ней. Его рука наткнулась на маленький графинчик. Вытащив его, он увидел, что там осталась только треть жидкости. Открыв пробку, он поднес его к носу.
— Виски. — Закрыв графин, он поставил его на стол.
— Именно так я и подумала, — с горечью проговорила Брай.
— То же самое было и у Адди, — заметил Люк. У Брай защемило сердце. Она прошептала имя Адди, словно боялась произнести его вслух.
Люк продолжал шарить под кроватью, забираясь все глубже, пока рука не коснулась другого предмета. Он не стал его вытаскивать. Поднявшись с пола, он подошел к окну. На щеках его играли желваки.
— Был момент. Бри, когда я подумал на тебя, — неожиданно признался он.
Брай, широко раскрыв глаза от удивления, смотрела на мужа
— Когда Тед и Джордж сказали, что Оррин мертв и я осмотрел рану, мне пришла в голову мысль, что это могла совершить ты. Подол твоего платья был вымазан в грязи, туфли и чулки промокли. Ты выходила из дома незадолго до моего возвращения. Я подумал, что ты могла убить Оррина и вернуться домой перед самым моим приходом. Ты хорошая наездница. Кроме того, знаешь более короткую дорогу к дому. Конюхи не выдадут тебя. Они сделают все возможное, чтобы тебя защитить.
— Значит, все-таки подумал?
— И сразу отогнал от себя эту мысль.
— Тогда почему ты говоришь мне об этом сейчас?
— Только потому, что твое поведение говорит об обратном. Тот факт, что твоя мать и Адди напились, еще ничего не значит. Элизабет никак не могла заснуть и попросила Адди посидеть с ней. Одна из них предложила выпить, чтобы поскорее заснуть. Это самое простое объяснение.
Брай хотелось верить в это. Мысль о том, что мать могла накачать себя спиртным для храбрости, чтобы отнять у Оррина жизнь, была невыносима. А уж то, что они праздновали его убийство, вообще казалось чудовищным.
— В твоих словах есть логика. Но у меня тоже был момент, когда я подумала, что убийство совершил ты.
Люк бы сильно удивился, если бы она его не подозревала.
— Продолжай.
— Он убил человека, который относился к тебе как к сыну. Так что мотив вполне потянет. С твоих же слов, ты оставил игру раньше Оррина. Думаю, Франклин и Сэм тебя поддержали. Раньше я никогда не видела этого револьвера, и мы оба отлично понимаем, что он не принадлежал ни Сэму, ни Остину, ни Франклину. Мне пришло в голову, что ты мог привезти его из Нью-Йорка с единственной целью — убить Оррина. Ты тоже хороший стрелок.
— Таким образом, у нас достаточно подозрений, чтобы поделиться ими с шерифом. — Люк привычным жестом пригладил волосы. — Позволь мне самому урегулировать это дело. Бран. Старайся говорить как можно меньше и следуй моим указаниям. Мне будет гораздо труднее остановить твою мать, поэтому ей лучше не вмешиваться. Она не должна привлекать к себе внимания. Кроме того, Адди — она должна быть вне подозрений, Бри. Иначе они просто ее повесят.
— Что ты собираешься сейчас делать? Люк уклонился от ответа.
— Забери свои туфли и чулки из Музыкального салона, спрячь их подальше и иди к матери. Если на Адди все еще платье Элизабет, попроси ее переодеться. Ты сможешь это сделать?
— Да, но как же ты?
Люк крепко поцеловал ее в губы и почувствовал, как тело ее расслабилось.
— Об этом позже, — отмахнулся он. — Иди. Я скоро к тебе присоединюсь. Мне надо поговорить с Джебом до приезда шерифа.
— В револьвере только четыре пули, Люк. Я проверила, когда ты вышел из комнаты. Если одна из них сидит в Оррине, то где же другая?
Люк не знал, что на это ответить.
— Я рад, что ты сказала мне об этом, — наконец произнес он.
Кивнув, Брай подошла к зеркалу и оправила платье. В зеркале она видела, как Люк взял со стола графин и переставил его на прикроватный столик. Брай только сейчас сообразила, что нигде не видела стаканов. Значит, Элизабет и Адди пили прямо из графина? Представив себе эту картину, она пришла в отчаяние. Потом, махнув рукой на все эти мелочи, быстрым шагом вышла из комнаты.
Как только Брай ушла и ее шаги стихли в холле, Люк заглянул в шкаф Элизабет. Здесь он нашел платье Адди, мокрое до самых коленей и с прилипшей травой. Ее туфли и чулки были такими же грязными и мокрыми. К подошвам прилипли комья земли и прелая листва. Рядом висело еще одно платье, в котором Элизабет была вечером за обедом. Он ощупал подол — на пальцах осталась влага.
На дне шкафа Люк обнаружил туфли Элизабет. Внутри их лежали скомканные чулки. Не возникло бы никаких подозрений, если бы женщины аккуратно развесили свои платья, но, судя по всему, они в тот момент плохо соображали.
Люк поднес оба платья к окну и в предрассветном сумраке обследовал их более тщательно. У Адди на рукаве было пятно, похожее на кровь. Такое же пятно он нашел и на рукаве платья Элизабет, ближе к запястью. Под платьем он обнаружил нижнюю юбку, кружевной подол которой был оторван. Для чего? Чтобы перевязать рану? Он вспомнил, как Адди прятала руки. Четыре пули вместо шести. Возможно, она ранена?
