их внимание. И уже отлично в этом преуспели. Может, лучше потанцуем вместо разговоров с ними?
Куини знала, что должна танцевать, если хочет, чтобы все увидели и оценили ее произведение, безупречную драпировку, смелость глубокого выреза на спине. Но за неимением практики она была не столь искусна в танцевальных па, к тому же не любила, когда ее разглядывают, как музейный экспонат. Тем не менее, стоя на одном месте, она привлекает лишь нежелательное внимание.
— Может, нам лучше прогуляться и поискать вашего зятя?
Какого зятя? Гарри не видел никого, кроме нее. В страстном желании не отпускать ее от себя, он даже забыл, что сам плохой танцор. Но гордость и самообладание не позволят ему нарушить приличие во время танца. И вот он с грохотом сброшен с небес на землю.
— Ах, Мартин. Конечно.
Заметив понимающий взгляд Брауна, который ему очень не понравился, Гарри сказал своим спутникам:
— Он светловолосый, около тридцати пяти лет от роду, с бледно-голубыми глазами и слегка крючковатым носом.
Это подходило к описанию четверти присутствующих здесь джентльменов.
— А какие-нибудь отличительные черты есть? — спросила Куини, радуясь, что может занять свои мысли не только размышлениями о том, почему ей так удобно рядом с Хэркингом.
— Да, мои фамильные бриллианты, но я сомневаюсь, что Мартин их наденет. Еще он среднего роста и телосложения. Уши слегка оттопырены, поэтому он прикрывает их длинными волосами и стоячими воротниками рубашек. Одевается модно, предпочитает не оплачивать счета портным. Думаю, он будет в темном сюртуке и белой рубашке, как и большинство мужчин на балу.
Гарри с Куини в сопровождении Хеллен и Брауна обошли комнаты. Пока Хеллен с удовольствием собирала восхищенные взгляды, а когда она избавится от заботливой подруги, то будет собирать информацию. Она узнала нескольких женщин из круга ее матери, так что без труда найдет себе предполагаемого джентльмена. С модными туалетами Куини она может позволить себе не торопиться, наслаждаясь вниманием мистера Брауна.
Они шли по краю танцевальной площадки, и Гарри старался избегать знакомых, чтобы не представлять спутников. Когда ему это не удавалось, он был довольно резок, если не сказать груб.
— Нет, вы не можете навестить мадам Лекарт, — сказал он лорду Вандерквисту, — пока не купите у нее туалет для вашей дочери.
Спутница Вандерквиста осталась довольна, потому как была с лордом одного возраста.
— Нет, — сказал он сэру Максиму, — леди не устраивает индивидуальных показов. Ее работы представлены и описаны в модных журналах. Вы же умеете читать, не так ли? Или ваше зрение настолько плохо, что вам действительно требуется это глупое стекло, которое вы вставили себе в глаз?
— Нет, мадам не нужно везти домой, — процедил он мистеру Карпентеру, — Лучше возите вашу жену со всех вечеринок, где она бывает.
Гарри положил руку на плечо Куини, и все безошибочно поняли его предупреждение. Леди не продается. Она не из тех женщин, несмотря на ее платье, внешность и пребывание здесь. А если она и такого рода женщина, то принадлежит Хэркингу. Принадлежность имела большое значение в свете, где мужчина мог спать с женой друга, но ему запрещалась охота в угодьях другого мужчины… или кража его любовницы.
Гарри намеревался возвести этот неписаный закон в кодекс чести, если даже обстоятельства не вполне соответствовали. Мадам Лекарт не была его любовницей и никогда ею не станет. Возможно, он больше не увидит ее после сегодняшнего вечера. При этой мысли Гарри споткнулся, чуть не сбив ее с ног.
— Простите, я… мне показалось, я увидел впереди своего зятя.
Он подумал, что принес сюда этот подарок не для того, чтобы другой мужчина развернул его. А еще — что, кто бы она ни была, французская модистка или «мечта холостяка», это женщина редкой индивидуальности, и он хотел ее, как не хотел ни одну женщину в своей жизни. Кажется, он хотел бы ее, даже испуская последний вздох.
Что делало его не лучше других хамов, которые раздевали ее глазами, хотя она шла рядом с ним. Он не лучше своего распутного папаши, не лучше мужа сестры, любящего удовольствия.
Нет! Всю свою взрослую жизнь он пытался стать лучше, чем они, честным, достойным уважения джентльменом. И он не откажется от веры в собственную порядочность. Если даже это убьет его.
— Извините.
На этот раз Гарри так внезапно отпустил мадам Лекарт, что она покачнулась. Он стоял достаточно близко, чтобы никто не вклинился между ними, хотя недостаточно близко, чтобы вдыхать ее запах, слышать шелест юбки или заглянуть в ложбинку меж ее совершенных…
— Мне нужно что-нибудь выпить. Думаю, где-то поблизости должен быть буфет. Посмотрим, что они предлагают?
