сказках.
Эва покачала головой и взялась за вилку. Ладно, такая идиллия, конечно же, долго не продлится.
Но когда она обратила внимание на еду, то вид — и запах — дичи, вымоченной в черносмородиновом соусе, внезапно вызвал приступ тошноты. Она покрылась холодным потом и отложила салфетку, пытаясь сообразить, как уйти, чтобы не показаться грубой…
И не вызвать подозрений у Челси.
Но Челси заметила, как она начала вставать.
— Эва, Эндрю мне только что рассказал о своих намерениях усовершенствовать свое новое взрывчатое вещество, — объяснила она, по ошибке приняв напряженное выражение на лице Эвы за неловкость. — Завтра утром он собирается его испытать.
— Тогда я с огромным удовольствием понаблюдала бы... — едва слышно проговорила Эва, думая о том, чтобы установить мир с упрямым молодым лордом, проявив интерес к его занятиям.
— Не сомневаюсь. Это все потому, что она надеется увидеть, как я взорву себя.
— Ну, Эндрю, — надула губы Челси. — Почему бы тебе не рассказать Эве о своей взрывчатке?
Эва комкала салфетку в потном кулаке. «Боже, мне необходимо выйти отсюда».
— Это зачем? Женщине, столь опасной для Англии, не следует знать о моей новой взрывчатке. — Он вонзил вилку в картофелину, точно шпагу, и насмешливо добавил: — А еще тебе нужно знать, что она будет пытаться меня похитить, чтобы добыть формулу и использовать ее в интересах своей обожаемой Америки.
Эва натянуто улыбнулась, борясь с подступающей тошнотой.
— О нет. Я не перенесу, если разлучу такую милую пару. Впрочем, все мужчины одинаковы. Они любят разрушать то, что строят женщины.
— Это не о всех мужчинах, Эва. Ведь Эндрю постоянно что-то строит — летательные аппараты, двух купейные дилижансы, автоматические жарочные машины… Он намного больше интересуется строительством, чем разрушением.
— Да неужели? — протянула Эва, пытаясь сохранить маску невозмутимости. — Мужчина с мозгами. Кто бы мог подумать?
Эндрю в сердцах швырнул салфетку на стол.
А Эва, несмотря на то что с каждой минутой промедления возрастала опасность опозориться, направила на него все очарование своей улыбки.
— Успокойтесь же, милорд. Я просто сделала вам комплимент, если вы этого не поняли. — У нее начинали дрожать руки. Она покрылась испариной. — А теперь, боюсь, я должна извиниться…
— Эва, с тобой все в порядке? — Челси поднялась из-за стола. — Ты так сильно побледнела…
— Со мной все хорошо. Просто, — она вымученно улыбнулась, — я не могу сидеть за одним столом с таким смышленым мужчиной. Такая необыкновенная перспектива, боюсь, меня пугает.
Она вскочила и бросилась вон из комнаты, а Эндрю так и остался сидеть, растерянно глядя на захлопнутую дверь.
— Что все это значит?
— Не знаю. Но она ведет себя крайне странно, и я подозреваю, что за всем этим что-то кроется. — Челси отложила салфетку. — Я сейчас вернусь.
Она поспешила следом, Эва, зажав рот ладонью, уже неслась вверх по лестнице. Челси, нахмурившись, помедлила. Как раз когда она раздумывала, следует ли догнать кузину, подошел слуга и поклонился.
— Миледи. Их светлости Чарлз и Гаррет с семьями ожидают вас в гостиной.
Челси быстро взяла себя в руки.
— Проводи их в столовую и проследи, чтобы поставили дополнительные приборы.
О Господи, спаси и помилуй! Чарлз и Эва под одной крышей?
Так и есть, сбываются ее худшие предчувствия.
— Она здесь? — загремел лорд Чарлз де Монфор, когда группа новоприбывших вошла в столовую и расселась за столом. Высокий, с безукоризненной выправкой офицер вскочил со своего места, его глаза гневно сверкали. — Ты что, спятил? — набросился он на Эндрю. — Эта женщина опасна! Ты собрался приютить ее в этом доме после того, что она сделала с нами тогда ночью на дороге?
Челси попыталась урезонить его.
— Но, Чарлз, она нуждается в помощи — Люсьен перевернул всю ее жизнь. — Она рассказала всем, как Эва влезла на башню в замке Блэкхит, забралась в спальню Люсьена и украла настоящий эликсир. — Он отправился во Францию, чтобы вернуть его, а Эва перехитрила и связала его, но потом он освободился и вновь украл снадобье. Все это довольно занимательно, правда? Подождите, и вы услышите весь рассказ…
Чарлз отвернулся, непреклонный и рассерженный. В последний раз он видел Эву де ла Мурье на пустынной дороге. Она притворилась растерянной крестьянкой, у которой сломалась повозка. Он остановился, чтобы помочь ей… но очнулся, лежа лицом в грязи, а снадобье — не проклятое, ужасное зелье, которое внесло такой переполох в жизнь стольких людей, а подделка — пропало.
Он видеть ее больше не мог.
— Так, Эми, мы уезжаем. Я не позволю тебе и нашей дочери оставаться под одной крышей с этой вероломной ведьмой.
