лестницу, по которой она поднялась наверх. В квартире на верхнем этаже никого не было. Когда она вошла, она заметила на двери щеколду. Норма сразу же задвинула ее и только потом устало побрела в спальню. Уже лежа в постели, она снова услышала знакомый, еле различимый шум работающей машины. И снова ее поразило то, что шум этот раздается как бы у нее в голове, а не проникает туда извне. В самую последнюю секунду перед тем, как заснуть, она ощутила легкую вибрацию, как будто по ее нервам пробежал слабый заряд тока.
Этот странный, необъяснимый шум продолжался всю ночь. Она поворачивалась, меняла положение и, на мгновение просыпаясь, ощущала слабую вибрацию.
Наконец она окончательно проснулась. Разбудили ее лучи солнца, ослепительно яркие. Первые секунды она лежала неподвижно, напряженно вслушиваясь, затем с облегчением вздохнула. Раздражающе неуловимый шум машины полностью прекратился. Слышны были только обычные звуки просыпающейся улицы. В холодильнике и в маленькой кладовке она нашла еду, и тревоги и сомнения отступили перед живительной силой хорошего завтрака. С растущим интересом она подумала о том, как же на самом деле выглядит тот загадочный незнакомец, благодаря которому она очутилась здесь.
Когда Норма открыла дверь в контору для регистрации добровольцев, она одновременно и удивилась и обрадовалась, так как где-то в глубине ее души прятались опасения, что за всем этим скрывается что-то неприглядное. Она усилием воли отбросила последние сомнения. Мир был полон радости и солнечного света, и сейчас ей было трудно вспомнить, в каком мрачном настроении она находилась еще так недавно, прошлым вечером, до того, когда жизнь ее таким образом изменилась.
Она осмотрела комнату. Там стояли четыре стула, скамейка, а вдоль одной стены тянулась длинная деревянная стойка. На стенах висели газетные вырезки с сообщениями о калонийской войне. Имелась и задняя дверь. Из любопытства Норма дотронулась до ручки двери и обнаружила, что она заперта. Но потрясло ее не это, а то, что дверь оказалась цельнометаллической, несмотря на то, что выглядела она как деревянная.
Несколько мгновений она постояла неподвижно, пытаясь справиться с вновь охватившим ее страхом, и это ей удалось, когда она сказала себе: “Меня это не касается”.
И тогда, прежде чем она успела отвернуться, таинственная дверь открылась, и на пороге показался высокий худощавый человек. Он отрывисто проговорил, вернее, бросил ей в лицо:
— Нет, напротив, вас это как раз касается.
Норма как-то внутренне сжалась, но не от страха, а, скорее, от неожиданности. Этот холодный голос так отличался от того, который она слышала предыдущей ночью, и тем не менее это был тот же самый голос! Смутно она уловила неприятную усмешку на его лице. Она не могла бы сказать, что она почувствовала в этот момент. Эта неприятная пустота внутри не могла быть страхом! Ей было достаточно сделать несколько шагов, и она очутилась бы на улице, где было полно народа. И кроме того, она никогда раньше не боялась негров и сейчас тоже.
Это первое впечатление было таким острым и поразительным, что она не поверила своим глазам, когда вгляделась в него получше. Это был не негр. Она даже потрясла головой, чтобы зрение не обманывало ее; но это не помогло. Этот человек не был негром, но он не был и белым, и вообще он не был похож ни на кого.
Чем больше она вглядывалась в него, тем разительнее казалось его отличие от всех остальных людей, которых она когда-либо видела. У него были узкие глаза, его темная кожа на вид казалась очень тонкой, но лицо его не было молодым. Самой привлекательной чертой этого необычного лица был нос, благородной, идеально правильной формы, словно выточенный рукой талантливого скульптора. Его рот с тонкими губами был властно сжат, крупный подбородок слегка выдавался вперед, увеличивая впечатление силы, которое ощущалось во всем облике этого человека. Его серо-стальные глаза смотрели на нее с выражением превосходства и презрения.
