подъездами и только мешали жильцам ходить. С этими туннелями он здорово придумал: сквозь них зайцы по ночам свободно выбирались наружу, чтобы побегать на просторе. В случае опасности зайцы шмыгали через туннели обратно в свою крепость, а собаки пробраться в крепостной двор по узким трубам не могли. Зато ворот в наружной стене не было вовсе, и мазайцам приходилось каждый раз перелезать через стену, а потом передавать туда ящики с овощами.
С другой стороны сарая, подальше от Заячьей крепости, построили еще две крепости, уже для снежных сражений. Ну и, конечно, сражались, когда оставалось время от заготовки фуража для зайцев. В эту зиму не было у ребят с Крестовского острова места веселее, чем у старого сарая, забыли даже про каток, про лыжи и про «Чудо-остров»!
Сестры с Александрой опекали еще и зайчиху с зайчатами. Они так и не выяснили, что едят кормящие заячьи матери и маленькие зайчата, даже ребята-экологисты им тут помочь не смогли. Поэтому сестры несли в подвал для пропитания заячьего семейства все подряд: овощи, фрукты, белый и черный хлеб, остатки утренней каши. Они даже ставили им молоко в мисочке, рассудив, что зайчата все-таки дети, а всем детям нужно молоко. Что-то из еды исчезало, что-то оставалось нетронутым. Но к девочкам ни мама- зайчиха, ни зайчата никогда не выходили. Они гуляли по подвалу только ночью, так что было неясно, как они там себя чувствуют? Живы-здоровы, судя по обильным специфическим следам в углу подвала. Запах, правда, стоял в помещении не сказать чтобы очень уж приятный, но девочки держали небольшое подвальное оконце постоянно приоткрытым - для притока свежего воздуха. Ну и убирали за жильцами, конечно: Аннушка постоянно, а Юлька - по настроению или когда ей Александра напоминала.
Снежные бои и добывание корма для зайцев занимали много времени, но весна приближалась, можно сказать, уже чувствовалась в воздухе, и ребята понемногу принялись очищать старый сарай внутри и снаружи. Они собирались начать строительство часовни сразу, как только стает снег и просохнет земля. Работали не все крестовские ребята, а только те, кто захотел вместе с сестрами и их компанией строить часовню: таких оказалось примерно половина всех мазайцев, может быть, даже немножко больше. Но некоторым детям строительство часовни, а тем более очистка старого сарая, показались занятием скучным в сравнении с игрой в мазайцев, а другие просто не захотели пачкаться. Конечно, это были те, кто еще всерьез не задумывался о Боге.
Работа и в самом деле была нелегкая, да и грязная, честно говоря. Александра купила где-то три синих рабочих халата, и теперь она и сестры, не обращая внимания на подшучивания других ребят, приходя в сарай на работу, первым делом натягивали эти халаты поверх своей одежды. Вид у них, конечно, был не вполне «презентабельный», как шутил Юрик, зато домой они возвращались более-менее чистыми. Однако Жанна, если встречала их при входе, каждый раз фыркала носом и заявляла, что от них «воняет зверьем». Александра спокойно отвечала ей, что от Юлианн действительно пахнет зайцами, но папа им позволил заниматься мазайством, а сейчас они идут в душ, где смоют все запахи, - и немедленно уводила сестер из- под злобного взгляда Жанны и обстрела ее грубых острот.
Вслед за Юлианнами и Александрой некоторые ребята тоже приобрели себе настоящую рабочую одежду и стали держать ее в сарае. Другие принесли в сарай старые спортивные костюмы, что было ничуть не хуже, и стали надевать их перед работой. А вот рабочих рукавиц закупили целый ящик, всех размеров, но их все равно постоянно не хватало. И не только потому, что рукавицы эти имели свойство постоянно теряться и прятаться в самых неожиданных местах, но и потому, что они просто быстро изнашивались при такой работе.
