворами.
И теперь Чарли бежал, словно спортсмен-олимпиец, к своей регистрационной стойке, а затем к выходу в накопитель. Пассажиры и ожидающие в страхе шарахались от него. Но извиняться перед ними у Чарли не было времени, в его распоряжении оставались считанные секунды. Что ж, лихорадочно думал он, если двери перехода захлопнутся у него перед носом и попасть в самолет не удастся, значит, это знак, данный ему свыше.
Знак, говорящий о том, что он и Мэгги созданы друг для друга.
Итак, если на рейс он все-таки не попадет, то вызовет по сотовому телефону Азима снова в аэропорт и велит ему доставить его к дому Мэгги, где…
И что же дальше? Что именно там произойдет?
Упадет ли он, Чарлз Кеннелли, перед Мэгги на колено, чтобы просить ее руки?
Что за дурацкие мысли бродят в его голове!
Неужели он всерьез хочет повести Мэгги к алтарю?
И отречься тем самым от своего привычного образа жизни, всех своих принципов, своих друзей и коллег?
Отказаться от холостяцкой свободы?
Предать свой любимый бежевый диван?
«Да все ли в порядке у тебя с мозгами, чудак? Не пора ли тебе к врачу?»
Все это так, однако если он не поведет Мэгги к алтарю, то вскоре это сделает кто-то другой.
Впрочем, кому он морочит голову? Мэгги уже навсегда для него потеряна. Куда же он тогда бежит?
Наконец впереди появилась табличка с номером его рейса. Собравшись с последними силами, Чарли рванулся к финишу, так и не решив окончательно, чего ему больше хочется – успеть на этот рейс или опоздать на него.
Интуиция подсказывала Мэгги, что она приняла неверное решение.
Уронив голову в ладони, она запоздало сокрушалась о том, что в последний момент не повернула назад.
Но обратного пути уже не было. Оставалось лишь вздыхать и терпеть душевную боль…
Мэгги подняла голову, открыла глаза…
И увидела Чарли!
– Мэгги? – изумился он, отчаянно моргая.
Видение почему-то не исчезало.
Мэгги сидела в соседнем кресле, раскрыв рот и вытаращив глаза, поразительно синие, обрамленные темными густыми ресницами, похожие на бездонные колодцы, в которых ему всегда хотелось утонуть.
Чарли потряс головой, решив, что это галлюцинация, последствие злоупотребления алкоголем и переутомления.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – Этот вопрос прозвучал так громко, что его слышали все пассажиры их салона.
Но задал его не Чарли, все еще не пришедший в себя.
Задала этот вопрос Мэгги.
Почему же он ее не заметил, проходя к своему креслу? Очевидно, потому, что искал глазами Джулию. Но почему на ее месте сидит Мэгги? Чертовщина какая-то!
– Как ты оказался в этом самолете? – спросила она.
– Как ты сюда попала? – Чарли наконец очнулся – очевидно, под воздействием приятного запаха ее кожи.
– Я лечу в командировку, – ответила своим звучным и мелодичным голосом Мэгги.
Чарли почувствовал прилив сил и бодрости, из чего тотчас же заключил, что все происходящее с ним вовсе не сон.
Так не попал ли он каким-то невероятным образом на другой рейс? К примеру, Нью-Йорк – Чикаго либо Нью-Йорк – Бостон или еще какой-нибудь скучный деловой город?
