Шум битвы терзал Мадлен. То, чего она не видела, дорисовывало ее воображение. Девушка никогда не была свидетельницей настоящего сражения, лишь слышала хвастливые рассказы воинов об их ловкости и храбрости. Но при ней никто никогда не упоминал о жертвах, неизбежных в любой битве, так что когда дерущиеся стали выбегать во двор и рекой полилась кровь, девушке показалось, что она попала в ад.
Хотя численностью воины Луддона и превосходили противника, Мадлен быстро поняла, что они были подготовлены к сражению куда хуже, чем воины Векстона. Она видела, как один из воинов ее брата занес меч над бароном и тут же поплатился за это жизнью; другой попытался нанести удар копьем и через мгновение остался и без копья, и без руки. Его душераздирающий вопль пронесся над полем боя, и воин упал на землю, истекая кровью. Мадлен зажмурила глаза, чтобы не видеть всех этих ужасов, но и с закрытыми глазами жуткие картины битвы продолжали преследовать ее.
Вдруг юноша, которого Мадлен приняла за оруженосца Дункана, подбежал к ней и встал рядом. Светловолосый, среднего роста, такой мускулистый, что даже казался толстяком. Вытащив из ножен кинжал, он принял оборонительную позицию. На пленницу барона юноша не обращал никакого внимания, однако Мадлен была уверена, что он послан к ней на защиту. Она видела, как несколько минут назад барон указал на нее оруженосцу.
Девушка заметила, что оруженосец непрерывно нервно покусывал нижнюю губу, то ли от страха, то ли от возбуждения. Вдруг юноша бросился к Дункану, вновь оставив Мадлен одну.
Оказалось, молодой человек сделал это, чтобы поднять щит, который его господин выронил в пылу битвы. В спешке оруженосец обронил свой кинжал.
Быстрее молнии Мадлен подбежала к кинжалу и, схватив его, вернулась на свое место у столба. Опустившись на колени, она прикрыла плащом руки и принялась перерезать связывавший их кожаный пояс. Внезапно она почувствовала едкий запах дыма и, подняв глаза, увидела, как из открытых дверей замка с ревом вырвался столб пламени. Испуганные слуги побежали к воротам, ища спасения за пределами замка. Огонь преследовал их по пятам.
Старик Саймон — старший сын управляющего замком — поспешил к Мадлен. По его морщинистому лицу текли крупные слезы, плечи были горестно опущены.
— Господи, миледи, я думал, они убили вас, — прошептал Саймон, помогая девушке подняться.
Взяв из рук Мадлен кинжал, Саймон ловко перерезал злополучный пояс.
— Постарайся спастись, Саймон, — горячо заговорила Мадлен, обняв слугу за плечи. — В этой битве ты можешь погибнуть, а ведь ты нужен своей семье.
— Но вы…
— Беги, пока не поздно, — настаивала Мадлен охрипшим от страха голосом.
Саймон был добрым, богобоязненным человеком, который всегда хорошо к ней относился. Как и другие слуги, он вынужден был оставаться на службе у Луддона, и одно это было достаточно тяжким испытанием. Не мог же Господь быть таким жестоким и в довершение ко всему отнять у старика и жизнь!
— Бежим со мной, леди Мадлен, — начал умолять Саймон. — Я сумею надежно спрятать вас.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Одному тебе будет легче скрыться, Саймон. Барон обязательно придет за мной. И не спорь, пожалуйста, — торопливо добавила она, видя, что слуга собирается продолжать уговаривать ее. — Да иди же наконец! — выкрикнула Мадлен, подталкивая старика в спину.
— Да защитит вас Господь! — пробормотал Саймон и, протянув хозяйке кинжал, заковылял к воротам. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как был сбит с ног братом Дункана. Джилард бежал за одним из вражеских воинов и случайно наткнулся на старого слугу. Саймон упал на колени, и тут Джилард сообразил, что перед ним — еще один враг, которого надо уничтожить.
Мадлен ни на секунду не усомнилась в намерениях Джиларда. Громко закричав, она подбежала к ним и прикрыла Саймона своим телом.
— Встань и отойди в сторону! — рявкнул Джилард, занося меч.
— Нет! Прежде чем убить его, тебе придется прикончить и меня!
Лицо молодого человека скривила гримаса ярости. Уж кто-кто, а брат барона был способен уложить девушку одним ударом.
Происходящее не укрылось от внимания Дункана, который тут же поспешил к Мадлен. Барон знал крутой нрав своего брата, но не сомневался в том, что тот не посмеет причинить вреда девушке. А если Джилард все же сделает это, то умрет сам. Не важно, что они единокровные братья. Дункан — всесильный барон Векстонских владений, а Джилард — его вассал, обязанный чтить своего господина. Дункан ясно заявил, что Мадлен принадлежит только ему. И никто не имел права коснуться ее хоть пальцем. Никто!
Остальные слуги, а их было человек тридцать, наблюдали за происходящим. Те, кто еще не успел выбежать за ворота, поспешили на помощь Саймону.
