простить ей случайное непослушание, но не крючкотворство.
Девушка медленно протянула вперед руки. Кончики пальцев ее правой руки были измазаны чернилами; чернильные пятна темнели и на ладонях. Итак, надежды не осталось: ее поймали с поличным.
— Чем же это ты штопала чулки полковника, детка?
Сажей?
Опустив руки на колени, Катриона горячо заговорила:
— Папочка. Я совсем ненадолго забежала в Россмори, а потом Мерид пришла и…
Мерид демонстративно откашлялась, словно желая показать старшей сестре, чтобы та не вмешивала ее в свои дела. Катриона поняла, что ждать поддержки от сестры не приходится.
— Папочка, но ты же знаешь, что в Россмори сейчас никого нет, — горячо заговорила девушка. — Там пусто. Ну что плохого в том, что я заходила в библиотеку? Там столько книг, и никто их не читает. Ты же сам хотел, чтобы твои дочери были образованными. Именно для этого ты просил, чтобы мисс Гримсон учила нас читать и писать. Но многого и она не знает, а из книг можно узнать столько интересного! Знаешь ли ты, что один человек насчитал в ночном небе и занес в каталог сорок семь тысяч триста девяносто звезд? Отпив глоток эля, Энгус вытер губы рукавом.
— Да? — переспросил он. — Так вот, оказывается, почему овцы так громко блеют по ночам, черт побери? Дьявол, оказывается, все дело в звездах!
— Энгус, — укоризненно протянула Мэри. — Следи за своей речью.
— Ах, женщина, ты слишком избаловала нашу девочку. Она проводит целые дни за книгами, забивая голову всякой ерундой вместо того, чтобы заниматься дома делами.
— Но никто не знает, что я хожу в Россмори, — проговорила Катриона, — к тому же я отправилась туда только после того, как сделала всю работу по дому. Правда, па. Это всего…
— Ты забрела на земли Хозяина! — перебил ее отец. — В этом все дело! Читаешь ты там или еще что делаешь, но нам не поздоровится, если тебя там поймают. Сколько раз я просил тебя не ходить туда, детка, но ты меня не слушаешь. Больше я просить не буду. Отныне я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе ходить в замок.
Катриона умоляюще посмотрела на мать:
— Мамочка, пожалуйста, объясни ему.
Закрыв глаза, Мэри Макбрайан покачала головой:
— Ты слышала, что сказал тебе отец, Катриона. Девушка перевела взгляд на сестру. Мерид с отрешенным видом помешивала бульон в своей миске, будто тот был слишком горяч. Катриона поняла, что никто не придет ей на помощь.
— Но, па…
— Я все сказал, Катриона, — перебил ее Энгус. — А теперь ешь, пока стряпня твоей матери не остыла.
Спорить было бесполезно. Все одновременно взяли свои роговые ложки и принялись есть бульон из деревянных мисок. Все, кроме Катрионы. Она лишь смотрела на отца, надеясь, что тот передумает.
В комнате наступила могильная тишина, казалось, даже огонь в очаге не решается потрескивать. Катриона собирала на столе крошки хлеба, думая о суровом приговоре отца.
Наконец, решив прервать молчание, Энгус заявил:
— Кстати, из Иена выйдет отличный помощник. Никто не понял, к чему он это сказал.
— Скоро у него будет свое хозяйство, — продолжал Макбрайан. Он станет подыскивать себе добрую жену. — Энгус помолчал. — Кажется, ему нравится Катриона. Думаю, пройдет совсем немного времени, и…
— Не-ет!..
Все головы повернулись в сторону Мэри, которая отложила ложку в сторону и теперь пристально смотрела на мужа.
— Этого не будет, Энгус. Ты, конечно, относишься к Иену как к сыну, особенно после того, как он потерял родителей и остался на попечении бабушки. Знаю, что ты дружил с его отцом Кэллуном, когда вы были молодыми. Да, ты пообещал Кэллуну, что будешь заботиться о его сыне, и ты сдержал обещание. Ты всегда следил за тем, чтобы парень был одет-обут и имел хорошее жилье. Да, ты жизни за него не пожалеешь, Энгус, и это благородно с твоей стороны. Но сейчас я хочу раз и навсегда сказать, Энгус Макбрайан, что Катриона не выйдет замуж за человека вроде Иена Александера!