— Вероломной ведьмой?
Все застыли, услышав тихий, вкрадчивый голос. В дверях стояла Эва, величественная, как королева. Луч от стенного светильника падал на густые, зачесанные наверх рыжие волосы, заставляя их пылать пожаром. Она кротко улыбалась.
Все дружно разинули рты, когда рука Чарлза легла на рукоять шпаги.
— Прошу вас, майор. Вовсе нет надобности в кровопускании, — негромко проговорила Эва, когда Эндрю и Гаррет бросились к брату, чтобы удержать его. — Ради вашей семьи, и особенно бедной Челси, давайте забудем наши прошлые размолвки и по крайней мере попытаемся притвориться воспитанными людьми.
Бледно-голубые глаза Чарлза стали ледяными, когда он встретил взгляд широко расставленных глаз Эвы, блестящих, как зеленый хрусталь. Мгновение он стоял неподвижно, глядя на нее с неприязнью, отвращением и недоверием. Затем он схватил Эми за руку, поклонился Челси и жене Гаррета Джульетт и почти выволок свою упирающуюся супругу из столовой.
Эва прикусила губу.
Челси и Эндрю обменялись понимающими взглядами, а Джульетт, нахмурившись, посмотрела на Эву.
Гаррет первым нарушил молчание.
— Не беспокойтесь, он не повезет семью домой в такую ужасную ночь, — сказал он, пытаясь сгладить неловкость. — Он никуда не поедет.
Но остальные продолжали смотреть на женщину, которая сумела настолько вывести из себя молчаливого, обычно невозмутимого лорда Чарлза, и даже глазом не моргнула, видя его грубость. А теперь она ловила на себе взгляды присутствующих, ее улыбка стала печальной.
— Боже. Я совсем забыла, как медленно лечится задетая мужская гордость. Мне и в самом деле следовало начать с того, чтобы просить у него прощения, не правда ли?
Как раз в этот момент в комнату вошел лакей, держа в руках массивный серебряный поднос, на котором лежало письмо. Слуга с поклоном подал его Эндрю.
— Это вам, милорд.
Эндрю взял сложенную бумагу, отпустил слугу и сломал печать. Его лицо расплылось в улыбке, а глаза сияли, когда он вновь сворачивал письмо.
— Что ж, что ж. Похоже, что наш властный старший брат решил почтить нас своим присутствием. Он прибудет с Нериссой завтра ближе к вечеру. — Он поднял глаза на Эву. — Ну вот, мадам, ваш шанс.
— Шанс? — недоуменно повторил Гаррет, переводя взгляд с Эндрю на Эву.
Однако Эва, сердце которой бешено колотилось в груди, во второй раз за вечер утратила аппетит. А на этот раз еще и хладнокровие. Блэкхит. Он едет сюда.
Боже, сбереги ее нервы.
— Шанс отомстить, — беззаботно пояснила она и, извинившись, вышла из комнаты.
Глава 10
Спать в эту ночь она практически не могла.
Она лежала с открытыми глазами и думала о Блэкхите. Об их последней встрече, о высотах страсти, с которыми он познакомил ее, об его угрозе-обещании, содержавшейся в конце его противной записки, которую он оставил ей там, во Франции: «Приезжайте в Англию. Я с величайшим удовольствием приму вас».
Что ж, вот она и в Англии. Он будет здесь завтра. И она всем существом понимала, что он примет ее. Это неизбежно.
Часы в зале за стеной пробили час. Два. Три. Эва, вся горячая и переполненная эмоциями, отбросила одеяло. Встала и подошла к окну. Она стала вглядываться в темную пустошь, холодные звезды подмигивали ей из-за высоких редких облаков, которые то закрывали, то открывали луну.
Блэкхит.
Он будет здесь через несколько часов. Завтра вечером.
Она налила себе стакан воды и вернулась в постель. Попыталась заснуть. И, наконец, забылась тревожным сном…
В котором ей снилось, что они с герцогом Блэкхитом занимаются любовью.
Бал начался ровно в девять часов, а он не приехал. Эва танцевала с бессчетным числом кавалеров и бессчетное количество раз взглядывала в сторону дверей, проведя первую половину вечера в борьбе с нарастающим волнением и предвкушением. Чтоб тебе, Блэкхит, гореть в аду! А потом, как раз когда часы пробили десять, по залу словно прошелестел ветер, и она поняла: приехал он. И действительно, он приехал.
Он был великолепен в бальном наряде: изящные кружева на вороте и рукавах, приталенный жилет из темно-серого атласа, пудреный парик, рубин в галстуке и туфли с затейливыми пряжками. И он увидел ее.
Держа под руку восхитительную, но бледную как привидение блондинку в платье из нежно-голубой кисеи, он беспечно шел через толпу. Женщины бросали на него голодные взгляды, мужчины поглядывали с уважением и опаской.
А все три младших брата де Монфорд — и Эва тоже — пристально наблюдали за ним.
Слишком пристально.
Челси, с горящими глазами, припала к Эндрю и что-то прошептала ему на ухо, но Эва все еще смотрела на герцога, пытаясь
