шторма.
Волосы Дэвида все еще были влажными, ему казалось, что от него пахнет лошадиным потом. Он думал о неудачах, преследовавших его всю ночь, о тяжести, лежавшей на сердце, и о последствиях того, что высказал ему Кинли. Он затушил сигару в пепельнице и вышел в холл. Здесь он прислонился к стене и стал ждать.
Входная дверь распахнулась. Памела, не подозревая, что в доме гость, вошла не одна. В тусклом свете холла первым увидел Дэвида сопровождавший ее мужчина.
– Чедвик, – сказал Неллис. – Что вы тут делаете?
– Мистер Манро, – поздоровался Дэвид.
– Все в порядке. – Памела положила руку на плечо Манро. – Он имеет привычку таким образом навещать меня. Увидимся завтра.
– Вы уверены? – спросил он.
Дэвид прошел мимо них и распахнул дверь, предлагая ему уйти.
– Она совершенно уверена.
Неллис остановился перед Дэвидом, поправляя жилет.
– Я получил большое удовольствие от визита Виктории. Надеюсь, она не очень расстроилась.
– Я избавлю вас от неприятных последствий борьбы со мной, Неллис. Роуз-Брайер принадлежит мне, как и земля, и все, кто живет на холме. Я – не старик и намерен бороться за свою собственность.
– Остается лишь пожелать вам успеха в вашей борьбе, Чедвик.
– Позвольте вам объяснить. – Дэвид наклонился к нему и, понизив голос, сказал: – Моя жена под моей защитой. Если вы снова будете ей угрожать, я вас скормлю рыбам в этой реке.
– Лорд Чедвик! – Памела встала между ними. – Уходите, мистер Манро. Мне не нужно скандалов.
– Графиня! – Неллис приподнял шляпу и, прищурившись, посмотрел на Дэвида.
Памела захлопнула за ним дверь и, подбоченившись, повернулась к Дэвиду:
– Ты отдаешь себе отчет в своих действиях?
– Держи руки так, чтобы я их видел. – Он повернул ее спиной к себе. – Ты была гнусной шпионкой, служила и нашим, и вашим, – сказал он, ударив ее ногой по лодыжкам, чтобы раздвинуть их.
Дэвид вытащил нож, привязанный у нее к бедру.
– Чтобы ты не всадила его мне в спину. – Он швырнул нож на стол и повернул ее лицом к себе.
– Можешь продолжать. – Ее губы растянулись в насмешливую улыбку.
– Я не спрашиваю у тебя разрешения. Мне нужны ответы. И я их получу, если даже придется тебя придушить!
– Угрожаешь убить Неллиса и меня в одну ночь? – Она рассмеялась. – Ты все еще способен на это?
– В твою работу входит обязанность спать с Манро?
– Мистер Манро – влиятельный человек в этих краях. Ты поступал хуже, будучи на моем месте.
– Ты понятия не имеешь, как я могу поступить, Памела.
– Мэм. – На лестнице, вытирая руки о белый передник, стояла служанка Агата. – Вы не желали бы чего- нибудь поесть перед тем, как удалитесь в свои покои?
– Чем ты занимаешься, Памела?
– Я – шлюха. – Она махнула рукой и вздернула подбородок. – Разве мой муж еще не рассказал тебе об этом?
Дэвид взглянул на Агату:
– Приготовь ей что-нибудь поесть.
– Ты не мой защитник. И не Йен, хотя ему хочется так думать. И только потому, что ты мне нравишься, советую тебе немедленно убраться из этого города.
Дэвид схватил ее за плечо:
– Расскажи о золотом медальоне.
В глазах ее промелькнул страх и тотчас же исчез.
– Не имею представления, о чем ты говоришь.
– Памела! – Его пальцы впились ей в плечо. – Если ты связана с полковником Фаради, то рискуешь головой.
– Почему? Потому что ты потерпел неудачу?
– Если ты знаешь, где он...
– Не знаю. – Она выскользнула из его рук и прислонилась к двери. – Я выросла в трущобах Ист-Холборна, в семье, где было восемь сильных, здоровых братьев. Всю жизнь управляла мужчинами. Если тебе и надо бояться, то только самого себя. – Она распахнула дверь. – А теперь уходи!
Дэвид, поколебавшись, шагнул в темноту. Он сел па Люцифера, взглянул на городской дом и развернул копя. Ярость, бушевавшая в нем после встречи с Кинли, не утихала.
Час спустя в накинутом непромокаемом плаще Дэвид медленно въехал на церковный двор. К его удивлению, в церкви мелькал свет фонарей. До рассвета оставалось еще около часа. Навстречу ему вышел Блейкли с горевшими от возбуждения глазами.
Он сообщил Дэвиду, что подземный ход найден.
– Мистер Рокуэлл обнаружил его. Вошел и сразу же вышел. Сказал, что только дурак пойдет дальше. Мы ждем, когда рассветет. – Блейкли кашлянул. – Рад сообщить, что у вас больше не будет неприятностей с пропавшей почтой или украденными телеграммами, – с нескрываемой гордостью продолжал Блейкли. – В этой конторе все поголовно боятся меня гораздо больше, чем Неллиса Манро. – В тусклом свете блеснул его золотой зуб.
Дэвид пристально посмотрел на него:
– Признайся, ты кого-нибудь покалечил или убил?