Катриона оторопело уставилась на свою мать: она в жизни не слышала, чтобы та говорила столь решительным тоном. Даже когда в детстве они с Мерид шалили, Мэри всегда оставалась спокойной и доброжелательной. Она ни разу не шлепнула ее и никогда-никогда не повышала на них голос. Это Энгус обычно шумел дома. Даже Мерид удивленно смотрела на мать, крепко, словно талисман, сжимая в ладони роговую ложку. Энгус открыл было рот, чтобы возразить, но Мэри перебила его:
— Ох, муженек, даже не спорь! Ты, конечно, можешь запретить девочке ходить в библиотеку Россмори, хотя, признаться, она никому не причиняет вреда, но ты не заставишь ее стать тем, кем она быть не должна. Катриона не станет венчаться с Иеном. Надеюсь, ее ждет лучшая участь, и она не станет женой фермера.
Лицо Энгуса побагровело.
— А что ты имеешь против фермеров? — взревел он. — Может, и я тоже не нравлюсь тебе?
Катриона беспомощно смотрела на родителей, сожалея о том, что стала причиной происходящего.
— Нет, Энгус, — более спокойным тоном продолжила Мэри. — Но фермеру далеко не пойти, ты сам не раз говорил это. Помещики часто гонят простых фермеров с их земель. Может, ты этого и не видел, Энгус, — тебя часто не бывает дома, но мне-то это отлично известно. А как Мерид ткет и шьет! В жизни не видела, чтобы кто-то столь искусно делал это. А Катриона пристрастилась к книгам — пусть! И ты сам говорил, что девочка считает лучше тебя. — Ее голос опять зазвенел. — Нет, муженек, такая доля не для Катрионы. Она не выйдет замуж за Иена Александера, да и вообще не выйдет за нелюбимого человека. Обе наши дочери пойдут замуж только по любви! И я, твоя жена, Энгус Макбрайан, добьюсь этого!
Глава 4
Осторожно притворив за собой дверь, Катриона выскользнула из домика. Было еще рано, и все спали. Если повезет, она успеет уйти достаточно далеко, и ее не сумеют догнать. На мгновение девушка затаилась, прислушиваясь, а потом пошла прочь от дома.
Прижимая к груди деревянную шкатулку с письменными принадлежностями, Катриона брела по заросшим вереском болотам и зеленым горным склонам. Холодная роса быстро пропитала подол ее юбки, который теперь больно хлестал по ногам.
Прошло уже почти три недели с тех пор, как отец запретил ей ходить в Россмори, и все это время девушка ни разу не ослушалась Энгуса. Впрочем, у нее не было выбора. Она была слишком занята домашними делами, помогала матери чесать шерсть, а Мерид готовила и ткала. Но это не означало, что Катриона забыла о Россмори, нет, она то и дело ловила себя на том, что смотрит в окошко на подножие величественного замка, возвышавшегося над горами.
Ждать было невыносимо. Катриона изо всех сил старалась занять себя делами, чтобы хоть на время не думать о замке и его великолепной библиотеке, в книгах которой она находила так много интересного. Но когда отец объявил, что вновь уходит в плавание, Катриона поняла, что, несмотря на строгий запрет, непременно вновь отправится в Россмори.
Мэри сообщила, что на этот раз отца не будет особенно долго. Она говорила таким тоном, словно понимала, что девушка побежит в замок, едва услышит эту весть. Хотя… все так и было на самом деле, ведь Мэри отлично знала свою дочь. Но Катриона не пошла в Россмори, во всяком случае, сразу. Она ждала. Целый вечер просидела девушка с матерью и сестрой за прялкой, болтая о всяких пустяках. Но ранним утром, едва небо стало сереть, Катриона вышла из дома. Она надеялась, что на этот раз удача улыбнется ей.
Солнце еще только розовело, а ночные тени в долине постепенно рассеивались, когда Катриона подошла к Россмори. Девушка быстро поднялась по каменной лестнице, которая вела к тайной двери в библиотеку. Она прихватила с собой лишь одну свечу, чтобы освещать себе путь. Солнечные лучи еще не
