тебе, к примеру, таскать в кухню воду, ведро за ведром? Это будет лучше, чем присматривать за моей женой?!
Такое предложение могло оскорбить любого, столь же близкого к Дункану человека, как Энтони. Барон рассчитывал, что Энтони немедленно сменит тон и пожалеет, что говорил со своим господином недостаточно уважительно.
Тщетная надежда! Энтони не проявлял ни малейших признаков раскаяния.
— Вы дали мне самое опасное поручение, барон, — заявил он. — Даже Ансель может подтвердить это.
— Не пойму, о чем ты говоришь?
— Ваш оруженосец на днях чуть не утонул, барон. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, приставленной к большой бочке с водой, как вдруг в спину ему попал большой мяч. Ансель, конечно же, потерял равновесие и…
Дункан поднял руку, призывая Энтони замолчать — он не хотел слышать больше ни слова об этом уже известном ему случае. Хотя барон и не знал подробностей этой истории, у него возникло подозрение, что его милая женушка имела прямое отношение к происшедшему. Больше того, он был просто уверен в этом. Кстати, Векстон даже вспомнил, что видел, как накануне Мадлен учила местных ребятишек какой-то новой игре в мяч.
К ним неторопливо подошел Эдмонд.
— Что это тебя так развеселило, Энтони? — поинтересовался он. Эдмонд все еще не мог оправиться после опасной игры Мадлен со смертью, поэтому не мог понять, как кто-то способен сейчас радоваться.
— Наш лорд собирается убить свою жену, — улыбнулся юноша.
— Что за черт! — рассмеялся тот. — Вот храбрец! Да Дункану и овечку не прикончить!
Это был унизительный намек. Ясно, Эдмонд слышал, как Мадлен назвала любимого жеребца барона барашком. Наверняка многие слышали это, а если до кого и не долетели слова жены Дункана, Эдмонд уж постарался донести их до всех.
— Похоже, малютка Мадлен из пленницы превратилась в повелительницу, Энтони, — заметил Эдмонд.
— Я не в настроении разгадывать твои загадки, — проворчал барон.
— Больше того, ты не в настроении и признать, что любишь Мадлен. Подумай только о том, в каком ты сейчас состоянии, братец, и правда сразу откроется тебе. — Покачав головой, Эдмонд повернулся и побрел прочь.
— Но ведь Мадлен нельзя не любить, это так легко, — заметил Энтони, когда они остались вдвоем с Векстоном.
— Легко?! Не легче, чем лягушек глотать!
И впрямь на первый взгляд они совсем не подходили друг к другу. Если барон напоминал собою вековой дуб, то его жена более походила на ивовую веточку, и нрав ее был изменчив, как весенний ветерок.
Но уже с того самого мгновения, как она согрела ему ноги, барон, сам того не подозревая, полюбил Мадлен!
— Яне потерплю хаоса в своей жизни! — торжественно, словно клятву, произнес Дункан.
— Может, со временем все и образуется…
— Ну да, — ехидно согласился барон, — когда Мадлен станет слишком стара для того, чтобы каждый день выбираться из постели. Тогда в моей жизни наступит мир и покой.
— Покой может и надоесть, — заметил Энтони с улыбкой. — Твоя жена внесла в нашу жизнь свежее дуновение, Дункан.
Энтони думал, что барон станет спорить с ним, но… ошибся. Похоже, его господин лишь сейчас по-настоящему понял, как много значит для него Мадлен.
Решив больше не утруждать барона разговором, Энтони почтительно поклонился и ушел.
Дункан был рад остаться в одиночестве. Перед его внутренним взором встала недавняя картина: огромный скакун мчится прямо на Мадлен. Ему никогда не забыть пережитого ужаса.
Мадлен пленила его коня в точности так же, как пленила его самого. Вдруг Векстон почувствовал, что улыбается: он вспомнил, какой переполох вызвала Мадлен своим поступком. Эдмонд был прав. Из пленницы эта женщина превратилась в повелительницу, завладев сердцем Дункана.
Признавшись себе в этом, Дункан внезапно почувствовал удивительный прилив сил, словно наконец-то насытился после сорокадневного поста. Он больше не станет игнорировать жену. Да, он будет любоваться ею! К тому же ему давно пора проявить решимость.
Направившись в конюшню вслед за Мадлен, барон решил, что сначала пожурит, а потом поцелует ее. Конечно, она виновата, но ведь именно Мадлен заставляла его сердце биться быстрее, забывать все плохое и мрачное. Правда, своенравный барон еще никак не мог смириться с мыслью, что невольно подчиняется кому- то.
Громкий крик прервал размышления Дункана, заставив остановиться. Фергюс — часовой на южной башне — оповестил, что к замку приближается кавалькада. По цвету флага, развевавшегося на ветру в руках возглавлявшего ее всадника, Фергюс понял, что к крепости направляется отряд барона Джеральда во главе со своим господином.
Дункан сразу помрачнел. Черт, он же посылал Джеральду гонца с сообщением о несчастье, случившемся с Аделой. Векстон полагал, что Джеральд, узнав об этом, тут же сообщит о разрыве существовавшей договоренности. Однако, раз уж Джеральд решил приехать к Векстону сам, то, видимо, его не устраивал мирный и тихий разрыв помолвки.