Собрав всю мокрую одежду и обувь. Люк положил их на одеяло. Встав на колени, он пошарил рукой под кроватью и вытащил оттуда ящичек, на который наткнулся раньше. Он был размером девять на двенадцать дюймов и глубиной три дюйма. Повернув его к свету. Люк увидел, что он сделан из ореховой древесины и весь захватан. Техника снятия отпечатков пальцев была разработана сравнительно недавно и требовала большого мастерства. Люк не знал, сумеет ли шериф справиться с задачей или это доступно полицейским только крупных городов. Но он знал главное — отпечатков на ящичке было слишком много, чтобы можно было утверждать, что все они принадлежат Оррину Фостеру.
Открывая медную защелку, Люк добавил к другим и свои. Выложенная черным бархатом внутренность ящичка, где должны были лежать два «ремингтона», была пуста. Закрыв крышку, Люк бросил его на груду одежды, потом, подумав, завернул в платья вместе с обувью и направился к двери, по пути прихватив графин с виски.
Подойдя к комнате Оррина, он ногой постучал в дверь. Ему открыла Брай. Увидев кучу одежды в руках Люка, она побледнела.
— Тихо, — шепнул он. Поверх ее головы Люк видел Элизабет и Марту, склонившихся над телом Оррина. Никто из них не обратил на него внимания.
Где Адди?
— Переодевается.
Хорошо. Ты можешь вывести твою мать и Марту на несколько минут?
— Но…
— Придумай что-нибудь. Мне надо всего несколько минут.
— Хорошо. Подожди здесь.
Люк быстро проскользнул в соседнюю комнату и стал ждать. За стенкой слышались голоса — это Брай пыталась выпроводить мать и Марту из комнаты. Люк вытащил из свертка с одеждой ореховый ящичек и сунул под мышку. Когда в комнате наступила тишина, он вошел в спальню Оррина.
Тело уже обмыли. Простыня закрывала его до талии. Пулевое отверстие на покрытой густыми волосами груди было теперь мало заметно. Рана была маленькой, темной и скорее походила на третий сосок, а не на след от пули. Окровавленная одежда Оррина валялась на полу. Обойдя ее. Люк подошел к постели.
Простыней, прикрывавшей Оррина, он стер отпечатки пальцев с поверхности ящичка. Затем, держа его краем простыни, чтобы не оставить своих отпечатков, он поднес его к свету, чтобы убедиться в том, что хорошо протер всю поверхность.
Сев на кровать, Люк протянул ящичек Оррину, словно ожидая, что тот приподнимется и возьмет его. Продолжая держать его углом простыни. Люк взял сначала правую руку Оррина, затем левую и нанес ими десять отпечатков пальцев, расположив их таким образом, как будто Оррин открывает ящичек. Он сделал еще несколько отпечатков на крышке и вокруг замка и внимательно оглядел свою работу. Удовлетворенный результатом. Люк засунул его в ящик прикроватного столика.
Управившись с ящичком, он взял револьвер. На нем не было четких отпечатков, поэтому он вложил его в правую руку Оррина и сжал его пальцы.
— Я не сделаю той же ошибки, какую однажды сделал ты, — прошептал он тихо. — Я-то знаю, что ты правша.
Положив револьвер на столик. Люк поднялся с кровати.
— Жаль, что этого не случилось раньше, ублюдок! — презрительно процедил он и вышел за дверь.
Было десять часов, когда приехал доктор. Сразу вслед за ним прибыл и шериф Джозеф Аллен. Люк проводил шерифа в комнату Оррина и обнаружил там доктора Эдвардса, Элизабет и Брай, стоящих у кровати покойного. Доктор протянул шерифу руку.
— Рад снова видеть вас, шериф, но лучше бы не при таких обстоятельствах. — Эдвардс понизил голос и кивнул на Элизабет. — Это ужасно. Сначала Рэнд, теперь Оррин. Конечно, вы знаете и о судьбе других членов семьи. Я начинаю думать, что над этой семьей висит проклятие.
Подавив тяжелый вздох, доктор почесал за ухом. Это был высокий человек с седеющими волосами и глубоко посаженными глазами. Его густая борода была совершенно седой, а губы едва виднелись из-под пушистых усов. Он кивнул в сторону тела:
— Смотрите сами.
Прежде чем подойти к постели, Аллен поздоровался с Элизабет и Брай. Оррин был одет в свой лучший вечерний костюм, руки его лежали вдоль тела.
— Я был бы очень признателен, если бы леди ушли. Вам незачем видеть, как я буду производить осмотр тела.
Брай молча взяла мать за руку и вывела ее из комнаты. Как только женщины удалились, шериф расстегнул у покойника сюртук и рубашку.
— Парень, которого вы послали за мной… Как его там?
— Тед, — ответил Люк.
— Да, Тед. Он сказал, что Оррин получил пулю в грудь.
— Верно.
Эдвардс стоял в ногах кровати, скрестив на .груди руки, и наблюдал, как шериф ощупывает рану.
— Рана едва заметна. Чистая и аккуратная. Пусть пуля