Скребками, купленными в строительном магазине, ребята очищали сарай от остатков старой штукатурки. Работали по двадцать минут, после чего Александра решительно выгоняла всех на свежий воздух, чтобы дать улечься известковой пыли. Во время этих перерывов можно было поиграть в снежки или просто погулять. Потом ребята собирали всю отбитую штукатурку в мешки для мусора, а вечером на санках отвозили к ближайшей стройке и там бросали в общую кучу строительного мусора. Заодно поглядывали по сторонам: не попадется ли что-нибудь полезное для будущего строительства? Попадалось много чего, и все это ребята норовили притащить к сараю. Например, брошенные леса, оставшиеся от строительства, - даже Александра сказала, что это безусловно ценная находка. Нашли несколько ржавых, но очень красивых старинных балконных решеток: их раскопали в развалинах некогда роскошного особнячка, чьей-то бывшей дачи. Дача разрушилась от старости, вернее от заброшенности, и ее руины уже начали разбирать и вывозить. Решетки Александра одобрила и сказала, что их можно будет использовать для ограды часовни. Но вот когда мальчики на санках привезли нераспакованный мешок цемента, Александра решила положить конец строительному мародерству:
- Мы строим часовню для святых! Допустимо ли строить ее из украденных материалов? Да-да, украденных! Потому что у каждой стройки есть хозяева, а мы ни у кого из них не спрашивали разрешения. В общем, мазайцы-добывайцы, этот способ добычи стройматериалов следует немедленно прекратить! Мы все должны покупать на собственные деньги и на собранные пожертвования.
- Да нас и так уже зайцы объели до костей! - возмутилась Гуля. - Все наши карманные деньги на них уходят!
- Это правда, - вздохнул Юрик. - Но часовню надо строить чистыми руками и из чистых материалов, тут Александра Николаевна права.
Остальные ребята подумали-подумали, повздыхали и согласились с ним. Кое-что даже развезли обратно по стройкам, и нераспакованный мешок цемента в первую очередь. Да, нелегкое, ответственное и хлопотное оказалось это дело - храмостроительство!
По воскресеньям сестры вместе с Акопом Спартаковичем и Александрой ездили в храм Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове, который построил еще император Павел I. Сестры любили этот храм, самый ближайший к их дому. При храме, на самом берегу реки Большая Невка, стоит круглая часовня, и девочки после службы всегда приходили в нее помолиться о бабушке.
История самой часовни очень необычна и, пожалуй, ее стоит рассказать, поскольку это касается истории Петербургских островов. В начале пятидесятых годов известный архитектор Владимир Сергеевич Васильковский построил Ушаковский мост через Большую Невку. Архитектор был неверующий, а мост был посвящен адмиралу Федору Ушакову. А потом случилось чудо: советский архитектор уверовал в Бога, а знаменитый адмирал и молитвенник был прославлен как святой - и получилось, что раб Божий Владимир построил мост имени святого Феодора Ушакова! Представляете, какая это была радость для архитектора? Вот ведь как иногда наши обыкновенные земные дела превращаются в духовные делания!
Но вернемся к часовне. Для разводки моста архитектор Васильковский выстроил на берегу техническое помещение, проще говоря, каменную будку, и построил он ее в форме круглого павильона. Почему ему вздумалось построить именно круглую будку, этого он и сам не знал, хотя никто круглых разводных будок на мостах не строил. Такой вот проект ни с того, ни с сего пришел ему в голову! Это он сам тогда думал, что ни с того, ни с сего.
На самом деле это его Ангел Хранитель подсказал ему такую мысль, прозревая далекое будущее как России, так и самого архитектора и его сооружений.
Позднее мосты стали разводить более современным способом, с помощью электроники, и разводная будка оказалась больше не нужна. Она долго стояла на берегу, всеми заброшенная, пустая и запертая на замок. Потом наступили в городе смутные времена, появилось множество бомжей, которым надо было искать укрытие от холода и сырости. Бомжи расковыряли замок, открыли дверь будки и стали в ней ночевать и даже разводить на каменном полу костерки, чтобы разогреть себе пищу и приготовить чай. По их вине в будке однажды случился пожар. Бомжи разбежались, а тушить пожар никто не стал, и внутри будки все выгорело и пришло в полное и, казалось, уже окончательное запустение. Но прошло еще какое-то время, и архитектор Васильковский стал прихожанином вновь открывшегося храма Рождества Иоанна Предтечи, а построенную им разводную будку в 2002 году передали храму. Ну, и конечно же, Владимир Сергеевич сам взялся ее перестраивать в часовню! И это была самая последняя работа уже старого архитектора: закончив ее, он вскоре умер.
Понятное дело, что умер он не совсем, а, как говорят Ангелы, совершил Переход: похороненное с почестями физическое тело его осталось пока лежать в земле до Страшного Суда, а сам он отправился к Господу. Думаю, что при встрече святой Феодор Ушаков тепло поблагодарил раба Божия Владимира.
Присматривать за часовней осталась вдова архитектора Васильковского. Долго думали батюшки, как распорядиться часовней - открыть в ней иконную лавку, устроить воскресную школу или еще что-нибудь