Мадлен встретила разъяренный взгляд Джиларда с ледяным спокойствием, ничем не выдавая своего страха.
Дункан подбежал к ним в тот самый миг, когда Мадлен откинула с шеи тяжелую массу волнистых волос и холодно попросила Джиларда бить именно сюда, да поскорее.
Оторопев, Джилард медленно опустил меч. Окровавленное острие клинка воткнулось в землю.
Спокойное выражение лица Мадлен не изменилось, когда она повернулась к Дункану.
— Неужели ваша ненависть к Луддону распространяется и на его слуг? Неужели вы убиваете несчастных мужчин и женщин только за то, что по закону они обязаны служить моему брату? — вызывающе бросила она.
Не дожидаясь ответа, девушка повернулась к барону спиной, взяла Саймона за руку и помогла ему встать.
— Я слышала, что барон Векстон — человек чести, Саймон. Встань рядом со мной и давай вместе посмотрим ему в глаза, мой друг. — Повернувшись к Дункану, она добавила: — Теперь-то мы и узнаем, действительно ли перед нами порядочный человек или он ничуть не лучше Луддона.
Тут Мадлен заметила, что все еще держит в руке кинжал. Быстро спрятав руку за спину, она нащупала дырку в подкладке плаща и сунула кинжал туда, моля Бога о том, чтобы подол одежды оказался достаточно прочным. Потом она громко крикнула, указывая на слуг:
— Все эти добрые люди пытались защитить меня от моего брата, и я умру, если вы попытаетесь причинить им зло! Выбор за вами!
Дункан ответил с презрением:
— Я не такой, как твой брат, Мадлен. Я не преследую слабых. Ступай, старик, никто не тронет тебя. И можешь взять с собой остальных.
Слуг не надо было долго уговаривать — они тут же бросились к воротам. Оценив благородство Векстона, Мадлен произнесла:
— А теперь, барон, я попрошу вас еще об одном. Пожалуйста, убейте меня прямо сейчас. Я знаю, что просить об этом — значит проявить трусость, но, поверьте, ждать смерти невыносимо. Делайте то, что вы должны сделать.
Мадлен ничуть не сомневалась в том, что Дункан собирался убить ее. Сам барон был поражен ее словами — он в жизни не встречал столь удивительной женщины.
— Я не собираюсь убивать тебя, Мадлен, — ответил Векстон, отворачиваясь от нее.
Девушка вздохнула с облегчением. Вероятно, барон говорил правду. У него был такой удивленный вид, когда она обратилась к нему со своей просьбой…
Впервые в жизни Мадлен оказалась победительницей. Она спасла Дункану жизнь и благодаря этому будет жить сама…
Битва закончилась. Лошадей выпустили из конюшни и выгнали за ворота вслед за слугами за несколько секунд до того, как пламя охватило деревянные постройки.
Как ни странно, Мадлен ничуть не жалела замка Луддона. Этот дом никогда не принадлежал ей. У нее не сохранилось счастливых воспоминаний о нем.
Нет, поступок барона не возмутил Мадлен. Наверное, ее братец заслужил отмщения за свои грехи. Этой холодной темной ночью правосудие наконец восторжествовало, и свершил его варвар в одежде рыцаря. Его не испугало даже то, что Луддон имел могущественного друга — самого короля Англии.
Но чем же Луддон так насолил барону Векстону? Почему тот решил жестоко ему отомстить? И какую цену сам Дункан заплатит за свое деяние? Потребует ли Вильгельм II, чтобы Дункан жизнью заплатил за нападение на замок Луддона? Вероятно, король не откажет Луддону, если тот запросит за разрушенный замок именно такую цену. Поговаривали, что Луддон имел на короля большое влияние. Мадлен даже слышала, что они были весьма своеобразными друзьями. И лишь на прошлой неделе узнала, чту подразумевают такие сплетни. Об этом ей рассказала Марта, невенчанная жена конюха. Похоже, Марте доставляло огромное удовольствие рассказывать о подобной «дружбе», тем более что перед этим она выпила изрядное количество эля.
Мадлен не поверила ей. Залившись краской, она заявила Марте, что во всех ее россказнях нет и слова правды. Девушка уверяла, что Луддон не женится лишь по той причине, что дама его сердца умерла. Марта от души хохотала над подобным объяснением, но все же заставила хозяйку прислушаться к своим словам.
До того памятного вечера Мадлен и представления не имела, что мужчины могут вступать друг с другом в интимные отношения. Но когда узнала, что, по слухам, ее брат сожительствует с самим королем Англии, это показалось ей отвратительным. Она почувствовала себя до того мерзко, что оттолкнула тарелку с едой, вызвав этим очередной взрыв веселья Марты.
— Сожгите церковь! — донесся до Мадлен сквозь царивший вокруг шум приказ Векстона, возвращая девушку от ее размышлений к настоящему. Подобрав юбки, она бросилась к церкви в надежде спасти находившиеся там свои скудные пожитки, прежде чем приказ барона
