взглядами.
– У меня нет никаких дел, – заявил Саутертон.
Истлин поднял свой бокал.
– И у меня тоже. Уэст плюхнулся на диван рядом с Саутом.
– У меня тоже нет никаких дел. Кстати, я хотел бы услышать, что же произошло в Баттенберне. Полковник коротко рассказал нам об этом, но это совсем не то же самое, что узнать все из первых рук.
– Если он хорошо себя чувствует.-Ист посмотрел на жену Норта.-Это не слишком его утомит?
Элизабет мило улыбнулась:
– Он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы врезать каждому из вас, если вы не перестанете его подначивать.
Теперь уже рассмеялся Норт.
– Отлично сказано, миледи! – Он обвел приятелей взглядом и улыбнулся чуть смущенно. – Жена не даст меня в обиду.
Уэст поднял свой бокал в приветственном жесте.
– Мы это поняли. За прекрасную Элизабет!
– Браво! – присоединился Истлин. – За леди Норт.
– Саутертон подался вперед и чокнулся с остальными.
– За леди Норт.
Норт тоже поднял свой бокал и прочувствованно добавил:
– За тебя, дорогая.
Выразительные глаза Элизабет слегка затуманись. С улыбкой, смущенной и в то же время сияющей, она подождала, пока они выскажутся, после чего подняла свой бокал и посмотрела на каждого из них по очереди.
– За Компас-клуб, джентльмены!
Члены клуба с ухмылками переглянулись. Затем, не сговариваясь, хором произнесли тост, сочиненный еще в Хэмбрик- Холле:
Клянемся в вечной дружбе мы. Вот наш девиз простой. Мы этой истине верны И никакой другой.
Восхищенная, Элизабет заставила их повторить тост, прежде чем они залпом опорожнили свои бокалы. Она смаковала вино маленькими глоточками и размышляла об их удивительной преданности юношеской клятве, пока Норт подробно излагал события в Баттенберне. Приятели внимательно слушали, лишь изредка прерывая его, чтобы уточнить некоторые детали или выразить свой восторг. Они проявили достаточно такта, чтобы удержаться от хвалебных речей в адрес Элизабет за своевременное спасение Саттона, Уиттингтона и их дорогого друга, справедливо предположив, что Норт не поблагодарит их за поощрение таких действий, как лазанье по карнизам и восхождение по отвесным стенам. Из тех же соображений они обошли молчанием тот факт, что Элизабет облачилась в мужской костюм, но взгляды, которые они бросали в ее сторону, были скорее оценивающими, нежели неодобрительными.
Зато они проявили большой интерес к рассказу Норта об обнаруженных в Баттенберне драгоценностях, которые считались похищенными Джентльменом. Сейф был спрятан в спальне леди Баттенберн, но Норт объяснил находку случайностью, ни словом не упомянув о какой-либо причастности Элизабет к этим кражам. К каким бы выводам ни пришли члены Компас-клуба на этот счет, они выказали достойную восхищения выдержку, оставив свои мысли при себе.
Немало споров вызвал вопрос, была ли смерть Баттенберна случайностью, когда он пытался сбежать, или таково было его намерение. Норт с Уэстом склонялись в сторону первого, а Ист и Саут настаивали на втором варианте. Элизабет отказалась высказать свое мнение и положила конец дискуссии выразительным молчанием.
С пристыженным видом Саутертон положил руку на спинку дивана и откинулся назад, ожидая, пока Норт закончит свое повествование.
– Интересно, как Элизабет догадалась, куда барон с баронессой вас отведут?
Улыбнувшись, Норт повернулся к жене:
– Об этом лучше спросить у нее.
– Элизабет?
– Я кралась за ними по потайному коридору. Норт все время что-нибудь говорил, поэтому я их слышала. Он постарался сделать так, чтобы леди Баттенберн давала ему указания, куда идти. Поняв, что они направляются на крышу, я без особого труда выбралась наружу, уцепившись за выступ в стене. Окно в комнате, где вы останавливались во время визита в Баттенберн, вполне для этого сгодилось.
Саутертон только покачал головой, вспомнив, как тяжело пришлось Норту, когда он полз по стене, каждую секунду рискуя свалиться вниз и сломать себе шею.
– В Баттенберне достаточно широкий парапет. Вам повезло, что вы оказались именно в том месте, куда они привели Норта.
– Дело не только в везении. Я знала, где расположена дверь на крышу, и предположила, что они поведут своих пленников прямо к стене. Это кратчайший путь.
Истлин потер подбородок.
– А как получилось, что леди Баттенберн не заметила вас в потайном коридоре?
Элизабет поставила свой бокал на столик.
– Я услышала ее шаги. Предупредить Норта не оставалось времени, но я смогла убежать дальше по коридору. Когда она скрылась в потайной комнате, примыкавшей к библиотеке, я вернулась и стала ждать. Норт оставил мне свою сумку, но мне даже в голову не пришло заглянуть внутрь. Я думала, что там свечи и какая-нибудь еда. – Она одарила мужа укоряющим взглядом. – Я поверила, что у него и вправду нет с собой пистолета.
