Луддон был поражен, увидев, как изменилась девушка. В детстве она казалась ему почти уродливым ребенком. Огромные голубые глаза занимали чуть ли не половину лица. Пухлая нижняя губа капризно кривилась; девочка была до того худой, что это заставляло думать о какой-то болезни… И до чего неловка, неуклюжа! Ее длинные, костлявые ноги постоянно заплетались; когда она пыталась сделать реверанс, то почти всегда спотыкалась.
В то время и подумать было нельзя, что Мадлен станет так похожа на свою покойную мать. Из неуклюжей девчонки она превратилась в такую красавицу, что затмила даже своих сводных сестер. Гадкая гусеница превратилась в роскошную бабочку. Друзья Луддона почти лишались дара речи, когда видели ее. Моркар, доверенный человек Луддона, сулил ему горы золота за руку Мадлен.
Однако Луддон не был уверен в том, что вообще согласится отдать Мадлен другому мужчине. Впервые спустя долгие годы увидев ее, он почувствовал возбуждение, а ведь до этого женщины никогда не волновали его. Исключением была лишь мать Мадлен. Ах, Рэчел, его любовь! Это из-за нее он смотреть не мог на других женщин. Но теперь у него не было Рэчел — его страсть разлучила их. Луддон надеялся, что со смертью мачехи его одержимость ею пройдет, но оказалось, что одержимость была жива, имя ей было Мадлен. Сводная сестра была его последней возможностью доказать, что он мужчина.
Луддон мучился. В нем спорили страсть и жадность. Ему хотелось получить Мадлен для себя, но хотелось и положить в карман то золото, что предлагали за нее. Впрочем, он не терял надежды, что при известной изворотливости получит и то, и другое.
Проснувшись, Мадлен обнаружила, что лежит в довольно нелепой позе. Дункан был снизу. Ее щека покоилась на его твердом и плоском животе, их ноги переплелись, а руки она держала между его ног.
Еще не очнувшись ото сна, она не сразу поняла, где были ее руки. Господи, ее пальцы прижимались к самой интимной части его тела!
Глаза девушки сразу открылись. Она едва дышала от страха.
«Пусть он спит, пусть он спит», — молила Мадлен Бога, тихонько высвобождая руки.
— Наконец-то ты проснулась.
Дункан понял, что Мадлен испугана, потому что она мгновенно отпрянула, умудрившись при этом ударить его по наиболее чувствительному месту. Векстон застонал от боли. Господи, еще немного, и она сделает его евнухом!
Мадлен откатилась в сторону, не осмеливаясь глядеть на барона. Конечно, надо бы извиниться за то, что она нечаянно ударила его, но тогда он поймет, что Мадлен знала, где держала свои руки во сне.
Дункан был таким хмурым, что ему было не до ее извинений, и она решила не беспокоиться.
Вид у Векстона был свирепый. Темная щетина, покрывшая за ночь его лицо, делала его еще более похожим на волка, и он так смотрел на Мадлен, что она начала нервничать. Его руки все еще лежали на ее спине. И тут девушка вспомнила, как он согревал ее ночью. Да он запросто мог овладеть ею! Мадлен понимала, что пытается избавиться от страха перед Векстоном, но вынуждена была признать, что Дункан пугал ее совсем не так, как Луддон.
По сути, это был первый день (с тех пор как она вернулась домой), когда она проснулась, не ежась от ужаса, внушаемого ей братом. Уже то, что поблизости не было Луддона, являлось счастьем.
А Дункан был совсем не похож на Луддона, он мог согреть другого человека, не требуя за это награды. И он держал свое слово. Он не воспользовался… Господи, она же поцеловала его! Внезапно Мадлен явственно вспомнила их поцелуй, и сердце ее забилось сильнее.
Мадлен была уверена, что умеет скрывать свои чувства и ее лицо не выдает смятения.
Дункан же удивленно наблюдал за тем, как менялось выражение лица его пленницы. Всего за несколько минут он видел на нем смятение, страх, смущение, и, наконец, как ему показалось, их сменило облегчение.
Векстон обладал способностью легко распознавать мысли других людей. В бою это помогало ему разгадать намерения врага. К тому же он мог быстро определить, чем особенно дорожат его враги. Тогда он отнимал у них самое дорогое. Конечно, это прежде всего касалось мужчин, но он успешно пользовался своим даром и в отношениях с женщинами. Не имея представления об этом, Мадлен невольно раскрывала перед бароном некоторые черты своего характера. Она была сдержанной, старалась владеть своими чувствами и своим поведением доказала ему, что далеко не все женщины действуют под влиянием минутного порыва. Лишь однажды, увидев, как разрушается ее дом, она не смогла сдержать своих чувств. Она кричала от ужаса и при виде изуродованного воина Луддона…
Да, Векстон постепенно узнавал многое о Мадлен, и чем больше узнавал, тем загадочнее она ему казалась, хотя… Сказать по правде, Мадлен очень нравилась ему.
