близости с ним, то вообще не спустилась бы к нему в комнату. Он с трудом отвел взгляд от соблазнительной тени чуть ниже ее плоского живота.
– Мне нужно поговорить с вами, – тихо сказала она.
– В самом деле? – насмешливо спросил маркиз.
– Да, – выдохнула она и вдруг снова замолчала. Казалось, Грейс подбирала сейчас какие-то очень убедительные слова, которые могли бы объяснить, почему она вдруг посмела побеспокоить его посреди ночи. Потом она быстро заговорила, чуть ли не скороговоркой: – Вам не подобает спать здесь, на диване. Вы маркиз. У вас должна быть собственная спальня.
Ага, подумал про себя Мэтью, вот оно. Вот что она задумала, она хочет, чтобы он поднялся к ней, потому что ему, бедняжке, видите ли, негде спать. Он бросил неприязненный взгляд на свое неудобное ложе. О да, эта женщина, разумеется, почувствует себя гораздо лучше… под ним.
И вдруг Грейс сказала то, чего он от нее никак не ожидал.
– Вы подниметесь наверх, а я лягу спать на диване. Днем я успела заметить, что он не слишком удобный.
Значит, что же это получается? Она вовсе не приглашает его в свою постель? Но почему он вдруг почувствовал острое разочарование? Ведь он сам заявил, что и пальцем не прикоснется к ней.
– Нет-нет, спите в комнате, – поспешно проговорил он. Мэтью с ужасом представил себя лежащим на ее кровати, в ее простынях. Это не самая хорошая идея, подумал маркиз. Тогда он напрочь лишится последних остатков своей воли.
– Ваш дядя сказал, что вы больны.
Он засмеялся холодным металлическим смехом.
– Разумеется, я болен. Я же сумасшедший.
Ее взгляд по-прежнему был серьезным и сосредоточенным.
– Нет, я не это имею в виду. Ваш дядя сказал, что вы болели весь последний год.
– Понятно, лорд Джон решил пооткровенничать.
– Ваш дядя – просто чудовище, – резко проговорила она.
Его брови удивленно приподнялись.
– Многие находят его очаровательным. Даже я так считал, когда был мальчишкой. – В голову Мэтью пришла неожиданная мысль: – Он сделал вам что-то плохое? Причинил боль?
Грейс энергично мотнула головой, и ее коса соскользнула точно в ложбинку между грудей. «Господи, до чего же она хороша!» – с восхищением отметил про себя Мэтью. И как он только мог говорить ей гадости, язвить и насмехаться над ней? Теперь он начал сомневаться в том, что эта женщина и его дядя действительно состояли в каком-то заговоре.
– Нет, он не причинил мне боли.
Что-то в ее голосе насторожило маркиза.
– Он угрожал вам?
Голова Грейс резко дернулась в сторону, и Мэтью стало заметно, какой бледной сделалась ее кожа.
– Да.
Сейчас было трудно усомниться в ее искренности. На лице маркиза появилась вымученная улыбка.
– Он и мне угрожает.
Грейс вдруг тоже улыбнулась.
– Ну вот, наконец, у нас появилось что-то общее. – Она повернулась и пошла к двери. Затем у порога на мгновение обернулась: – Спокойной ночи, ваша светлость.
– Спокойной ночи, миссис Паджет, – эхом повторил Мэтью.
Она ушла, и теперь он остался наедине со своим одиночеством. Такой вот каламбур… Но почему-то в его груди вспыхнула сумасшедшая радость.
Она говорила о его дяде с отвращением! Это было так очевидно. Грейс, конечно, могла быть послушным орудием лорда Джона, но теперь подобное предположение вызывало у Мэтью сильное сомнение.
Может быть, он просто глупец, но теперь он верил Грейс, верил в правдивость той истории, которую она без конца ему рассказывала. Грейс – достойная женщина, волею судьбы попавшая в сложное положение. И тут нет ее вины, она просто жертва.
Этот прозрение вызвало в нем целую бурю чувств и эмоций. «Все-таки я оказался прав, – размышлял Мэтью. – Интуиция не подвела меня и на этот раз. Она не любовница дяди. И три тысячи чертей на мою голову, если я ошибаюсь».
Грейс вышла из гостиной и, оказавшись в коридоре, бросилась бегом к лестнице, споткнулась и едва не упала. Она спустилась с намерением соблазнить его, но в самый последний момент поняла, что не сможет переступить через что-то важное в самой себе, и именно поэтому так поспешно сбежала от маркиза. А ведь стоило лишь шагнуть к нему… И дело тут вовсе не в какой-то особой благопристойности. Ее остановил страх. Страх быть отвергнутой маркизом оказался сильнее страха за свою жизнь, сильнее инстинкта самосохранения. Даже если бы она обнаженная бросилась в его объятия, он скорее всего оттолкнул бы ее.
Она вбежала в свою спальню и прильнула к окну. От туда была видна окружавшая поместье белая стена. За ней находился мир, из которого она пришла сюда. Там существовали свои законы, но здесь они не имели силы.
Там, в той жизни, она была равнодушна к мужчинам и физическая близость никогда ее не привлекала.
