юной, хорошенькой и ужасающе наивной. Николас не мог бы вспомнить ее имя даже под угрозой смертной казни.
Джулиана, сидевшая рядом с Ником, отвлеклась от оживленного спора со своим мужем и еще одним гостем, в глазах у нее вспыхнул такой же озорной огонек, как и у ее брата.
— Его сиятельство позволяет себе высказывания такого рода накануне каждого Рождества, — сказала она, и в голосе у нее прозвучало некое предвкушение. — И делает это, когда ему кажется, что разговор на его конце стола становится не столь занимательным, как хотелось бы.
Джонатон усмехнулся и отпил глоток вина.
— Однако предмет разговора, как обычно, любопытен. — Элизабет посмотрела через стол на Николаса со своего места рядом с братом. — А что вы думаете на этот счет, сэр Николас?
— Я думаю, что Скруджу исключительно повезло.
— Вот как? В чем же?
Он имел возможность сделать то, что удается немногим из нас. — Ник произнес эту фразу раздумчиво. — Исправить свои ошибки. Попытать счастья второй раз.
— Очень хорошо, — отозвался Джонатон.
— Как это мило, — вздохнула Мисс Хорошенькая Юная Дебютантка.
— Проще было бы не допускать ошибок при первой попытке, — наставительно заметила Джулиана.
— Конечно, он мог бы их не допускать, но многим ли из нас это удается? Я знаю людей, в число их, кстати, включаю и себя, которые допускали серьезные ошибки в суждениях в свои молодые годы. Ошибки, оказавшие влияние на всю их жизнь. — Глаза его встретились с глазами Элизабет. — Даже в тех случаях, когда их поступки в то время казались им самим не слишком мудрыми, но единственно порядочными.
— Порядочными? — приподняв брови, переспросила Элизабет.
— Порой необходимо пожертвовать собственными интересами во имя блага других.
— Вот уж не думаю, что Скрудж пожертвовал чем-то во имя блага других. Я считаю, что он заботился исключительно о своих собственных интересах, — сказала Джулиана, решительно тряхнув головой. — Он оставил Беллу, единственную любовь своей жизни, это можно прочитать у мистера Диккенса между строк, и оставил только во имя собственной выгоды, не более того.
— Однако, если следовать буквальному смыслу повести, — спокойно возразил Николас, — он оставил Беллу главным образом потому, что не был готов обзавестись семьей с чисто материальной, финансовой точки зрения. Если посмотреть на это как на жертву Скруджа во имя благополучия Беллы, придется признать его поступок порядочным.
— Чепуха! — отрезала Джулиана. — Он пожертвовал ею ради собственного честолюбия.
— Честолюбие — весьма требовательная любовница, — сказал Николас.
— Даже если так, — слегка наклонившись вперед, снова заговорила Элизабет, — то не мог ли он следовать зову честолюбия без ущерба для собственной души?
— А разве он утратил душу? — вмешался в разговор Джонатон.
— Да, я думаю, что он ее утратил, — сказала Элизабет. — Вопреки успеху в делах он не был счастлив. Мистер Диккенс говорит об этом совершенно ясно. Скрудж даже не потворствовал себе, — произнесла она, слегка покраснев при этих словах, а Николас понимающе усмехнулся, — при помощи своих денег. Ужин в канун Рождества он съел в какой-то таверне, а придя домой, поел овсянки возле чахлого огня в камине. Комнаты у него были мрачные и неуютные, кое-как обставленные старой мебелью.
— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что счастье можно купить за деньги? — задал вопрос Джонатон.
— Не будь смешным. Ничего подобного она не думает, — накинулась на брата Джулиана. — Но комфорт можно купить, и в уютной квартире жить гораздо приятнее, чем в такой дыре, в какой жил Скрудж.
— Нет, дело не в этом. — Элизабет немного подумала. — Что у него было и чего у него не было, как он тратил или, вернее, копил свои деньги, какое у него было имущество, — все это не столь существенно. У Кретчитов, например, ничего не было, но они чувствовали себя счастливыми при всей их бедности.
— Бедный, милый, милый малютка Тим! — с новым глубоким вздохом произнесла Мисс Хорошенькая Юная Дебютантка.
— Дело в том, — продолжала Элизабет, — что у Скруджа не было ни родни, если не считать племянника, которого он не жаловал, ни друзей — никого, кто оплакал бы его уход из жизни. Я считаю, что люди, подобные Скруджу, одинокие, не имеющие никаких привязанностей, ведут безрадостный образ жизни. Им, собственно, незачем жить. Вот почему я и говорю, что он утратил душу. Или, точнее сказать, выбросил ее.
— А рождественские призраки вернули ее Скруджу, — уверенно заявила Джулиана. — Или, скорее, дали ему возможность возродить ее, научив его понимать и принимать значение и дух Рождества. Главное в жизни — это щедрость по отношению к другим людям.
