должен признаться, — продолжал Николас, сощурив глаза как бы в задумчивости, — что ваше предложение сопровождать меня можно назвать интригующим.
Лиззи, вспыхнув от негодования, вздернула подбородок.
— Я вовсе не…
— Вы отпрыск весьма уважаемой и богатой семьи. Ваше приданое и влияние вашей семьи плюс деньги моего дяди весьма привлекательны, чтобы отказаться от подобной чести. Плюнуть на всю эту чепуху с моим состоянием и остаться здесь…
— Николас!
Лиззи смотрела на него с ужасом. Как бы ни хотелось ей, чтобы он поступил именно так, ни самый тон его слов, ни расчетливый огонек в его взгляде не могли принадлежать мужчине, которого она знала. Или воображала, что знает. Воображала, что может его любить.
— Но это не проходит, — пожав плечами, продолжал он. — Если бы я женился, то лишь на женщине, которая разделяла бы мои намерения и вместе со мной шла к цели. Как вы ни очаровательны, мне нужна супруга гораздо более серьезная и гораздо менее ветреная.
— Ветреная?
Лиззи чуть не подавилась этим словом — она полагала, что Николас о ней лучшего мнения.
— Послушайте, Элизабет, вас не должно удивлять подобное определение вашего характера. Я подозреваю, что вы настойчиво культивировали в себе это качество.
Лиззи молча смотрела на него несколько долгих минут. Несмотря на то что произошло между ними и как она определяла свои чувства по отношению к нему, а его чувства по отношению к себе, Лиззи, оказывается, почти не знала этого человека. Он для нее незнакомец. И она ни сейчас, ни в будущем, вообще когда бы то ни было не даст ему понять, насколько задели ее его жестокие слова. Она улыбнулась, скрывая улыбкой нарастающий гнев.
— Вы разгадали меня, Николас, но, дорогой мой, уверяю вас, что вы неверно истолковали мои слова о желании уехать вместе с вами. — Лиззи конфиденциально понизила голос. — Я вовсе не имела в виду брачные узы.
— Как?! Вы согласились бы путешествовать вместе со мной, не вступив в брак?
— Не говорите вздор! — Лиззи заставила себя беспечно рассмеяться. — Я не имела в виду ничего иного, кроме обыкновенного совместного путешествия. Меня увлекла мысль о возможных приключениях.
— Это правда? — спросил Николас, скептически приподняв одну бровь.
— Совершенная правда. У вас могут быть приключения, недоступные мне как женщине. И на мгновение, не более чем на мгновение, даю вам слово, мысль покинуть Лондон и расстаться с привычным образом жизни показалась мне неотразимой.
Лиззи небрежно передернула плечиком.
— Мне жаль, что я ввела вас в заблуждение. Я опомнилась буквально в ту же минуту. Даже будучи такой ветреной, — Лиззи с ударением произнесла это слово, — какая я есть, я понимаю, что сопровождать вас даже в качестве дорожной спутницы было бы с моей стороны ужасной ошибкой. И кто поверил бы, что между нами нет ничего, кроме доброй дружбы, не более? Рухнула бы не только моя репутация, но и вся моя жизнь. Что касается брака, мы бы с вами не ужились.
— Не ужились.
— Да, и признаюсь вам, я сожалею о том, что наговорила вам здесь, но вы же знаете, каковы они, ветреные женщины. А я к тому же имею скверное обыкновение говорить необдуманно. Это дурная черта, мне нужно с ней бороться.
—Да, вы правы. — Николас говорил беспечным тоном, но глаза у него горели. — Ведь следующий мужчина, которому вы предложите свое участие в его, как вы это назвали, приключениях, может оказаться не столь понимающим человеком, как я. Он может принять ваше предложение.
— Ну что вы, Николас, смею сказать, что я получила хороший урок и впредь не позволю себе ничего подобного. — Лиззи смело посмотрела Николасу в глаза. — Я предпочитаю взять назад свои слова, все без исключения.
— Конечно, — пробормотал он.
Лиззи хотела бы удалиться до того, как рухнет ее бравада, до того, как ею овладеет отчаяние. Само собой, она не допустит, чтобы эта несчастная встреча испортила ей жизнь и будущее.
— Надеюсь, вы не расскажете… — заговорила она, но Николас не дал ей закончить фразу.
— Это останется между нами, — твердо произнес он. — Даю вам слово.
— Благодарю вас. — Лиззи улыбнулась. — Я должна вернуться в бальный зал. Чарлз, вероятно, недоумевает, куда это я запропастилась.
— Да, конечно… Чарлз.
Лиззи повернулась, чтобы уйти, еле удерживаясь от того, чтобы не пуститься отсюда бегом. Подойдя к двери, она вздохнула и обернулась.
— Подозреваю, что мы с вами больше не увидимся, во всяком случае, не увидимся долго. Я желаю вам всего доброго, Николас. Надеюсь, вы получите все, чего хотели бы.
Загадочная, полная тайной горечи полуулыбка приподняла уголки его губ.
— Ах, Элизабет, скорее всего я не получу желаемого полностью. Кое-что попросту невозможно.
У нее перехватило дыхание, но она все же смогла улыбнуться:
— Но кое-что получите, не так ли?
