Честити.
– Вот как? – В его глазах засветилась улыбка. От холода она разрумянилась, и он чуть не поддался соблазну поцеловать покрасневший кончик ее носа. – Может, лучше употребить самый простой способ что- либо узнать – спросить прямо? И заодно избежать недоразумений.
Честити расправила юбку на коленях и попробовала подойти к проблеме с другой, но почему-то очень важной для нее стороны:
– Я заметила, что вы не упомянули о жене или невесте. Неужели в вашей жизни нет и не появлялось никакой женщины? – Она следила за выражением его лица, боясь перешагнуть невидимую черту, за которой скрывался мистер Хайд.
Дуглас слегка опешил, хотя и понимал, что следовало ожидать самого непредвиденного вопроса, вполне естественного для откровенного разговора. Он попытался уклониться от ответа, отделавшись шутливым замечанием:
– Да я просто купался в женском обществе, моя дорогая инквизиторша. На мою голову свалилось больше женщин, чем в состоянии выдержать нормальный мужчина.
– Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду. Речь не о ваших сестрах и матери. Были вы когда- нибудь женаты или, может, подумывали о том, чтобы жениться? – Она откинулась на спинку скамьи, устремив на него твердый взгляд. – По-моему, нельзя выразиться яснее.
«Посмотрим, что вы теперь запоете, господин охотник за богатой женой», – подумала Честити.
– Пожалуй, – покачал он головой. – Сказать по правде, я всегда работал, и мне не приходили на ум такие мысли. Я был слишком занят. – И прежде чем она успела развить тему, быстро добавил: – Откровенность за откровенность. А как насчет вас? Я не заметил никаких признаков мужа, но, может, у вас есть жених? Или особенно преданный друг... скажем, виконт Бригем?
Честити покачала головой, признавая поражение. Похоже, доктор Фаррел не собирается посвящать свою светскую знакомую в амбициозные замыслы, которыми он поделился с сотрудницей брачного агентства.
– Нет, ничего такого. У меня много близких друзей обоих полов, но... – Она пожала плечами. – Замужество мне пока не грозит. – Ее желудок внезапно заурчал слишком громко и настойчиво, чтобы проигнорировать его потребности. Их прогулка затянулась, и намеченные полчаса давно прошли. – Я проголодалась, – призналась она, принюхиваясь.
Ветер донес до них аппетитные запахи, затем послышался звон колокольчика и голос разносчика, предлагающего свой товар:
– Пироги... горячие пироги... подходите и покупайте. Пироги с мясом...
– Пирожки! – воскликнула Честити, вскочив со скамьи. – Где он?
– Идет сюда. – Дуглас поднялся. – Посмотрим, что у него есть. – Он сделал знак мужчине с жестяным подносом на голове.
– Что пожелаете, господа хорошие? – жизнерадостно предложил продавец и опустил поднос вниз, пристроив его на скамью. Его товар покоился на решетке, под которой тлели горячие угли. – Вот, извольте, горячая сдоба, пироги с мясом... Все с пылу с жару, как раз для такого холодного денька, как нынче.
Дуглас взглянул на Честити, которая, глотая слюнки, указала на покрытый золотистой корочкой пирожок:
– Вон тот, пожалуйста.
Торговец завернул пирожок в обрывок газеты и протянул ей.
– Мне то же самое. – Дуглас полез в карман, вытаскивая мелочь.
Он взял свой пирожок и расплатился. Честити снова села на скамью и впилась зубами в горячую, пропитанную маслом сдобу, стараясь не запачкаться.
Дуглас рассмеялся и вытащил из кармана большой накрахмаленный платок.
– Салфетку, сударыня? – Он вручил ей платок картинным жестом.
– Спасибо, – поблагодарила она с набитым ртом, вытирая подбородок. – Ужасно вкусно, но слишком много масла.
Трапеза на скамейке не располагала к разговору, и некоторое время они молчали, поглощенные едой. Наконец Честити скомкала газету и удовлетворенно вздохнула:
– Чудесные пирожки!
– Угу, – промычал Дуглас, забрав у нее из рук тазету, чтобы выбросить в урну вместе со своим обрывком. – Вы не могли бы вернуть мне платок? Спасибо.
Он взял платок, вытер руки и рот и убрал его в карман. В воздухе пролетела снежинка и опустилась на траву у его ног, за ней другая.
– Пикник на свежем воздухе в декабре – нечто новенькое, – провозгласил он. – Пора возвращаться, пока вы не примерзли к скамейке.
– Я немного согрелась от еды. – Честити встала и спрятала руки в муфту. Она так и не получила ответа на самый важный вопрос и теперь гадала, не сожалеет ли Дуглас о своей откровенности. Может, он надеется, что она забыла о причине их маленькой прогулки?
Они двинулись к выходу из парка, и Честити, сделав несколько шагов, твердо спросила:
– Вы собирались просветить меня насчет вчерашнего дня. Дуглас усмехнулся. Напрасно он надеялся, что сумеет отвлечь ее от главной темы. Он наслаждался ее обществом, как и в первый вечер, и хотел бы сохранить с ней легкие дружеские отношения, вдруг с удивлением осознав, что для него очень важно, как она воспримет обещанный им рассказ. Что-то изменилось в его представлении о Честити Дункан. Он больше не мог воспринимать ее как пустую и избалованную дамочку. А что, если он неправильно понял ее реакцию на увиденное в больнице Святой Марии и принял вполне естественный шок за отвращение только