— Щедрость должна проявляться не только в материальном смысле, — добавила Элизабет. — Не только в том, чтобы послать Кретчитам огромную индейку на Рождество или увеличить заработную плату отцу этого семейства, но и в смысле духовном. Открыть людям сердце. Чувствовать Рождество круглый год. Именно так Скрудж вернул свою утраченную душу.
— Отлично, Лиззи, — одобрил сестру Джонатон.
— Очень хорошо сказано, — негромко произнес Николас.
Удовлетворенная улыбка тронула губы Элизабет. Она смотрела Николасу в глаза, и во взгляде ее светилось не только торжество, но призыв и обещание. Он сделал все от него зависящее, чтобы не вскочить на ноги, не протянуть к ней руки через стол и не заключить ее в объятия. Уложить ее прямо на стол, прижаться губами к ее губам, накрыть ее тело своим телом. Сбросить со стола свечи и хрусталь и блюда с едой, вдыхать теплый аромат ее шелковистой кожи, чувствовать биение ее сердца… Овладеть ею здесь и сию минуту…
— Так как же, сэр Николас? Он опомнился:
—Что?
— Я спрашивала вас, как вы праздновали Рождество прошедшие десять лет, — услышал он голос Джулианы и повернул к ней голову.
— Рождество? — медленно повторил он.
По совести говоря, сейчас он меньше всего думал о Рождестве… Он взглянул на Элизабет и увидел в ее глазах знакомый блеск. Могла ли она догадаться, о чем он думал только что?
Он принудил себя приятно улыбнуться:
— Наверное, это прозвучит как величайшее святотатство на столь праздничной ассамблее, но я вообще не праздновал Рождество. Каюсь, что нередко то был просто еще один прожитый день для меня.
— Как для Скруджа, — вымолвила Мисс Хорошенькая Юная Дебютантка.
— А ваши служащие? — прищурившись, спросила Элизабет. — Для них это тоже был еще один прожитый день?
Нет, миледи, вовсе нет. — Он ответил ей тем серьезным, решительным взглядом, от которого, случалось, даже взрослые мужчины вздрагивали и предпочитали немедля пересмотреть свою точку зрения. — Только те мои служащие, чье присутствие на работе совершенно необходимо, работают в рождественский день, получая за это немалую компенсацию. И каждый из моих служащих на Рождество получает премию. Практика, могу добавить, отнюдь не общепринятая, но я нашел, что те работники, которых поощряют, трудятся особенно усердно и ведут себя лояльно по отношению к нанимателю. С моей точки зрения, я за них в ответе, они для меня нечто вроде семьи. Я блюду определенные моральные принципы. Я не позволяю нанимать детей. Вдова каждого, кто погиб на работе, а это в нашем деле бывает, получает солидную пенсию. И я делаю благотворительные взносы и здесь, и в Америке. — Он повернулся к Мисс Хорошенькой Юной Дебютантке: — Так что, моя дорогая, как видите, между мной и Скруджем вряд ли есть сходство. Дебютантка широко распахнула глаза:
— Но Скрудж не праздновал Рождество, как и вы! Джулиана неодобрительно хмыкнула.
— Я отмечал его тем, что поздравлял и премировал своих работников. Что касается меня лично, то я не праздновал в прошлом, а теперь, когда я вернулся домой, все переменится. — Ник окинул взглядом гостей за столом. — Рождество люди обычно проводят среди родных и друзей, и в это время особенно трудно находиться вдали от них. Мой единственный родственник — дядя Фредерик, он живет в Лондоне, так же как и те, кого я считаю своими друзьями. Признаюсь, что я очень сожалею, что так долго был с ними разлучен.
— У вас есть друзья в Америке? — спросила неугомонная Джулиана.
— У меня есть много знакомых, в основном деловых. Но все мои истинные друзья здесь. Большинство из них в этой комнате.
— А как насчет женщин, сэр Николас? Вы не женаты? — продолжала допрос сестра Элизабет.
— Какое отношение это имеет к теме нашей дискуссии, то бишь к Скруджу, дорогая сестрица? — пришел на помощь Николасу Джонатон.
— Видимо, ты этого не заметил, Джонатон, но мы попросту устали от спора литературного порядка и перешли к гораздо более интересным вещам. — Джулиана бросила на брата угрожающий взгляд. Право, Ник мог бы поклясться, что все они как по волшебству снова стали детьми. Но тут Джулиана повернулась к нему и одарила его ослепительной улыбкой. — Мы говорим о сэре Николасе.
— Разве я более интересен, чем персонажи Диккенса? — рассмеялся Ник.
— Разумеется. О персонажах книги знаешь все, особенно когда дочитаешь последнюю страницу. Но в реальной жизни очень трудно, если не невозможно, узнать все о ком бы то ни было. Тем более трудно, если тебе не отвечают на вопросы.
— Скорее всего не отвечают тогда, когда вопросы носят сугубо личный характер, — не удержался от замечания все тот же Джонатон.
Джулиана не удостоила его ответом.
— Так вы ответите на мой вопрос, сэр Николас?
— Приятно узнать, что годы не изменили ваш целеустремленный характер, — усмехнувшись, заметил Ник. — Отвечаю: нет, я никогда не
