поздним часом возникла идея остаться на ночь у Баттенбернов, однако после небольшой дискуссии новобрачные сошлись на том, что лучше все же отправиться в путь.
Утром из Лондона прибыла элегантная карета Нортхэма, запряженная четверкой серых лошадей. Брилл, строгий камердинер Норта, важно сидел на козлах рядом с грумом и кучером, юный сын которого устроился на запятках, чрезвычайно довольный своим новым статусом ливрейного лакея. В его обязанности входило наблюдать за тем, чтобы сложенные на крыше чемоданы не свалились на дорогу.
Элизабет устроилась рядом с мужем на обитом кожей мягком сиденье, восхищаясь окружавшей ее роскошью, от фигурных окошек с украшенными гравировкой стеклами до отполированных медных светильников, освещавших карету изнутри. По собственному признанию Нортхэма, а также по свидетельствам других, Элизабет знала, что у него имеются обширные земельные владения и не менее восемнадцати тысяч ежегодного дохода, но она впервые задумалась о том, как он распоряжается таким богатством.
– Что-то ты притихла, – заметил Норт, с удобством расположившийся в углу кареты. Его длинная фигура уже приняла излюбленное полулежачее положение. Он снял шляпу и, швырнув ее на противоположное сиденье, пригладил волосы. – О чем задумалась?
Элизабет повела рукой, указывая на интерьер кареты.
– Об этом, – отозвалась она. – Я думала, что доходы моего отца вполне соизмеримы с твоими, однако ему никогда бы не пришло в голову тратить такие деньги на свой экипаж. У лорда и леди Баттенберн есть несколько прекрасных карет, но ни одна из них не сравнится с этой по красоте и удобству.
– Ты боишься, что я растрачу твое денежное содержание?
– Элизабет тут же ощетинилась:
– Уверяю тебя, меня меньше всего волнует., .
– Элизабет, – спокойно осадил ее Норт, – я пошутил.
– Она бросила на него неуверенный взгляд и увидела, что уголки его рта слегка приподнялись. Даже полуприкрытые веки не могли скрыть веселых искорок, мерцавших в его глазах. Внутренности Элизабет совершили странный кувырок. Поспешно отведя взгляд, она попыталась сочинить остроумный ответ, но, не придумав ничего лучше, сказала:
– О!
Норт приглушенно хмыкнул.
– Я люблю путешествовать только верхом. Но поскольку это не всегда удобно, я позаботился о том, чтобы оборудовать карету наилучшим образом. Сиденья здесь шире, чем в других каретах, а внизу установлены мощные рессоры, предохраняющие от качки на ухабистой дороге. Впрочем, я владею этой каретой около года, но пользовался ею не более полудюжины раз. Гораздо чаще я ее одалживаю. – Он с непринужденным видом сложил руки на груди. – Ну что, удалось мне убедить тебя, что я не мот?
– Ты опять меня дразнишь?
– Конечно.
Элизабет вдруг обнаружила, что ничего не имеет против. Откинувшись на мягких кожаных подушках, она расправила на коленях платье, однако не решилась закрыть глаза, опасаясь, что заснет.
– Где ты предполагаешь остановиться на ночь?
– В Уэйбурне. Там есть гостиница, которую мне порекомендовали.
– Я знаю эту гостиницу. Я останавливалась в ней по пути… – Она осеклась, пораженная мыслью, которая ни разу не пришла ей в голову за все дни, предшествовавшие свадьбе. – А куда мы направляемся?
– Похоже, сюрприза теперь не получится. Твой отец пригласил нас в Роузмонт.
Элизабет резко выпрямилась. Ее сонливость как ветром сдуло.
– Ты шутишь!
Он поднял брови, удивленно глядя на нее.
– Отнюдь.
– Но…
– Ты огорчена?
– Да… нет… я… – Она и сама не знала, какие чувства испытывает. Смятение? Страх? Удивление? Наверное, все вместе. – Это так неожиданно, – вымолвила она наконец. – Отец не часто выражает желание меня видеть.
– Я не уверен, что он желает видеть тебя, – уточнил Норт. – Скорее он хочет знать, что представляю собой я.
Элизабет задумчиво кивнула. Разумеется, он прав.
– Едва ли он будет так же любезен, как твоя мать, и уж точно не станет давать тебе советов.
– Никто не может сравниться с моей матерью в любезности, если она того пожелает. Что же касается второго, то меня не волнуют суждения твоего отца по какому бы то ни было вопросу, включая его мнение обо мне. Так что, надеюсь, мы отлично поладим.
Элизабет оставалось лишь согласиться, Норт точно определил, как обеспечить хотя бы видимость мира с ее отцом. Главное, не принимать ничего близко к сердцу. Следуя этой тактике, Нортхэм сможет заслужить пусть неприязненное, но все же уважение. Это больше, чем добилась она за последние десять лет.
Глубоко вздохнув, Элизабет прижала пальцы к вискам и слегка их потерла.
– А если я скажу, что не хочу туда ехать, мы можем отказаться?
– А ты не хочешь?