Лиззи распахнула дверь и переступила порог.
— Еще раз благодарю вас, — послышалось сзади. — За подаренную книгу.
— Веселых вам Святок, — бросила она через плечо, не в силах взглянуть на Николаса еще раз.
Она вышла в коридор и затворила дверь.
— И вам веселых Святок, Элизабет, —донеслось до нее.
Она прислонилась спиной к закрытой двери, стараясь удержать подступившие слезы.
Как могла она так ошибиться? В нем и, что еще хуже, в себе?
Пережив в течение нескольких минут тяжкое унижение, Лиззи тем не менее поняла главное. Николас Коллингсуорт мог бы стать самой большой ошибкой ее жизни, и она должна быть признательна — нет, она уже признательна ему за то, что он показал свой истинный характер. Теперь она пойдет своим жизненным путем без сомнений и сожалений. Она распрямила плечи и направилась в бальный зал.
Она испытывает боль, так и должно быть, но это не слишком великая цена за мир и душевный покой.
Лиззи проскользнула в зал, и зрелище всеобщего непринужденного веселья бальзамом пролилось на ее расстроенные чувства. Ее уязвленная гордость ничто по сравнению со всем этим. И вообще незачем преувеличивать случившееся.
— Лиззи. — Чарлз неожиданно возник рядом с нею. — Куда ты пропала? Я тебя искал повсюду.
— Я просто… — Она посмотрела в его большие и ясные голубые глаза и тряхнула головой. — Здесь было так жарко, вот я и…
— Ладно, это пустяки, — перебил ее Чарлз и взял за руку. — Я должен с тобой поговорить.
— Чарлз, я…
— Лично и по секрету, — твердо произнес он и повел ее за собой, держа за руку.
— А куда мы идем?
Лиззи невольно рассмеялась. Чарлз всегда умел ее рассмешить. На душе у нее стало легче.
— Туда, где нас никто не побеспокоит. И если это будет под омелой, тем лучше, — заявил он с озорной улыбкой.
— Чарлз!
Лиззи снова рассмеялась и вдруг поняла: простой факт, что она сейчас может смеяться, показывает, к кому тянется ее сердце.
Чарлз привел ее к нише — уединенному местечку для интимных разговоров — и заключил в объятия так быстро, что у нее не было времени изъявить протест. Он нежно и тепло поцеловал ее в губы. Этот поцелуй говорил о том, что отношения между ними самые легкие и непринужденные, что они давно и хорошо знают друг друга… И это был поцелуй любви. Нет, не страсти, от которой дрожат и слабеют колени, от которой мутится разум, но полного нежности чувства, согревающего душу и сердце и обещающего верность навсегда.
Чарлз выпрямился, и Лиззи посмотрела на него снизу вверх с притворным недоумением.
— Что-то я не вижу здесь омелы, Чарлз. Боюсь, что ты позволяешь себе излишние вольности.
— Ничего подобного.
Чарлз отпустил Лиззи, полез в жилетный карман, извлек оттуда помятую, с наполовину оборванными листьями и опавшими ягодами веточку и театральным жестом протянул ее Лиззи.
— Как видишь, я принес ее с собой.
— Вижу. Уж не носишь ли ты эту омелу с целью воспользоваться каждым удобным случаем? Кажется, мне следует предупредить об этом всех женщин в доме, не подозревающих о твоих дурных намерениях.
— Намерения у меня и в самом деле опасные. — Чарлз засмеялся и бросил ветку на свободный диванчик. — Но только по отношению к тебе.
В голосе Лиззи прозвучала дразнящая нотка, когда она сказала:
— Вот уж и не знаю, чего мне ждать — трепки или комплимента.
— Тебе… — Чарлз замолчал, потом лицо его сделалось очень серьезным. — Лиззи, твой отец желает сделать оповещение, и я…
У Лиззи замерло сердце.
— Оповещение?
— Видишь ли… Так сказать… Я говорил с ним, но был не в состоянии… ты пойми… Словом… — Он глубоко вздохнул и взял руки Лиззи в свои. — Оставим это, Лиззи. Я люблю тебя. Я всегда любил тебя и хочу на тебе жениться.
Лиззи с силой втянула в себя воздух. Она знала, что это неизбежно. Но почему-то не предполагала, что это произойдет сегодня вечером. Здесь. Теперь.
— Ты, конечно, знаешь, как я к тебе отношусь. Мы никогда с тобой не говорили о наших взаимных чувствах, я понимаю, но всегда считал, что ты питаешь ко мне… привязанность.
— О, Чарлз, я…
— Я готов стать перед тобой на одно колено или на оба, если ты это предпочтешь. Готов распростереться перед тобою ниц, если хочешь.
— В этом нет необходимости…
— Я знаю, что этого все и всегда ожидали, но я делаю тебе предложение не из чувства долга и не по обязанности перед нашими родственниками, которые будут счастливы, если наш брак состоится. Лиззи, я хочу этого, вернее, я хочу тебя больше всего на свете. Я не могу жить без тебя. Клянусь, что постараюсь сделать твою жизнь счастливой, сделать счастливой нашу совместную жизнь. Сделаешь ли ты меня самым счастливым