Значит, барону Векстону придется собраться с духом и держать себя в руках! И неизвестно еще, что будет с Аделой, — возможно, она, узнав, что ее нареченный прибыл в их замок, вернется в свое прежнее болезненное состояние.
Дункан решил, что не стоит предвосхищать событий. В конце концов Джеральд — его старинный друг, и у него могли быть самые разные причины навестить приятеля. Конечно, в таком мирном течении мыслей Векстона сказывалось благотворное влияние Мадлен — прежде он заранее начал бы волноваться и бушевать.
Внезапно крик Фергюса повторился вновь, отрывая барона от его размышлений. Дункан отдал приказ немедленно впустить барона Джеральда и его людей в крепость…
Векстон застал жену в дверях конюшни. Не поздоровавшись, барон резко приказал:
— Мадлен, иди быстро к Аделе и скажи ей, что приехал барон Джеральд. Она должна встретиться с ним за обедом.
Глаза Мадлен расширились от удивления, когда она услышала эту новость.
— Зачем он приехал, Дункан? Ты посылал за ним?
— Нет, — отрезал Дункан, раздраженный тем, что жена не бросилась немедленно исполнять его приказание. К тому же Мадлен стояла так близко от него, что он мог бы поцеловать ее, и мысль об этом, как обычно, затмила все остальные.
— Я же сказал — иди быстро к Аделе, жена!
— Я всегда делаю то, что ты велишь, — с улыбкой промолвила Мадлен. Повернувшись, она направилась к замку. — Кстати, добрый день, Дункан!
Похоже, эта женщина непочтительно намекала ему, что он забыл с ней поздороваться. Да за такие вещи…
— Мадлен! — рявкнул он.
Она застыла на месте, но не обернулась до тех пор, пока Векстон не произнес уже спокойнее:
— Подойди ко мне.
Мадлен повиновалась.
— В чем дело, Дункан? — нахмурившись, спросила она.
Откашлявшись, барон тихо произнес:
— Добрый день, жена.
Он ведь не хотел говорить ничего такого! Мадлен заулыбалась, а хмуриться стал ее муж. Вдруг Векстон привлек жену к себе и впился в ее губы страстным поцелуем.
Поначалу Мадлен сжалась в комок от неожиданности — ведь муж еще ни разу не обнимал ее среди бела дня, да еще при людях. Господи, он же всегда старался не показывать их близости. Неужто что-то переменилось?
От поцелуя Векстон почувствовал такое сильное возбуждение, что вынужден был оторваться от жены.
— Прошу тебя, — хрипло проговорил он, — никогда больше не называй моего коня барашком. Ты поняла? — Барон улыбнулся.
Мадлен смутилась и покраснела, но прежде чем успела ответить мужу, Дункан пошел прочь. Она подобрала юбки и бросилась вслед за ним. Схватив Векстона за руку, она почти повисла на ней. Тот обернулся, все еще улыбаясь…
— Ты заболел, Дункан? — ужаснулась Мадлен.
— Не-ет, — протянул он в ответ.
— Но почему… почему же тогда ты все время улыбаешься?
— Мадлен, пожалуйста, пойди к Аделе и скажи ей, что приехал Джеральд, — попросил Векстон, не ответив на вопрос.
— «Пожалуйста»?! — изумленно вскричала женщина. — Ты сказал «пожалуйста»?!
— Мадлен, делай то, что тебе велено, — перебил ее барон.
Мадлен кивнула, но не двинулась с места, точно в оцепенении наблюдая за тем, как Векстон направляется к замку. Что с ним случилось? Она была не на шутку встревожена. Если бы сейчас стоял июль и ярко светило солнце, она решила бы, что у ее мужа просто-напросто солнечный удар. Но на дворе была зима! Мадлен не могла понять, в чем причина его необычной вежливости.
Ей нужно было время, чтобы все обдумать, но, вздохнув, она решила пока забыть о муже и заняться Аделой.
Сестра Дункана сидела в своей комнате на краю кровати, расчесывая волосы.
— А у нас гости, Адела, — весело объявила Мадлен.
Адела обрадовалась, но, услышав от подруги, кто прибыл в замок, тут же помрачнела.
— Я останусь у себя до отъезда Джеральда! — вскричала она. — Дункан же дал мне слово! Неужели он попросил Джеральда приехать?
Мадлен видела, как испугалась Адела. Руки девушки упали на колени, плечи поникли.
— Послушай меня, Дункан и не думал приглашать Джеральда, — принялась успокаивать Аделу Мадлен. — Он сам был удивлен. Не расстраивайся. Тебе же известно, что твой брат никогда не нарушает данных обещаний. Ты не можешь не согласиться, что я говорю правду, не так ли?
Адела кивнула.
— Может, если бы я вела себя с Джеральдом так же, как с тобой, когда ты только приехала к нам, Джеральд сразу почувствовал бы отвращение ко мне и немедленно уехал, — задумчиво промолвила она.
— Глупости, — заявила Мадлен. — Джеральд
