вздохнула:
— А что, неужели барон открыто объявил всем об этом?
— Нет, но Дункан заявил, что честь не позволяет ему скрыть это от Джеральда, — ответила Адела.
— Так ты все же боишься, что Дункан силой заставит тебя выйти замуж по его выбору? — спросила Мадлен.
— Да.
— В таком случае давай подумаем, как избавить тебя от этой тревоги.
— Думаешь, что этого можно избежать?
Мадлен услышала, как изменился голос Аделы, увидела, какой надеждой загорелись ее глаза. От этого решимости в ней еще прибавилось. Не в силах оставаться на месте, Мадлен вскочила и стала ходить по комнате взад и вперед.
— Я не верю, что твой брат настолько жесток, что может силой заставить тебя выйти замуж. Впрочем, мои предположения мало что значат. А что, если я попытаюсь добиться у Дункана обещания позволить тебе жить в замке сколько угодно? В зависимости от обстоятельств? Может, тогда ты перестанешь так бояться, Адела?
— Но тогда тебе придется признаться ему, что я, возможно, ношу под сердцем ребенка!
Мадлен ответила не сразу. Кружа по комнате, она раздумывала, как ей лучше действовать.
— Нет, конечно! О ребенке я не скажу ни слова. — Мадлен остановилась возле напуганной Аделы, ласково ей улыбнувшись. — Сначала я добьюсь от него обещания. А остальное при необходимости он узнает потом.
Адела радостно улыбнулась.
— Ты такая изобретательная, Мадлен. Теперь я понимаю, в чем заключается твой план. Если Дункан согласится, он уже не сможет отказаться от своего слова. Но он рассвирепеет, узнав, что ты обвела его вокруг пальца, — добавила она, опять загрустив.
— Он и так все время почему-то злится на меня, — пожала плечами Мадлен. — Но я не боюсь твоего брата, Адела. Он вспыльчив, но сердце у него доброе. Я в этом уверена, — добавила девушка, про себя моля Бога, чтобы в ее словах оказалась хоть доля истины. — А теперь пообещай мне, что не станешь больше тревожиться из-за того, что, возможно, носишь ребенка. Ты многое пережила, переволновалась, и в этом может быть причина того, что у тебя не было месячных. Мне кое-что об этом известно. Знаешь, Фрида, жена нашего дровосека, ужасно расстроилась из-за того, что ее сын свалился в колодец и его долго не могли оттуда вытащить. С мальчиком, слава Богу, все обошлось, но я слышала, как Фрида рассказывала другой служанке, что у нее потом два раза не было месячных. И та объяснила ей, что это оттого, что Фрида очень испугалась и сильно переживала. Позже выяснилось, что женщина оказалась права. А с Фридой потом все обошлось. Но если ты все же беременна, — продолжала Мадлен, — мы и это сумеем пережить. Не станешь же ты ненавидеть собственное дитя, ведь правда? — с тревогой спросила Мадлен. — Ведь ребенок так же невиновен, как и ты.
— Но он родится с черной душой — такой же, как у его отца, — прошептала девушка. — У них ведь будет одна кровь.
— Но если это так, значит, я обречена на муки ада — в точности как Луддон!
— Нет, ты совсем не такая, как твой брат! — возразила Адела.
— И твое дитя будет иным, чем этот негодяй Моркар. Вот увидишь, — уверяла ее Мадлен. — Ты полюбишь его и будешь учить делать только хорошее. Когда он подрастет, то все поймет. — Вздохнув, Мадлен пожала плечами. — Но может, ты вовсе и не беременна, так что лучше давай оставим этот разговор. По-моему, ты очень устала. Поскольку твою комнату еще надо привести в порядок, ты можешь пока спать у меня. А я найду себе постель.
— А когда ты поговоришь с Дунканом насчет того обещания?
— Завтра же. Я вижу, как это важно для тебя, так что не беспокойся.
— Не хочу, чтобы ко мне еще когда-нибудь притрагивался мужчина, — вдруг прошептала Адела сдавленным голосом.
Мадлен испугалась, боясь, что девушка вот-вот опять заплачет.
— Ш-ш-ш… — успокоила она ее, плотнее укутывая одеялом. — Отдыхай. Все обойдется.
Адела улыбнулась: ей нравилось, что кто-то о ней заботится.
— Мадлен! Мне очень стыдно за то, что я так ужасно обращалась с тобой. Если бы это могло помочь, я поговорила бы с Эдмондом, чтобы он упросил Дункана отпустить тебя в Шотландию.
Мадлен обратила внимание на то, что Адела намеревалась поговорить не с самим Дунканом, а со средним братом. Это лишь подтвердило ее догадки о том, что девушка боится барона.
— Но, признаться, мне не хотелось бы, чтобы ты сейчас уезжала отсюда, — вздохнула Адела. — Мне было тут так одиноко. Ты, наверное, сочтешь меня эгоисткой за такие слова?
— Нет, это хорошо, что ты сказала правду, — возразила Мадлен. — Мне это нравится, потому что я сама в жизни никому не солгала.
— Ни разу? — недоверчиво спросила Адела.
