— Я собирался написать тебе с Ямайки и рассказать о том, что случилось, — с болью продолжил он. — Как бы то ни было, нам все равно не позволили бы обвенчаться. Однако я надеялся, что если мы сохраним верность друг другу в течение года, они раскаются и дадут согласие на наш брак.
«Они», — повторила я про себя. Вот уже много лет я не слышала, чтобы это слово произносили с такой интонацией. Для Стивена «они» были все, кроме меня и него.
— Я вел себя как дурак, — с горечью признался он. — И не просто дурак, а отвратительный эгоистичный идиот.
— Все знают, что тебя не заставит свернуть с пути даже табун диких жеребцов.
— Насчет жеребцов, может, и верно, а вот с тобой дело обстоит совсем по-другому.
Я вдруг вспомнила себя в семнадцать лет.
— Вполне допускаю, что попросила бы тебя выдать Джема, — призналась я. Стивен кивнул:
— Но ведь я не подозревал о том, что у тебя будет ребенок. Хотя и следовало бы. Да, мне нельзя было уезжать, не поговорив с тобой. Ты справедливо упрекаешь меня, Аннабель. Я едва не погубил и твою и свою жизнь и пойму, если ты никогда не простишь меня.
Я встала и подошла к стеклянным дверям. Солнце опять скрылось за облаками. Глядя на потемневшее небо, я устало проговорила:
— Не обвиняй себя, Стивен. Я виновата куда больше, чем ты.
Он тоже поднялся. Вдали, над грядой холмов, проглядывала синева. Это означало, что распогодится.
— Мне надо было пойти к графу, признаться ему во всем и потребовать, чтобы он отправил меня на Ямайку.
— Так бы ты и поступила, Аннабель, если бы я так жестоко не обидел тебя.
Глядя на голубое небо над холмами, я вдруг поняла, какие противоречивые побуждения испытывала в ту пору.
— Джек прав. Я вышла замуж за Джералда только назло тебе.
— Ты имела все основания считать, что я предал тебя, Аннабель.
— Я была зла на тебя за то, что ты отдал предпочтение Джему.
Стивен приблизился ко мне, и я обернулась:
— Да, мать давила на меня и лгала, но замуж за Джералда я вышла не из послушания. Мне было известно, что контрабандный товар нес Джем, а ты взял его вину на себя. Я поступила несправедливо с Джералдом, поскольку вышла за него, любя другого. Я поступила несправедливо с тобой. Но хуже всех я обошлась с Джайлзом, лишив его настоящего отца.
Пробившись сквозь тучи, луч солнца упал на ковер.
— Ты для меня всегда была и будешь дороже всего на свете, Аннабель. Поэтому у меня и не хватило мужества поговорить с тобой перед отъездом.
Я бросилась в его объятия, чувствуя себя как странник, вернувшийся домой после долгих скитаний.
Казалось, мы никогда не разомкнем объятий.
Закрыв глаза, я пыталась представить себе, чем все обернулось бы, если бы мне удалось убедить Стивена не жертвовать собой и остаться дома.
— Может, все к лучшему, — тихо проговорила я, прижавшись губами к его шейному платку. — Случись что-нибудь с Джемом, ты никогда не простил бы себе этого.
Руки Стивена стиснули меня.
— Аннабель! — воскликнул он, и я подняла лицо, ожидая поцелуя.
— Вот ты где, мама! — услышала я звонкий детский голос.
Стивен мгновенно отпустил меня.
— Что ты делаешь внизу, Джайлз? — Мне не удалось подавить раздражения.
— Джени беседует с Джеком, вот я и решил пойти поискать тебя, — ответил мой сын, сияя, словно солнышко.
Видимо, пришло время сменить гувернантку.
— Ты целовалась с дядей Стивеном?
Я растерялась, и Стивен поспешил мне на выручку:
— Да, Джайлз. Мы с твоей мамой хотим пожениться.
— Вот хорошо! — обрадовался мальчик. — Люк будет так доволен.
— Люк? — удивился Стивен.
— Это лакей, — объяснила я, — приятель Джайлза.
— Он побился об заклад, что вы со Стивеном поженитесь в сентябре,
— продолжал Джайлз. — Все лакеи назвали разные месяцы, а Люк — сентябрь.
— Боже мой! — ужаснулась я. Стивен захохотал.
— Значит, вы правда поженитесь в сентябре, мама?
— Ты не должна подводить Люка, — заметил Стивен. — Это было бы нехорошо с твоей стороны.
— Ладно. Я не подведу Люка. Сентябрь так сентябрь.
Эпилог
Шестой день рождения Джайлза отмечался еще более весело, чем предыдущий. На этот раз мы пригласили не только слуг, работников и арендаторов, но и кое-кого из именитых горожан и йоменов. В праздничный день в Уэстон-Холле собралось около пятисот человек, и всех нам предстояло кормить и развлекать.
Весь этот день я почему-то думала о дяде Адаме и его семье. В прежних праздниках они принимали такое деятельное участие, что сейчас остро чувствовалось их отсутствие.
Судя по сведениям, дошедшим до нас из Америки, Джаспер успешно управлял плантацией, быстро вошел в местное общество и уже успел обручиться с дочерью одного из богатейших плантаторов Виргинии. Эту последнюю новость сообщила мне тетя Фанни, ответив на мое приглашение приехать к нам всей семьей на праздник. Из ее письма я также узнала, что Нелл скоро выйдет замуж.
«Благодарю вас за доброту, дорогая, — писала тетя Фанни, — но полагаю, что нам не стоит возобновлять отношения, столь печально закончившиеся».
Однако тон письма был таким же, как в прежние времена, и у меня словно камень с души свалился. Поняв, что тетя Фанни права, я решила впредь не беспокоить ее письмами. Не все можно простить и забыть, и время не возвращается вспять.
Однако все прочие члены семьи были в сборе и приложили руку к тому, чтобы праздник удался на славу. Юджиния взялась подготовить игры для детей, что несколько тревожило меня, ибо она была уже на пятом месяце.
Джаспера у озера сменил Том Стедхэм, брат Юджинии.
Он вернулся с Ямайки в ноябре прошлого года, и Стивен назначил его вместо Адама управляющим уэстонским поместьем. Поселив Тома в Дауэр-Хаусе, он определил ему весьма приличное жалованье.
Они подружились еще на Ямайке, а сейчас уделяли много времени созданию общества, которому предстояло объединить людей, борющихся за отмену рабства.
Том хорошо плавал, поэтому я со спокойной совестью поручила ему следить за катанием на лодках.
В галерее хозяйничала мисс Мандерс, новая гувернантка Джайлза.
Моя мать и ее супруг сидели на террасе с многострадальным пастором, его женой, дядей Фрэнсисом и теми избранными бедолагами, которых герцогская чета сочла достойными своего общества. Среди дня, за обеденным столом, дядя Фрэнсис сообщил мне, что моя мать остро ощущает отсутствие своих именитых лондонских знакомых.
— Мы с пастором явно не удовлетворяем ее, — смеясь, заключил он.
— Извините, дядя Фрэнсис, но мне пришлось пригласить мать, только не понимаю, почему она приняла приглашение.
— Вы же знаете, Аннабель, — беззаботно отозвался он, — просто Регине приятно видеть, что вы уступаете ей как хозяйка.
Я посмотрела на его милое, доброе лицо. Глаза у дяди Фрэнсиса были точно такого же цвета, что и у Стивена.
— Никогда не подозревала этого, — ответила я. Темно-голубые глаза весело блеснули.