Хотя ужин еще не подавали, они все же нашли слугу, предложившего им крепкий пунш, и другого — с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Сначала они выпили пунш за успех смелого предприятия мадам Лекарт, второй бокал, уже с шампанским, Хеллен подняла за собственное рискованное начинание. Так они стояли, болтая, избегая новых знакомств или, как в случае с Гарри, нежелательных мыслей. Но поскольку невозможно было весь вечер провести в углу, то вопреки желанию Гарри и Куини, они продолжили свою прогулку.
Компания миновала комнату для игры в карты, потом несколько темных комнат для иных целей, слава Богу пустых в столь раннее время, и оказалась перед стеклянными дверями, которые вели на плохо освещенную террасу. Какой-то молодой джентльмен, свесившись с балюстрады, уже расставался с содержимым желудка.
Они так и не обнаружили сэра Джона Мартина.
Зато нашли Эзру.
Вернее, Эзра нашел Хеллен, когда они вернулись в бальный зал. Чистый, выбритый, если не считать волос в носу и ушах, одетый в слегка поношенный дорогой костюм, Эзра пришел обозреть своих клиентов в их обстановке и получить деньги за рубиновую брошь, которая неизвестно почему осталась неоплаченной. Отсюда и молодой джентльмен, хватающийся за живот на балконе.
Удовлетворенный вечерней работой, Эзра решил предаться удовольствиям и тут увидел Хеллен Петтигру в компании джентльмена, который показался ему лакомым кусочком и явным болваном. Предполагая извлечь пользу из новоприбывших, Эзра махнул рукой Хеллен и двинулся сквозь толпу в ее направлении. Куини повернулась спиной к залу, сделав вид, что поправляет ленту в волосах Хеллен.
— Он тут же узнает меня, — прошептала она. — Мы должны уйти.
— Уйти? Сейчас?
Голос у Хеллен был довольно пронзительный, так что Гарри шагнул к женщинам и сжал кулаки, чтобы отразить любую опасность.
— Если мы внезапно уйдем, его только разберет любопытство, — прошептала Хеллен, глядя, как Эзра увертывается от танцующих пар, — и он может погнаться за нами. А если ты отойдешь с его сиятельством, Эзра ничего и не подумает, особенно, если ты будешь смеяться и флиртовать с красивым спутником. Выгляди беззаботной, глупой и веселой. Эзра тебя не узнает, потому что Куини так никогда бы себя не вела. Она бы только молчала и тряслась.
Что с Куини сейчас и происходило: онемев, она тряслась от страха.
Куини приказала себе успокоиться и быть храброй. Она не позволит страху овладеть ею, только не сейчас, когда она зашла так далеко. Выпрямившись, она повернулась к лорду Хэркингу и одарила его ослепительной улыбкой:
— Возможно, нам все-таки следует потанцевать, милорд. Клянусь, музыка просто заставляет мои ноги двигаться в такт… и я горю желанием увидеть, как мужчина с такой внешностью, как у вас, будет смотреться на танцевальной площадке.
Желание, внешность? Прежде чем Гарри сумел оправиться от колдовской улыбки и сбивающих с толку слов, мадам Лекарт положила свою ладонь на его грудь и засмеялась тем же ангельским смехом, только громче. Она почти касалась своей грудью его груди, и он мысленно проклинал этот дурацкий полосатый жилет.
До того как они заняли свои места в сельском танце, она повернулась к Джону Джорджу Брауну. Возможно, Гарри ошибался, хотя он все же мог бы поклясться, что видел в ее руке длинную штопальную иглу, быстро исчезнувшую в складках галстука Брауна.
— Присматривайте за моей подругой, — все еще улыбаясь, прошептала Куини. — Иначе ответите мне.
Тяжело сглотнув, Браун кивнул:
— Не спущу с нее глаз.
— Я тоже. Она должна оставаться на виду, подальше от темных углов.
— И это тоже, клянусь.
Уходя с партнершей на танцевальную площадку, Гарри оглянулся на молодых людей.
— Что все это значит?
Мадам Лекарт похлопала его по щеке. Джентльмен, стоявший по другую сторону от нее в танцевальном ряду, завистливо вздохнул. Она снова засмеялась, сделала реверанс Гарри, затем другим партнерам.
— Я лишь напомнила мистеру Брауну, что Хеллен молода и наивна.
По мнению Гарри, ее подруга была не моложе половины находящихся тут женщин и столь же наивна, как лисица с куриными перьями во рту. Благодаря тому, что в настоящий момент он кружил хихикающую блондинку, то имел возможность обозреть помещение. Мисс Петтигру беседовала с незнакомым маленьким человеком, указывающим в их сторону, а Браун наблюдал за этим и хмурился.
— Кто этот человек? — спросил Гарри, когда фигура танца опять свела его с мадам Лекарт.
— Какой человек? — хихикнула она, напомнив Гарри так раздражавшую его блондинку.
— Маленький, пожилой, с глазами навыкате, которого вы избегаете.
Куини мысленно обругала проницательность виконта. Бдительная охрана лорда Хэркинга стала благодеянием, успокаивая ее страхи, но сейчас ей хотелось, чтобы он больше думал о
