держаться подальше от Дэвида, хотя в этом не было необходимости. Он сам ее избегал. Последний раз она видела его, когда он помогал ей перевезти мистера Дойла к вдове Гибсон. После этого он проводил ее домой и не возвращался до вчерашнего дня, когда остановился у коттеджа и о чем-то переговорил с мистером Рокуэллом. Он даже не заметил ее, когда она вышла из коттеджа и смотрела, как он уезжает со двора. Казалось, его не интересовало, куда она ходит. Рядом с ней находится Рокуэлл, и Дэвид полностью ему доверял. О том, почему Дэвид вел себя подобным образом, оставалось лишь гадать.
Дэвид был прав, когда говорил ей, что ее отец обожает охоту. Таким, как отец, сама игра доставляла большее удовольствие, чем выигрыш. Виктория ни разу не задумалась над тем, не принадлежали ли следы, по которым она шла после бури, полковнику Фаради. Она шла по следам преступника, предполагая, что они оставлены одним из людей Томми Стиллингза, только для того, чтобы оправдать себя в глазах Дэвида.
Почему это было для нее так важно, Виктория не знала.
Если не считать того, что он обещал вырвать Роуз-Брайер из рук Неллиса и сделал это. Он уже начал, добиваться передачи имения в свое управление в качестве опекуна Натаниела. В то утро она видела эти бумаги в кабинете сэра Генри, прочитала их и чуть не разрыдалась от. облегчения, сознавая и опасаясь, что готова восхищаться Дэвидом, что снова ступает на ту же тропу влюбленности, которую прошла, когда в ее жизни появился он.
Дэвид всегда выполнял данные обещания. От Эсмы она узнала, как он защищал ее семью перед Неллисом и как потом ухаживал за сэром Генри. И к мистеру Дойлу он был тоже добр.
Только сейчас она поняла, что влекло ее к нему все эти годы и что влечет сейчас. Под маской, которую он носил, скрывался человек, верный своим принципам и необычайно храбрый. Он был добр к людям. Превыше всего ставил чувство долга перед законом и правдивость. В то время как Мэг Фаради была воровкой.
Вся ее жизнь была построена на лицемерии и обмане.
Но десять лет назад свершилось чудо. Они с Дэвидом полюбили друг друга. Сейчас она в этом не сомневалась.
Оставался ли он до сих пор священником?
– ...кто-то живет в домике мистера Дойла. – Бетани разглядывала крошечный листок, лежавший на ее ладони. Виктория подняла глаза и поняла, что Бетани уже некоторое время говорит с ней. – Мистер Рокуэлл сказал, что он служит у лорда Чедвика. Большой такой ирландец с рыжими волосами. Я видела его вчера, когда проходила мимо по дороге в Роуз-Брайер.
– Ты ходила в Роуз- Брайер? Одна? Бетани виновато опустила голову.
– Эсма испекла яблочные пироги. И я решила принести один лорду Чедвику. – Она рисовала маленькие сердечки на рассыпанной по доске земле. – Он поблагодарил меня. Потом отвел домой, как провинившуюся школьницу, и сказал, чтобы я не ходила в большой дом одна. Затем он отчитал мистера Рокуэлла, после чего выехал со двора и даже, заметь, не попрощался.
Так вот почему Дэвид заезжал сюда вчера. Виктория вытерла руки о передник и сняла его. Он нанял людей следить за домом на холме. Неудивительно, что он не беспокоился, куда она ходит. Вероятно, у него есть другие люди, которые следуют за ней повсюду.
– Он правильно поступил, что проводил тебя, – произнесла Виктория.
– У нас уже несколько недель все спокойно, – сказала Бетани. – Не думаю, что опасно ходить днем, когда светло, а поскольку ты, кажется, не заинтересована в его дружбе, даже после всего, что он сделал для нас, я подумала, что мне следует это сделать.
– То, что последнее время здесь спокойно, еще не значит, что в лесу стало безопасно, к тому же девушке неприлично появляться одной возле дома холостого мужчины. – Виктория собрала наклейки и карандаши и сложила на деревянный поднос. – Не важно, родственник он тебе или нет.
– Ты только что сказала, что я взрослая. Мне почти восемнадцать.
– Будет через десять месяцев, Бетани. Он тебе в отцы годится.
– Но мы могли бы стать его семьей. – Бетани вздернула подбородок. – Я хочу иметь платье, на котором два года подряд не распускают швы на бюсте. Мне надоело ложиться спать, беспокоясь, как бы кто-то снова не украл мою красавицу лошадь и не стал пользоваться ею для незаконных целей и незаконной добычи. Всех воров надо повесить! Ненавижу их!
Обеспокоенная ее вспышкой, Виктория бросила грязный передник в корзину около полок.
– Я бы хотела обладать властью наполнить твой мир и мир Натаниела вечным солнечным сиянием, Бетани. – Она хотела бы, чтобы в ее власти было бы уберечь их от опасностей и обеспечить им спокойную жизнь. Защитить. – Но иногда жизнь несправедлива. Родителей не выбирают.
Впечатление, произведенное этими словами, отразилось на фарфоровом личике молодой девушки.