– Жаль, что ты не обсудил этого со мной. Я почему-то решила, что мы едем в Хэмптон-Кросс.
– Лорд и леди Баттенберн намекнули, что в данном вопросе лучше поставить тебя перед свершившимся фактом.
– И тебя это не удивило?
Разумеется, удивило, однако Нортхэм и сам хотел посетить Роузмонт и потому не стал задавать вопросов, которые могли бы вынудить его отказаться от приглашения.
– Думаю, они хотели сделать тебе сюрприз. Как я понял из их слов, ты была весьма огорчена, что твой отец не смог присутствовать на нашем бракосочетании. Поэтому, когда прибыло приглашение, они решили поговорить со мной. Баттенберн был настолько любезен, что заказал нам комнаты в гостинице, в Уэйбурне, и послал вперед нарочного, чтобы предупредить твоего отца о нашем приезде.
– Какая удивительная… забота. – Элизабет отвернулась к окну. Свет внутри кареты превращал окна в черные зеркала, отражавшие ее бледное лицо. – Ну что ж, наверное, они действовали из самых лучших побуждений. – Каким-то образом ей удалось не поперхнуться на этих словах.
– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнил Нортхэм. – Ты не хочешь ехать?
– А это что-нибудь меняет?
Как ни велико было желание Нортхэма встретиться с графом, он знал, что совесть не позволит ему навязать Элизабет эту поездку.
– Да, – сказал он. – Меняет.
Она перевела взгляд на его отражение в стекле.
– Я верю тебе, – неожиданно для себя выговорила она.
– И правильно.
Элизабет чуть заметно кивнула, озадаченная собственным признанием. Оно делало ее уязвимой, и ей оставалось только надеяться, что она о нем не пожалеет. Повинуясь безотчетному порыву, противоречащему всякой логике, она твердо произнесла:
– Я хочу домой.
Слово «домой» в применении к Роузмонту и тоскливые нотки, прозвучавшие в ее голосе, поразили Нортхэма. Но он воздержался от замечаний, опасаясь, как бы Элизабет не передумала.
– Значит, так тому и быть, – тихо произнес он и протянул к ней руку. Она уловила движение в стекле и повернулась к нему. – Иди ко мне. – Он подвинулся, освобождая место рядом с собой. – Ничего не случится, если ты положишь голову сюда. – Он показал на свое плечо. – Так будет гораздо удобнее.
Она осторожно сняла шляпку и положила ее на сиденье рядом с блестящим цилиндром Норта. Белое страусовое перо мерно покачивалось в такт движению кареты. Норт откинул руку, приглашая ее расположиться на его плече. Нерешительность Элизабет очень его растрогала. Она вся состояла из противоречий, и порой Норт сомневался, понимает ли она себя сама.
– Очень мило, что полковник приехал, – произнесла Элизабет. – Признаюсь, я хотела, чтобы он присутствовал на свадьбе, но считала, что путешествие окажется для него слишком утомительным. Спасибо, что ты ему написал.
– К сожалению, я не могу принять твою благодарность. Я не стал писать Блэквуду по той же причине, что и ты.
Элизабет нахмурилась.
– В таком случае кто…
Нортхэм ненадолго задумался, перебирая в уме список подозреваемых.
Скорей всего Саут.
– Лорд Саутертон? С чего бы ему вздумалось?..
– Об этом тебе придется спросить у него. Вполне возможно, что он послал приглашение с разрешения барона.
– Но почему?..
– Ты наверняка заметила, что Саутертон хорошо знаком с Блэквудом.
– Да, но…
– Как и эта парочка, Ист с Уэстом.
Выпрямившись, Элизабет повернулась к Норту и ткнула указательным пальцем ему в грудь.
– Ты когда-нибудь позволишь мне закончить фразу?
– Норт уставился на ее палец, потом перевел взгляд на нее.
– Извини.
– Звучит не слишком искренне. И нечего улыбаться.
– Норт скорчил удрученную гримасу.
– А теперь у меня достаточно покаянный вид?
– Элизабет вздохнула:
– Сойдет, хотя мне не слишком нравится твой хитрый взгляд.
– Неужели? – Он наклонился и быстро поцеловал ее. – А теперь?
Элизабет пришлось пересмотреть свою предыдущую оценку. Дьявольские искорки в его кобальтовых глазах не имели ничего общего с раскаянием. Она убрала палец с его груди.
– Возможно, я ошиблась.
– Я так и думал. Согласись, есть определенное различие между хитростью и грехом.
– Пожалуй. – Элизабет немного поразмышляла над его словами. – Я… э-э… мне…
Норт терпеливо ждал, пока она закончит фразу, а когда ей это не удалось, улыбнулся той самой улыбкой, от которой у женщин перехватывало дыхание. Элизабет зачарованно уставилась на него. Чрезвычайно довольный собой, он наклонился, чтобы снова ее поцеловать, но вместо этого ткнулся в ее лоб, потому что именно в этот момент колесо кареты попало в особенно глубокую рытвину, с которой не справились даже его замечательные рессоры.
Охнув, он коснулся пальцами губ, чтобы убедиться, что не разбил их в кровь и не сломал