Грейс почувствовала, что дрожит, хотя ночь не была холодной.
Она хотела лорда Шина.
Вот она и призналась себе; глубоко запрятанные от себя самой чувства выплыли на поверхность.
Воспоминания жгли углем грудь. Он был прекрасен, когда стоял там, внизу, – слегка растрепанный, высокий, стройный, гибкий, с темной порослью на груди. У него были мощные плечи и красивые руки.
Какой-то дьявол нашептывал ей на ухо, что она совсем не прочь взглянуть и на то, что он прятал под одеялом. Его бедра наверняка были узкими, а ягодицы небольшими и упругими.
Пальцы Грейс впились в подоконник. Неожиданно у нее закружилась голова, и она испугалась, что упадет. Нет, надо устоять перед этим искушением. Женщины, подобные ей, не ложатся в постель с мужчиной только потому, что у него красивые лицо и фигура. «Долг», «ответственность» для нее не пустые слова. Если она все же не устоит перед чарами маркиза, то и впрямь станет шлюхой и у лорда Джона появится полное основание называть ее этим самым словом и соответственно к ней относиться. Это будет только ее вина.
«Ты окажешься в сточной канаве или публичном доме», – сказал ей отец, когда она покинула дом и вышла замуж. Она не забыла этих слов… Как бы ни складывалась ее жизнь, Грейс еще не пала так низко, чтобы торговать своим телом. Она оставалась порядочной женщиной. По крайней мере, считала себя таковой до последнего времени.
Она не нравилась маркизу, и он не доверял ей. И это было единственным спасением для нее, потому что ее собственная воля с каждой минутой становилась все слабее.
Грейс сжала пальцами край подоконника с такой силой, что у нее заломило руки. Как ни странно, но в это мгновение она забыла о самом главном – о том, что ее ждет смерть, если не удастся соблазнить маркиза.
Глава 9
На следующее утро Грейс нашла лорда Шина в саду, где он снова возился со своими розами. Поверх рубашки на нем были надеты нарукавники. Маркиз выглядел необыкновенно бледным, и это потрясло и испугало ее.
Неожиданно лорд Шин поднял голову и посмотрел на нее. В его глазах она заметила озабоченность. Лежавший рядом Вулфрам встревожено поднял голову, покрутил ей и понюхал воздух. Поняв, кто пришел в сад, он снова предался своим приятным мечтам.
– Миссис Паджет, – без всякого выражения проговорил маркиз.
– Милорд. – Она спустилась по ступенькам на каменную дорожку, бежавшую между цветочными клумбами. Лорд Шин выглядел уставшим, но не раздраженным. Это несколько приободрило Грейс. Она поправила свою соломенную шляпу и на мгновение так и застыла с поднятыми вверх руками. – Я знаю, вы не верите, но вы меня не так поняли вчера. Я никогда раньше не встречалась с вашим дядей и не участвую ни в каких его кознях.
Она была лишь жертвой лорда Джона, и очень скоро он мог оборвать ее жизнь. Собственно говоря, это должно было произойти в ближайшую субботу.
Лицо маркиза по-прежнему выглядело сосредоточенным, он был погружен в свои собственные невеселые размышления.
– Какая разница, во что я верю, а во что нет?
– Для меня есть разница… И очень большая, – сказала она тихо.
Неужели он догадывается о ее истинных чувствах? О том, что заставило ее вчера ночью опрометью броситься из его комнаты. Он знает, что она испугалась. Но кроме страха, было еще и унижение. И еще желание, страсть, стремление наслаждаться его красивым телом.
Маркиз молчал, и Грейс пришлось заговорить снова, чтобы заполнить неловкую паузу:
– Мы в одной ловушке, милорд. Если попробуем доверять друг другу, то, возможно, это улучшит наше положение.
Его взгляд сразу поблек.
– Наше положение уже ничто не может улучшить.
– А разве дружба не скрасит наше существование?
Мэтью долго молчал, а когда заговорил, каждое его слово было весомым и хорошо обдуманным.
– Мне хочется верить, что вы действительно боитесь моего дяди.
Она вздрогнула, вспомнив о том ультиматуме, который предъявил ей лорд Джон. Разумеется, она не могла его не бояться. Дядя Мэтью сказал, что она через неделю умрет, и при этом ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Да, это так. Можете не сомневаться.
Мэтью продолжал хмуриться.
– Я не смогу спасти вас, миссис Паджет.
– Рядом с вами я чувствую себя в безопасности, – проговорила задумчиво Грейс. – Лорд Шин, я вам не враг.
– Я понял это, – сказал маркиз с таким видом, как будто, наконец, принял важное решение. – Да, вы не враг мне.
– Значит, я могу остаться здесь, с вами? – Грейс совсем не хотелось возвращаться в дом и сидеть там в одиночестве. Она подняла руки и с решительным видом поправила свою шляпу, хотя ее пальцы сильно дрожали. – Я уверена, что смогу помочь вам.
Его губы дрогнули и сложились в добродушную и слегка насмешливую улыбку.
– Похоже, вам и в самом