– Пальцем ни до кого не дотронулся.
Зная, что лучше не вникать слишком глубоко в методы Блейкли вести дела, Дэвид потер ладонью висок и прогнал одолевавшие его тяжелые мысли.
Блейкли переступил с ноги на ногу.
– Вам что-нибудь еще нужно?
– Пришли ко мне Рокуэлла. Я буду около дома.
– Я не видел его после того, как он вышел из подземного хода.
– Где моя жена? – спросил Дэвид.
– У старика, он заболел. Они с мальчуганом провели ночь в коттедже. Мы послали с ней двух человек. Почему бы вам не поехать домой?
Домой.
Это слово уже не было для него чужим, когда полчаса спустя он стоял посередине комнаты Мэг и чувствовал прежнюю тяжесть на сердце. Он не снимал пальто, воротник натирал ему шею, его мужское присутствие было лишним среди аромата лаванды и кружев, заполнявших комнату. Дотронувшись до ее подушки, Дэвид ощутил, как глубоко она проникла в его сердце. Он не чувствовал себя пленником ее мечтаний и чувств, словно освободился для новой жизни.
Он выдвинул ящичек ее ночного столика, где, как он знал, она хранила медальон, и вынул его. Бледный рассвет помог рассмотреть выгравированные лилии. Дэвид опустился в кресло у камина и закрыл глаза, наслаждаясь царившей вокруг тишиной.
Кинли знал о попытке Дэвида добиться помилования Мэг. Дэвид не сомневался, что эти сведения он получил либо от Неллиса, либо от кого-то, кто поддерживал с Неллисом связь. Неллис не только платил телеграфисту за содержание писем Дэвида, которые тот посылал последние несколько недель, но каким-то образом получил также послание Рейвенспуру.
Однако Дэвид знал от человека, которого послал наблюдать за Неллисом, еще до посещения его Мэг, что встречи с Кинли у того не было.
Памела была единственной ниточкой, связывавшей все эти события.
Виктория поставила чашку с дымящимся бульоном перед сэром Генри и сдержала улыбку, когда он застонал:
– Не надо больше, Виктория.
Она взбила ему подушки.
– Хочешь уморить меня голодом? – спросил он.
– Считайте, что вам повезло, я не сделала вам укол полной дозы морфия. – Она похлопала его по колючей щеке. – Будь я мстительной и злопамятной, вы бы не спорили.
Накануне вечером Эсма вызвала ее из большого дома, опасаясь, что сэр Генри заболел. Но, проведя с ним в коттедже вечер и утро, Виктория поняла, что здесь что-то совсем другое.
– Чедвик не дал мне ответа относительно завещания, – сказал он.
– Вам не следовало все сразу взваливать на него, сэр Генри. Это слишком большая ответственность.
Старик бросил на нее пронзительный взгляд.
– Обещайте, что больше не будете обсуждать эту тему.
– Гм... Больше не буду.
Если уж сэр Генри поставил перед собой цель, он обязательно добьется своего. Виктория не сказала старику, что Дэвид накануне уехал на встречу со своим родственником и еще не вернулся.
– Я перевезу вас в большой дом, сэр Генри.
– Я только буду там путаться под ногами. – Он задумался, глядя на кусок хлеба. – А теперь оставь меня. Если тебе надо морить меня голодом, я пообедаю один.
Виктория дала ему в руку ложку.
– К сожалению, – она встала и расправила юбки, – вы говорите неправду, сэр Генри. Эсма сказала, что вчера вы съели кусок клубничного пирога, а потом вам стало плохо. Неужели вы думаете, что я приехала бы в такой дождь лишь для того, чтобы составить вам компанию? – Виктория раздвинула занавески.
На дороге появилась лохматая лошадь, тащившая тяжело груженную телегу. Виктория раздвинула занавески на еще одном окне и увидела, как телега, громыхая, въехала во двор. Выглянувшее из-за вершин деревьев солнце осветило возницу в широкополой шляпе. В городе был базарный день. Кто-то привез уголь, который Виктория заказала на прошлой неделе. Из конюшни вышел Натаниел, чтобы помочь мистеру Шелби разгрузить телегу, и Виктория отвернулась от окна.
– Завтра я снова приду, – сказала она, укутывая одеялом йоги сэра Генри. – Я могу или опять накормить вас бульоном, или, если вы решите, что чувствуете себя достаточно хорошо, мы сыграем в карты. Но если вы желаете поговорить с лордом Чедвиком, вам придется приехать в большой дом.
Старик заворчал, и Виктория поцеловала его в щеку. Закрыв за собой дверь спальни, Виктория прошла на кухню. Эсма, с закатанными до локтей рукавами, склонилась над стиральной доской. Виктория сняла с плиты кофейник.
– Я хочу перевезти сэра Генри в большой дом, поближе ко мне, Эсма. – Она налила кофе в чашку.
– Он не будет вам обузой, мэм. – Эсма бросила в ведро с водой одну из рубашек сэра Генри.
Виктория снова поставила кофейник на слабый огонь. Услышав во дворе смех, Виктория подошла к окну.
Бетани и Натаниел болтали с возницей. Бетани несла корзинку с яйцами. На ней была накидка. Солнечные лучи золотили ее волосы. Она весело улыбалась вознице, который