Дункан отодвинулся от девушки, иначе ему бы не сдержать желания снова поцеловать ее. И вдруг барону захотелось поскорее попасть к себе домой. Ему стало казаться, что он не обретет покоя, пока не спрячет Мадлен за надежными крепостными стенами своего замка.
Векстон потянулся, встал и отвернулся от Мадлен, стараясь хотя бы на время забыть о ней.
Солнце не выглядывало из-за серых туч, а значит, его лучи не растопят тонкий ледок, сковывающий землю. Барону еще многое надо было сделать, прежде чем они продолжат путешествие. Хотя наступающий день и обещал быть морозным, ветер немного стих, и это было на руку Дункану.
Мадлен знала, что скоро они пустятся в дорогу. Обувшись, она стряхнула грязь с платья и закуталась в свой плащ. Понимая, что выглядит не лучшим образом, Мадлен твердо решила привести себя в порядок, как только представится такая возможность.
Она отправилась на поиски Анселя. Оруженосец готовил к походу хозяйского скакуна. Не приближаясь к огромному животному, Мадлен издалека окликнула Анселя, спросила где ее вещи, и юноша бросил ей мешок.
Поначалу Мадлен хотела только умыться в ручье, но соблазн немного поплескаться в воде был велик, и, вытащив из мешка кусок ароматного мыла, она вся быстро ополоснулась и поменяла рубашку.
Вода была просто ледяной, и когда девушка кончила одеваться, ее трясло от холода. Она надела бледно-желтую нижнюю юбку с золотым шитьем; длинные рукава сорочки были украшены голубыми королевскими кружевами.
Завязав мешок, Мадлен опустилась возле ручья на колени и принялась расчесывать спутавшиеся волосы. Теперь, когда девушка отдохнула и уже не тряслась от страха, она могла спокойно все обдумать. Самым главным, на ее взгляд, было выяснить, зачем Дункан увез ее с собой. Он сказал, что отныне она принадлежит ему. Мадлен не совсем поняла, что это означало, но спросить Векстона об этом не решалась.
Ее размышления у ручья прервало появление Джиларда, посланного на ее поиски. Мадлен обернулась на шум за спиной.
— Пора ехать! — громко рявкнул Джилард и, схватив Мадлен за руку, рывком поднял с земли.
— Мне еще надо заплести волосы, Джилард, — попросила девушка. — Тогда я буду совсем готова. И не кричи так на меня, я очень хорошо слышу.
— Заплести волосы?! — изумленно переспросил Джилард. — Ты еще… — Судя по его виду, Джилард решил, что Мадлен не в своем уме. — Да ты… ты же пленница, — наконец проговорил он заикаясь.
— Я так и думала, — ответила девушка тихим, как утренний ветерок, голоском. — Но разве это означает, что я не могу причесаться перед дорогой?
— Ты окончательно хочешь вывести меня из терпения? — завопил Джилард. — Леди Мадлен, ваше положение очень ненадежно, очень! Или ты слишком глупа, чтобы понять это?
Девушка покачала головой:
— Почему ты так сердит на меня? Все время кричишь! Ты всегда так говоришь или тебя раздражает, что я сестра Луддона?
Джилард ответил не сразу, лицо его побагровело. Мадлен прекрасно понимала, что своими словами приводит его в бешенство, но намеренно решила не менять тона. Джилард явно не умел держать себя в руках, и если она разозлит его как следует, он, возможно, сам того не желая, откроет ей, какая участь ждет ее в недалеком будущем. Джиларда было куда проще понять, чем его старшего брата. А значит, если действовать толково, то и раскусить его куда проще.
— Но почему меня взяли в плен? — выкрикнула девушка.
Вряд ли стоило об этом спрашивать так прямо, но, похоже, Джилард схватил наживку.
— Твой брат сам определил условия этой войны, Мадлен. И тебе это отлично известно.
— Ничего мне не известно! — взорвалась Мадлен. — Объясни мне все, пожалуйста. Я бы хотела понять.
— Что ты притворяешься невинной девочкой? — огрызнулся Джилард. — Все знают, что происходит в Англии в последние годы.
— Нет, не все, Джилард, — возразила девушка. — Я вернулась в дом своего брата всего два месяца назад. А до этого жила много лет вдалеке от дома и понятия ни о чем не имела.
— Ага, знаю, — ехидно промолвил молодой человек. — Ты жила с этим твоим псевдосвященником. Понимаю…
Мадлен почувствовала, что теряет голову. Ей хотелось зарыдать от тоски. Неужели все верят в эту нелепую сплетню?
— Очень хорошо, — заявил Джилард, не замечая нервного состояния девушки. — Я скажу тебе всю правду, и ты уже не сможешь притворяться, что ничего не знаешь. Воины Луддона напали на жилища двух вассалов Дункана. Они без всякой нужды перебили кучу женщин и ребятишек, а твой брат прикидывался, что пришел к нам как друг, пока его люди не оказались в крепости.
— Но почему?! Почему Луддон поступил так?! Чего он хотел? — Девушка старалась не подать виду, как она напугана словами Джиларда, хотя, в общем, прекрасно знала, что ее братец способен на любую подлость, только вот в данном случае не понимала мотивов его поступка. — Должен же был