– Это не твоя вина, Виктория. Я знаю, ты любила моего отца, но что плохого в том, что мы впустим в свою жизнь еще одного человека? Может быть, у лорда Чедвика нет никакой другой семьи, где бы его любили.
Виктория вымыла руки в ведре с ледяной водой, рассыпавшиеся волосы упали ей на плечи и закрыли лицо. Она не знала, есть ли у Дэвида какие- нибудь родственники. Она вообще мало что знала о его жизни. Ей было только известно, что он уехал в Ирландию. И что у него есть сын.
Последнее время она просыпалась с намерением рассказать о нем Дэвиду. Но не знала, как это отразится на жизни сына и сэра Генри. Да и ее собственной.
Интуиция ей подсказывала, что надо бежать. И чем глубже становилась ее привязанность к этой земле, тем чаще она спрашивала себя, хватит ли у нее сил выдержать надвигавшуюся бурю, когда Дэвид примет решение отвезти ее в Лондон и отдать под суд.
Еще хуже, если ее найдет отец и узнает о Натаниеле. Дэвид был совершенно прав, когда сказал, что он – ее единственная надежда на спасение.
Однако потребность увидеть его сегодня была более насущной, чем выживание. Это касалось только ее, ибо ей открылась истина в неосторожных высказываниях Дэвида. Почему человек оставляет дипломатическую службу и становится священником? Она только знала, что огонь кругами приближается к ней, а она, беззащитная, лежит на его пути.
Возможно, то же самое происходит с ним.
– Как ты думаешь, мистер Рокуэлл не хочет яблочного пирога? – спросила Виктория.
– Откуда мне знать? – Бетани со стуком накрыла горшочек крышкой.
– Почему ты не спросила его, когда шла на кухню? Могу поспорить, пока мы тут говорим, он над чем-то трудится у двери в подвал.
– Он мне не нравится, Виктория. Обращается со мной как с ребенком.
– Достаточно, Бетани.
– Но я еще здесь не закончила. Виктория сняла с крючка фонарь.
– Сегодня у меня есть другие дела.
Еще одна ложь, подумала она несколько минут спустя, глядя, как Бетани поднимается по лестнице из подвала. Виктория оглядела свою рабочую одежду: пару мальчишеских облегающих брюк и шерстяную кофту, в которых она занималась грязной работой. Она давно поняла, что легче выстирать брюки, чем юбку с нижними юбками.
Подставив стул к узкому окошку, она посмотрела на конюшню, затем на коттедж, после чего накинула на плечи плащ Дэвида и задула фонарь.
Осторожно открыв дверь, вышла из дома, готовясь перебежать двор, и застыла на месте. Рядом с навесом, скрестив на груди мускулистые руки, опираясь о дерево, стоял Йен.
– Миссис Донелли, – произнес он спокойно.
– Вы меня напугали. – Виктория даже не пыталась скрыть, что собиралась сбежать, и закрыла дверь подвала. – А почему вы не в доме и не едите пирог? – «Как нормальный молодой человек», – хотелось ей добавить. – И не называйте меня миссис Донелли.
Его зеленые глаза блеснули.
– Донелли сказал, что оторвет мне голову, если вы снова уйдете одна. А он обычно выполняет свои угрозы, миледи.
– Он сейчас в имении?
– Думаю, да.
– Мне действительно необходимо держать вас в своем доме?
Он кивнул в сторону амбара:
– Я не один охраняю вашу семью. Донелли привел своих людей. Они здесь уже неделю.
Выйдя из-под навеса на яркий дневной свет, Виктория прикрыла глаза рукой. Она никого не увидела и с недоверием взглянула на мистера Рокуэлла:
– Кто они?
– Честно? – Он понизил голос: – Полагаю, это телохранители Донелли, ирландцы, которых он сюда привез. Преступники, – прошептал он. Его мальчишеское обаяние смягчило неприязнь Виктории к нему. – Ответ ирландца британским сборщикам налогов и некоторым контрабандистам, так мне сказали. Совершенно очевидно, наш лорд Чедвик питает слабость к преступникам.
Она направилась к конюшне. Ну и пусть Дэвид обращается с ней как с преступницей, которой никогда не доверял. Ей это безразлично.
Так легко было еще раз солгать.
Даже себе самой.
Глава 10
– Я тотчас же доложу его милости, мэм, если вы подождете его здесь. – Вышколенный дворецкий Дэвида явно не решался оставить Викторию одну в передней. Ее одежда не внушала доверия.
– Не беспокойтесь, я ничего не украду, – насмешливо прошептала она. Но дворецкий не слышал, потому что уже поднимался по лестнице.
Дворецкий долго не появлялся. Виктория раздраженно взглянула на напольные часы на лестничной площадке, которые тикали, отсчитывая секунды.
Нетерпеливо походив минуту по передней, она вошла в гостиную и положила плащ на стул. С удивлением и некоторой грустью увидела, что мебель по-прежнему покрыта запылившимися чехлами. И все остальное тоже в пыли. Она раздвинула золотистые узорчатые шторы, и в комнату проник солнечный свет. За окном позади низкой каменной ограды покрытая снегом долина граничила со старым
