работой всю ночь и очень устала. Добравшись до города во второй половине дня и договорившись с хозяином «Леди Удачи», она успела несколько часов поспать в отеле и в тот же вечер приступила к работе.
Хотя сосредоточиться на картах удавалось с трудом, покер был ей необходим, чтобы отвлечься. Не думать ни о Роже Рогане, ни о ранчо, ни о материнской жиле. Эта часть жизни закончена. Она сумела осмыслить то, что сказала Арабелла. Вскоре после отъезда сестры, собиравшейся заглянуть на прощание к Кугуару, она написала записку Роже и увела из конюшни его лошадь. Проведя в пути весь день, Шенандоа добралась до Силвер-Сити.
Однако ею владело замешательство, и девушка вовсе не походила на спокойного и уверенного в себе человека, принявшего правильное решение. Она то и дело отвлекалась и с трудом сохраняла хладнокровие, без которого немыслимо работать профессиональному игроку. В эту ночь она проигрывала намного чаще, чем могла себе позволить. Оставалось лишь надеяться, что со временем утраченная форма восстановится.
Восстановится непременно – если только Роже не явится за нею вслед. Впрочем, вряд ли он это сделает. Ему хватает хлопот на ранчо, да и Блэки не спускает с него глаз. А с другой стороны, Роже еще меньше Шенандоа привык мириться с проигрышем. В припадке ярости он вполне может решиться вернуть ее либо же выбросит из своей жизни навсегда. Но даже если он бросится за ней в погоню, то до города доберется не раньше следующего дня. В противном случае ему придется скакать верхом всю ночь, рискуя свернуть себе шею.
Ну вот, опять она думает о Роже! А надо думать о покере. У нее на руках два валета и три мелких карты. Она поменяла мелочь. Пришел еще один валет. Негусто, но можно попытаться блефовать и кое-что выиграть. Она подтолкнула на середину стола еще несколько фишек и повысила ставку. Остальные спасовали, и она выиграла. Но удача не принесла того удовлетворения, какое она испытывала прежде.
Срезая колоду и перемешивая карты, Шенандоа обратила внимание на то, что пальцы утратили былую чуткость. Еще бы – после такой работы в руднике! Придется делать специальные ванночки и натирать руки лосьоном. Чуткие пальцы – непременное условие удачной игры, а теперь, когда она предоставлена самой себе, Шенандоа как никогда нуждается в удаче!
Она будет отсыпаться весь день, а к вечеру пойдет проведать Арабеллу. По крайней мере они с сестрой находятся в одном городе, и можно чувствовать себя не такой одинокой.
Размечтавшись, она проиграла. Противник был в полном восторге. Шенандоа сдержанно улыбнулась и снова сдала карты. На сей раз ей удалось сосредоточиться и быстро выиграть. Приободрившись, она сумела поддержать в себе эту сосредоточенность – как учил Шустрый Эд – и мало-помалу вернулась к той легкости, с которой всегда вела игру в былые времена. Она уже почти поверила в свои силы, как вдруг на плечо легла тяжелая рука.
Шенандоа раздраженно попыталась сбросить эту руку, но не смогла. Она подняла глаза. Над ней нависло грозное, суровое лицо Роже. С головы до ног в пыли, с неразлучным кольтом в кобуре на боку, он излучал решимость. Его пальцы впились в нежную кожу железной хваткой.
– Кончай игру! Я жду в баре. – Он повернулся и отошел от стола.
Она похолодела. Ей вовсе не хотелось с ним спорить. Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Может, он так и поступит и сейчас уйдет из казино? Шенандоа удалось выиграть кон. Она уже перетасовала карты и собралась раздавать, как вдруг железные пальцы снова стиснули ее плечо. Она подняла глаза и увидела Роже. Роган осушил свой бокал виски и отчеканил:
– Шенандоа, нынче ночью твоя игра закончена. Все равно скоро рассвет.
Она замялась в нерешительности.
– Не вздумай возражать. Нам надо поговорить. Мы можем сделать это по-хорошему или по- плохому.
Несомненно, он выполнит свою угрозу. Не хватало только скандала на новом месте! Она торопливо встала:
– Джентльмены, меня ждут за другим столиком. – Проходя мимо Роже, она шепнула: – Встретимся снаружи.
Роже кивнул и отступил в сторону.
Извинившись перед остальными игроками, она вышла из казино, раздраженная тем, что пришлось уходить так рано.
На тротуаре ее поджидал Роган. Он прихватил с собой бутылку виски и два бокала.
– Ну, чего тебе надо? – напустив на себя неприступный вид, осведомилась Шенандоа.
– Опять ты такая же, как когда-то в Томбстоуне, – покачал головой Роже. – Ты знаешь, что мне надо. Пойдем.
– Мы можем поговорить и здесь.
– Нет. Я устал. Пришлось изрядно за тобой погоняться. Где ты остановилась?
– Вовсе ни к чему соваться туда.
– Чем дольше я тут торчу, тем больше злюсь.
– Нам не о чем говорить. Я все написала в записке.
– Я начинаю злиться по-настоящему.
– Нам вовсе ни к чему...
Он грубо схватил ее за руку и поволок за собой:
– А тебе не кажется, что я имею право получить объяснение причины твоего бегства?
– Я вовсе не прочь побеседовать с тобой, Роже, – смягчилась она, с трудом поспевая за его широким шагом, – но...
– Предпочитаешь, чтобы это произошло на глазах у всего города, или все-таки пойдем к тебе?
– Я остановилась там же, где мы жили прежде. Роже перешел через улицу и направился к отелю.
– Мог бы вести себя повежливее, – пожаловалась Шенандоа: от его грубой хватки заболела рука.
– Я не отпущу тебя до тех пор, пока не окажусь за запертой дверью. Мне совершенно не нравится твоя манера скрываться – скрываться не попрощавшись!
Войдя в ее комнату в отеле, Роже поставил бокалы на туалетный столик, наполнил их виски, подал один Шенандоа, а второй жадно осушил сам, чтобы тут же наполнить снова.
– Значит, та же комната? ч– спросил Роган, осматриваясь.
Она кивнула.
– Пей.
– Ты же знаешь, я не пью за игрой.
– Пей.
– Чего тебе надо? – сказала она, пригубив из бокала виски.
– Тебе отлично известно, – нахмурился Роже. – Какого дьявола ты здесь делаешь?
Только тут Шенандоа ощутила бушевавшую в нем ярость. Она осторожно опустилась в кресло-качалку, сделала маленький глоток и почувствовала, как жидкость обожгла внутренности. Ей не хотелось ни о чем говорить.
– С тобой могло случиться что угодно по пути в город. Ты хоть об этом подумала? Вокруг рыщут апачи. Я уж не говорю про Блэки и прочих мерзавцев. Ну что, что ты пытаешься доказать?
Она перевела дух и промолвила:
– Я оставила тебе записку.
– Да, черт возьми, оставила! – Он вытащил из жилетного кармана скомканную бумажку и швырнул в Шенандоа. – Вот, забери. И изволь объясниться.
Записка не долетела до нее и упала на ковер к ее ногам.
– Я все написала. Я выполнила все, что ты от меня хотел. И больше тебе не нужна. По-моему, теперь мне можно заняться устройством собственной жизни.
Роже со стуком опустил бокал на столик и снова наполнил его.
– Мне казалось, что твоя жизнь уже устроена.
– Дядя Эд погиб. Арабелла предпочла самостоятельность. И мне тоже пора...
– Проклятие! О чем ты толкуешь?
– Роже, по-моему, я выплатила тебе долг.