— О, вы, кажется, не боитесь меня? — произнес он тихо. — А между тем, моя цель сейчас — именно заставить вас бояться. Вчера вечером моей задачей было привести вас сюда. Это требовало определенного такта, понимания. Моя новая цель, помимо всего прочего, предполагает осознание вами, что вы полностью находитесь в моей власти независимо от вашей воли или желания. Я мог бы дать вам возможность постепенно убедиться, что это не калонийский вербовочный пункт. Но я предпочитаю, чтобы рабы побыстрее смирялись со своей участью. Все и всегда реагируют на воздействие машины одинаково, и я просто не могу вам передать, как это скучно.
— Но я… не понимаю!
Он ответил холодным и назидательным тоном:
— Позвольте мне объяснить вкратце. Вы знаете о существовании нашей машины и ощущали ее воздействие на себе. Машина подстроила ваши биоритмы под себя, и, действуя через нее, я могу управлять вашим поведением вопреки вашему желанию. Конечно, я не могу ожидать, что вы мне поверите. Как и другие женщины, вы захотите убедиться, правда ли, машина имеет над вами власть. Обратите внимание, что я сказал “женщины”. Мы всегда нанимаем на работу женщин. По чисто психологическим причинам это безопаснее, чем брать на работу мужчин. Вы поймете, что я имею в виду, если попытаетесь предостеречь кого-нибудь из добровольцев, поделившись с ними тем, что я вам рассказал. Обязанности ваши очень просты. На столе лежит блокнот, на страницах которого вы увидите простые, обычные вопросы. Вы зададите испытуемым эти вопросы, запишете их ответы и затем пошлете их ко мне в дальнюю комнату. Я должен провести… медицинское обследование.
Из всего, что он сказал, больше всего Норму поразило то, что никак не было связано с ее собственной судьбой.
— Но если этих людей не отправят в Калонию, тогда…
Жестом он остановил ее и предостерегающе процедил сквозь зубы:
— К нам идет кто-то. Помните!
Он исчез в дальней комнате, а Норма с ужасом прислушивалась к звуку открываемой парадной двери. Да, наверное, это кто-то из добровольцев. И вот уже приятный мужской голос приветствовал ее.
Пальцы ее дрожали, когда она записывала его ответы на многочисленные вопросы. Имя, адрес, ближайшие родственники. Жизнерадостное лицо сидящего перед ней человека расплывалось перед ее глазами, а мысли проносились в голове, обгоняя одна другую и бесследно затем исчезая. Она услышала свой собственный голос, звучавший как будто со стороны и торопливо и нечетко произносящий нужные слова:
— Вы понимаете, что эти вопросы — необходимая формальность. А теперь пройдите, пожалуйста, в дальнюю комнату.
В наступившей тишине Норма перевела дух. Она сказала это! Неуверенность, сомнения, нежелание предпринимать какие бы то ни было действия, пока она не найдет какой-либо выход из сложившегося положения, каким-то непонятным образом выразились в том, что она сказала именно то, чего хотела избежать.
— Зачем мне туда идти? — спросил мужчина.
Она молча уставилась на него, не в силах теперь произнести ни слова. Она чувствовала, что в голове у нее все как бы перемешалось, и мозгу нужно было время, чтобы переварить все. Вслух она проговорила:
— Это обычное медицинское обследование, и проводится оно исключительно в ваших интересах.
Норма молча наблюдала, как мужчина энергичной походкой направился к двери в дальнюю комнату. Дверь открылась и против ожидания осталась открытой. И в ту минуту, когда мужчина скрылся из поля ее зрения, она увидела ту самую машину. Та ее часть, которая была видна Норме, внушительно поблескивая, возвышалась чуть ли не до потолка, частично закрывая собой дверь, очевидно, выходящую во двор.
Норма завороженно смотрела на удивительную машину. Невольно она напрягала слух, ожидая услышать тот характерный шум, который производила работающая машина. Но сейчас она не ощутила ничего: ни малейшего звука не доносилось из открытой двери, ни самой незначительной вибрации не испытывало ее тело. Придавив пол всей своей огромной массой, машина как будто вросла в него и замерла, не подавая никаких признаков жизни.
До Нормы донесся глубокий, убедительный голос доктора:
