Более того, было известно, что он предпочитал взбираться по стенам, используя водостоки, решетки и прочие приспособления, когда ему не удавалось проникнуть в дом через парадный вход.
Но больше всего высший свет был заинтригован тем фактом, что преступник принадлежал к сливкам общества. Изумрудная брошь леди Карвер пропала на зимнем балу у Уинтропов. И хотя она исчезла прямо с груди почтенной дамы, та не представляла, когда именно это могло произойти. И только исчезновение карманных часов лорда Адамсона, случившееся в тот же вечер, заставило предположить, что это дело рук Джентльмена. Он вытаскивал часы и очищал женские сумочки с искусством вора-карманника, выросшего в трущобах Ковент-Гардена и Холборна, и заслуженно считался настоящим виртуозом своего дела.
Хотя газеты не слишком жаловали преступника, все же они отмечали, что он в совершенстве владеет своим ремеслом. И потому к раздражению светской публики, что их обворовывает один из своих, как ни странно, примешивалась немалая толика гордости.
Нортхэм осторожно открыл дверь, которая вела на крышу. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули, и это наводило на мысль, что этим выходом часто пользуются. Шагнув наружу, он понял, почему гости барона любят сюда приходить. Ночное небо здесь казалось бескрайним и простиралось во все стороны без начала и конца Нортхэм не случайно выбрал безлунную ночь, чтобы обследовать парапет. С одной стороны, она предоставляла дополнительные возможности для вора, а с другой – идеально подходила для наблюдения за звездами. Если Джентльмен решил спать в своей постели, а не карабкаться по стенам Баттенберна, Норт сможет лишний раз насладиться видом звездного неба.
Граф обошел крышу по периметру, периодически останавливаясь, чтобы заглянуть за парапет и осмотреть уходившие вниз стены. Глаза быстро привыкли к темноте, а усыпанное звездами небо давало достаточно света, чтобы разглядеть темные провалы окон и подступы, которыми мог воспользоваться вор, чтобы перебраться из одной комнаты в другую по наружным стенам.
К сожалению, Нортхэму не довелось присутствовать ни на одном из приемов, где вор Джентльмен проявил свои специфические способности Когда леди Карвер лишилась своей броши, он гостил у Поллардов, занятый исключительно тем, чтобы избежать осложнений с их старшей дочерью, положившей на него глаз. В тот сезон высший свет захлестнуло настоящее поветрие краж, и хотя далеко не за каждой стоял Джентльмен, все они приписывались ему.
Не так давно вдовствующая герцогиня Хэммерсли лишилась трех ниток отборного жемчуга, который сняли прямо с ее шеи. На протяжении всей зимы то и дело пропадали сапфировые серьги, гребни черного дерева с бриллиантами, золотые часы и брелоки, браслеты, ожерелья и тиары. Ни до, ни после этого периода Джентльмен не развивал такой активности и не действовал столь дерзко В течение пяти лет он грабил богачей, действуя примерно по одной и той же схеме. Он предпочитал посещать городские особняки хорошо оплачиваемых содержанок, в полной уверенности, что дело не получит широкой огласки, а похищенные драгоценности будут возмещены богатым покровителем Случалось, правда, и так, что сообразительные дамочки утверждали, будто украшения украдены, хотя на самом деле они были заложены в качестве уплаты карточных долгов.
Нортхэм потратил месяцы, пытаясь отделить правду от вымысла, но до сих пор не был уверен, что это ему удалось. Нельзя же в самом деле списывать на Джентльмена каждый кошелек, украденный в толпе, собравшейся на представление в «Друри-Лейн». Антракты были горячим времечком для воров-карманников столько лет, сколько существовал сам театр.
Но были и другие, более надежные свидетельства, полученные от представителей высшего света. Лорд Гейтерс, спугнувший вора в своем кабинете, смог представить вполне приличное описание злоумышленника, хотя едва ли Джентльмен был таким чудовищем, каким изобразил его потерпевший. По всей вероятности, его светлость сгустил краски, чтобы объяснить, как это вышло, что его ударили по голове рукояткой его же собственного пистолета.
Сэр Энтони Палмер с женой также удостоились визита Джентльмена, который стоил им изысканного браслета, усыпанного брилиантами и изумрудами, и двух рубиновых заколок. Эта пожилая чета представила, пожалуй, наиболее точный портрет вора, несмотря на преклонный возраст и слабеющее зрение.
Чем больше Нортхэм занимался этим делом, тем больше убеждался, что Джентльмен далеко не дурак.
Действуя под руководством полковника Блэквуда, он больше шести месяцев собирал все свидетельства о воре. Это требовало деликатного подхода – требовалось так себя вести, чтобы важные персоны, оказавшиеся в числе жертв Джентльмена, не заподозрили, что их допрашивают. Норт добывал списки гостей, посетивших сотни вечеринок за последние пять месяцев, и скрупулезно изучал все совпадения. Его интерес не ограничивался узкими рамками светской жизни. Он пытался установить связь между периодичностью краж и политическими событиями, включая победы и поражения в войне с Наполеоном, и понять психологию людей, то выставлявших напоказ свои лучшие украшения, то прятавших их как можно дальше.
Хотя взаимосвязь этих явлений и представлялась Нортхэму существенной, сделать какие-либо выводы было крайне сложно. Возможно, его задача была бы проще, если бы Джентльмен интересовался только драгоценностями. Но дело осложнялось тем, что исчезали вещи, о которых далеко не каждый решался сообщить властям, а тем более обсуждать пропажу в кругу знакомых.
Обойдя крышу во второй раз, Нортхэм нашел относительно удобную позицию между зубцами парапета Вытащив из внутреннего кармана мощную подзорную трубу, он приставил ее к правому глазу Ясная безлунная ночь предоставляла великолепную возможность изучать планеты и звезды Нортхэм с детских лет увлекался астрономией В Индии, когда их подразделение разбивало лагерь где-нибудь вдали от городов и поселений, он предпочитал ночевать не в палатке, а под открытым небом. Небесный свод, усыпанный мириадами светящихся точек, представлялся ему в такие минуты ладонями Создателя, оберегавшего свое творение. Эта мысль всегда благотворно действовала на него, навевая сон и покой даже накануне сражения.
Он засек время, отметив положение Стрельца относительно фиксированной точки на горизонте, и приготовился ждать. Спустя несколько часов, когда самая южная звезда скрылась за далекой рощей, Нортхэм вынужден был признать, что потратил впустую еще одну бессонную ночь. Сложив подзорную трубу, он сунул ее в карман и отошел от парапета.
Усевшись на каменные плиты крыши, Норт подумал о том, что, как ни странно, он не ощущает усталости, хотя с момента приезда в Баттенберн каждую ночь поднимался с постели и отправлялся бродить по дому в поисках вора. Этому предшествовала длительная работа, позволившая ему предположить, что Джентльмен выберет именно Баттенберн для своих преступных замыслов. Пропажа табакерки Саутертона, казалось бы, подтвердила тот факт, что они с полковником правильно определили место дальнейших событий. Это, конечно, не означало, что Джентльмен ограничит свои аппетиты гостями Баттенбернов. Нельзя было исключить, что он переезжает из одною загородного дома в другой. Исходя из этих соображений, полковник направил Марчмена в Рилстон, располагавшийся к западу от Лондона. Что касается Истлина и Саутертона, то им ничего не оставалось, кроме как довольствоваться неясными догадками Поручения полковника в большинстве своем были сопряжены с риском, и, как оказалось, опасность резко возрастала, когда они мешали друг другу, выполняя одну и ту же задачу. Поэтому Блэквуд старался распределять задания таким образом, чтобы пути приятелей не пересекались.
Вздохнув Норт направил свои мысли на загадочное поведение леди Элизабет Пенроуз. В последние дни она всячески избегала его, что дало повод Исту и Сауту делать игривые замечания. Полное отсутствие реакции со стороны Норта не помешало им прохаживаться на его счет по нескольку раз на день.
Даже те, кого Нортхэм считал куда менее проницательными, чем его приятели, считали себя вправе высказывать свое мнение. За вистом лорд Баттенберн поинтересовался, не обидел ли Норт чем-нибудь Элизабет. Этот прямой вопрос настолько поразил Нортхэма, что он пошел с бубен, а не с червей, как собирался Леди Пауэлл, продолжавшая преследовать Cayта, громко спросила, не следует ли ей взять на вооружение тактику Элизабет. Странно, но именно баронесса постаралась замять тему, оставив Нортхэма недоумевать по поводу того, поощряет она поведение Элизабет или лукавит, не желая обнародовать свое отношение к данной ситуации.
Наконец Норт задался вопросом, какие теории относительно женщин мог бы выдвинуть сэр Исаак, не упади то знаменитое яблоко ему на голову В конце концов, Элизабет Пенроуз обладала притягательной силой ничуть не меньшей, чем та, которая удерживала Луну на околоземной орбите. На него, во всяком случае, она действовала именно так. Саутертон и Истлин считали ее приятной собеседницей, довольно привлекательной и достаточно остроумной, чтобы не скучать в ее обществе Но ни один из них, похоже, не чувствовал, когда она входила в комнату, и не мог выделить ее голос из множества других.
Отчасти его интерес к Элизабет объяснялся поручением полковника. Но это обстоятельство, хотя и лежало в основе их знакомства, не было главным. Поцелуи – вот что, вне всякого сомнения, круто изменило его отношение к ней Насколько Нортхэм мог судить – а он разбирался в таких вещах, – она не была неискушенной девушкой. Иногда, будучи в мрачном расположении духа, он гадал, какова должна быть степень предоставленной ей свободы, чтобы