— Во всяком случае, не припомню, чтобы я когда-нибудь говорила неправду. И обещаю тебе, что останусь здесь, пока ты во мне нуждаешься. Вдобавок у меня нет ни малейшего желания путешествовать в такую ужасную погоду.
— Но ведь тебя тоже обесчестили, Мадлен. Во всяком случае, все так подумают…
— Не знаю, что ты имеешь в виду. В любом случае ни одна из нас не виновата в том, что с ней произошло. В душе мы обе — честные девушки. А для меня это главное.
— Ты так необычно ко всему относишься, — промолвила Адела. — А я-то думала, что ты должна ненавидеть всех Векстонов.
— Вообще-то твоего старшего брата трудно полюбить, — призналась Мадлен. — Но я не испытываю к нему ненависти. Знаешь, здесь я, пленница, чувствую себя в безопасности. Удивительно, но это правда и о многом говорит. — Мадлен нахмурилась, удивившись собственному признанию. «Пожалуй, мне стоит как следует все обдумать», — решила она про себя. Похлопав Аделу по руке, Мадлен направилась к двери.
— Но ты не сделаешь какой-нибудь глупости в отношении Моркара? — донесся до нее голос Аделы.
— Почему ты об этом спрашиваешь? — с недоумением спросила Мадлен.
— Я видела, как изменился твой взгляд, когда я рассказывала о нем, — ответила Адела. — Правда не сделаешь? — настойчиво переспросила она, похоже, опять испытывая страх.
— У тебя слишком развито воображение, — заметила Мадлен. — Правда, в этом мы с тобой похожи, — добавила она, избегая говорить о Моркаре.
Ее уловка удалась — Адела вновь заулыбалась.
— Думаю, этой ночью кошмары не будут преследовать меня. Я слишком устала. И тебе лучше поскорее лечь, Мадлен. Ты должна хорошо отдохнуть перед разговором с Дунканом.
— Ты думаешь, разговор будет таким трудным? — улыбнулась Мадлен.
— Да нет, — возразила Адела. — Мне кажется, ты можешь добиться у Дункана любого обещания.
Господи, его сестра говорила так уверенно!
— Я же замечала, как Дункан смотрит на тебя, — продолжала Адела. — И потом, ты спасла жизнь Джиларду, я слышала, как он рассказывал об этом Эдмонду. Напомни Дункану про этот случай, если он вздумает тебе отказать.
— Хорошо. Спи, Адела.
Мадлен уже хотела было закрыть дверь, как до нее опять донесся голос девушки:
— Дункан никогда не смотрит на леди Элеанор так же, как на тебя.
— А кто такая леди Элеанор? — не сдержала любопытства Мадлен.
— Это женщина, на которой Дункан собирается жениться.
По спокойному лицу Мадлен было трудно узнать, как она отнеслась к этому сообщению. Девушка лишь кивнула в знак того, что слышала Аделу.
— Что ж, хорошо, но мне жаль ее. У нее будет немало забот, когда она поселится рядом с Дунканом. Не обижайся, Адела, но по-моему, твой брат слишком высокомерен и характер у него трудный.
— Я сказала только, что он собирался жениться на ней, — добавила Адела. — Но теперь он не сделает этого, Мадлен.
Мадлен не ответила. Закрыв за собой дверь, она пересекла лестничную площадку и разрыдалась.
Глава 11
Лучше тому, кто прошел суровую школу воспитания.
Мадлен не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее плачущей. Оставив Аделу в своей комнате, она еще не решила, куда отправится ночевать; к тому же ей хотелось в тишине все хорошенько обдумать.
Девушка пошла было в зал, но, подойдя к дверям, услышала голос Джиларда, который с кем-то разговаривал. Тогда она проскользнула к следующей лестнице, сняла с крюка свой плащ, приотворила тяжелую дверь и вышла из замка.
Стоял пронизывающий холод. Закутавшись поплотнее в плащ, Мадлен побежала по дорожке, ведущей к озеру. Все вокруг было залито таинственным лунным светом. Когда ей показалось, что она уже достаточно далеко от замка, Мадлен прислонилась к каменной крепостной стене и вновь горько разрыдалась. Слезы ручьями лились из глаз, сердце разрывалось на части. В конце концов от расстройства ее одолела икота.
Но злость не проходила.
Едва начав свою историю, Адела уже не могла остановиться и рассказала ей все. Мадлен не подала виду, до какой степени ее поразили откровения сестры барона. Стало быть, это Моркар! Этот подонок не менее виновен, чем Луддон, но никто и представления не имеет о его роли в совершившемся гнусном деле!
— Что ты здесь делаешь? — внезапно раздался громкий окрик.
Мадлен судорожно сглотнула: неожиданное появление Дункана напугало ее до полусмерти.
Девушка хотела отвернуться от него, но барон схватил ее за плечи, поднял вверх ее подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
Лишь слепец мог не заметить следов слез на лице Мадлен, и, едва Дункан дотронулся до нее, слезы с новой силой брызнули из ее глаз.
Векстон прижал Мадлен к груди — казалось, ему доставляет удовольствие обнимать ее и нежно успокаивать. Видно,