Норт посмотрел на друзей жалобным взглядом, умоляя их о поддержке.
– Вы бы сказали ей о пистолете?
– Не втягивай нас в свои разборки, – отмахнулся Ист. – Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
Элизабет прикрыла рот ладонью, пряча улыбку, и кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
– Вообще-то я никогда раньше не стреляла из пистолета, – призналась она. – Так что мой муж, возможно, поступил мудро.
Истлин щелкнул пальцами.
– Что я вам говорил? Милые бранятся, только тешатся. Тебе повезло, Норт. Хотелось бы, чтобы София была так же склонна к всепрощению. – Он взглянул на Элизабет. – Вы не могли бы поговорить с…
– Ист! – изумленно вскричали члены Компас-клуба.
– Ладно, – вздохнул он. – Обойдусь своими силами.
Приятели разразились шуточками, лишенными всякого сочувствия, но Истлин утешился тем, что Элизабет украдкой ему подмигнула.
– Продолжай, – обратился к ней Норт.
– Мне осталось только сказать, что если бы я нашла пистолет и попыталась им воспользоваться, то оказалась бы еще худшим стрелком, чем Баттенберн.
– Или лучшим, – заметил Норт, бросив взгляд на свое плечо, где под белой льняной рубашкой виднелась повязка. Спустя неделю рана все еще давала о себе знать, но по всем признакам успешно заживала. Именно он настоял на отъезде из Баттенберна всего лишь через четыре дня после рокового выстрела, хотя Элизабет и предупреждала его, что по возвращении в Лондон их захлестнет поток посетителей. – Думаю, если бы я пригнулся чуть ниже, он бы вообще промахнулся.
Элизабет на секунду закрыла глаза ейдаже думать не хотелось, что могло бы случиться, если бы Норт не успел пригнуться.
– Слава Богу, все это в прошлом. – Она передвинулась на середину кушетки навстречу протянутой руке Норта. Их пальцы переплелись.
Уэст внезапно встал, жестом призывая к тому же Саута и Иста. Приятели поднялись, сообразив, что Нортхэм и Элизабет хотят остаться вдвоем. Рассказ очень утомил их, и хотя они были рады друзьям и охотно делились впечатлениями о пережитом в Баттенберне, воспоминания отняли у них слишком много сил.
Элизабет проводила их до двери.
– Очень мило, что вы пришли нас навестить. Норт с не терпением ждал вас.
Саут нагнулся и поцеловал Элизабет в щеку.
– Спасибо вам.
– За что?
– За то, что оберегали его спину, – пояснил Ист.
– За то, что спасли ему жизнь, – добавил Уэст.
Элизабет мягко улыбнулась.
– Вы ошибаетесь милорды, – сказала она. – Это он меня спас.
Осторожно повернувшись на бок, Норт приподнялся на локте и успел заметить обнаженные плечи своей жены, прежде чем они скрылись под водой. Элизабет, изящно выгнув шею, опустила голову на бортик медной ванны, над которой поднимался благоухающий лавандой пар.
Норт вздохнул.
– Могла бы подождать, пока я сяду. Тем более что нырять в такой мелкий водоем опасно.
– Я не ныряла.
– Все равно ты проделала это очень быстро.
– Я скромная женщина, – отозвалась Элизабет светским тоном, намыливая мочалку. – А у тебя есть достойная сожаления привычка глазеть.
Норт не стал спорить, но прилив крови к его чреслам свидетельствовал о том, что он готов на гораздо большее, чем просто глазеть.
– Ничего, я подожду, пока ты станешь вылезать.
Элизабет подняла голову и посмотрела на него из-под ресниц.
– Только, ради Бога, не набрасывайся на меня. Ты еще не настолько здоров.
– Я буду лежать смирно, – торжественно пообещал он.
Элизабет улыбнулась и снова погрузилась в воду. Вода была восхитительно горячей. Она согревала и румянила кожу, придавала движениям приятную расслабленность. Согнув ногу в колене, Элизабет вытащила ее из воды и оперлась пяткой о краешек ванны. Капли воды скатывались по ее икре и падали вниз навстречу поднимающимся струйкам пара.
– Я получила письмо от отца вскоре после ухода твоих друзей, – сообщила она.
– Да? И до сих пор не сказала мне об этом?
– Ты спал, когда оно пришло. – Но это не объясняло, по чему она ничего не сказала, когда он проснулся или позже, после обеда. – Он просит разрешения нас посетить. – Она взглянула на Норта, чтобы посмотреть, удивлен ли он так же, как она. Его приподнятые брови служили красноречивым ответом. – Даже не знаю, как к этому отнестись. Отец никогда не спрашивал у меня разрешения. Мне нужно было подумать, прежде чем говорить тебе. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Норт понимал. На месте Элизабет он поступил бы так же.
– Наверное, до Роузмонта уже дошли вести о гибели Баттенбернов. Должно быть, он теряется в догадках, что там произошло и как это связано с тобой.
Элизабет кивнула. Мало кто знал, что она принимала участие
