тесны.
– Да, у него язык хорошо подвешен. Если бы меня не предупредили добрые люди, я бы, наверное, не скоро его раскусила. У моего брата много деловых партнеров, и многие из них умеют говорить складно, но до полковника Форсайта им далеко.
– Неужели у вас ни разу не возникало искушения принять деньги и вернуться домой?
– Ни на секунду. – Кристин отвела взгляд, чтобы Бак не прочел в ее глазах обиду.
– Почему?
– По личным причинам.
– У вас остался дома кто-то… человек, который вам дорог?
– Один лишь Густав, кузен. – Кристин глубоко вздохнула. – Мой брат Ферд был бы только рад услышать, что я попала в беду. Он сказал, что эта затея совершенно бессмысленная и что я кончу… – В последний момент она сдержалась и замолчала, не желая выдавать всей глубины горечи от ссоры с братом.
– Он был против вашей поездки?
– Если точнее, он запретил мне ехать.
– Тогда почему вы здесь? Разве вашими делами не мог заняться другой член семьи? Тот же Густав, например?
– Густав сам уговорил меня поехать – это мой единственный шанс обрести собственный дом, стать независимой. Думаю, вы и представить себе не можете, каково это – прожить всю жизнь за чужой счет.
Бак нахмурился. Его темные брови сошлись на переносице.
– Да, пожалуй, не могу.
– Прошу прощения, мистер Леннинг, что я взваливаю на вас свои проблемы, но я просто не знаю, как быть. Но ведь это не ваши заботы, правда?
– Я бы сказал, наши общие. Вы уже здесь, и мне придется решать, что с вами делать.
– Поверьте, мне искренне жаль, что я вас обременяю, но, прошу вас, поймите и меня. Я рассчитывала обрести здесь дом – работать на своей земле, любоваться закатами со своей веранды, наблюдать восход луны, возделывать огород, заготавливать продукты на зиму… в общем, просто жить, зная, что могу остаться здесь до конца своих дней. Я могла бы ходить с распущенными волосами, если захочется, или босиком… и не думать, что по этому поводу скажут люди. – Кристин улыбнулась. Бак не мог отвести от нее глаз. – И никто бы мной не командовал, не указывал, что делать и чего не делать.
– В жизни не все так просто.
– Но так должно быть. Если очень сильно хочешь чего-то и упорно этого добиваешься, то ты должен иметь возможность пользоваться плодами своего труда. Разумеется, я еще палец о палец не ударила, но я хочу… мне просто необходимо иметь свое собственное жилье.
– Ярби вложил немало труда в этот дом, из-за него его даже хотели убить.
– Но вы ведь ему помогали?
– Каждому человеку нужна чья-то помощь. Кристин удивленно посмотрела на него:
– Странно слышать это из уст такого самоуверенного человека, как вы. Мне как-то трудно представить, что вы в ком-то нуждаетесь.
Кристин пришлось довольно долго дожидаться ответа, но ее ожидание было вознаграждено – Бак снова улыбнулся.
– Я привык сам о себе заботиться – у меня по этой части большой опыт.
– Но разве в детстве отец о вас не заботился?
– Возможно – я не помню.
Баку никогда еще не приходилось вести светскую беседу за завтраком с хорошенькой женщиной. Но каким бы приятным занятием ни казалась подобная беседа, пора было заняться их общими проблемами.
– Просто не знаю, что мне делать, – в который раз сказала Кристин, и Баку представилась возможность высказать то, над чем он размышлял почти всю ночь.
– Почему бы вам не остаться здесь? Поможете мне с Моссом, К тому же у вас будет время разобраться с Форсайтом. А потом решим, что делать с ранчо.
Кристин прищурилась, открыла было рот, но тут же, так ничего и не сказав, поджала губы.
– Вы предлагаете мне жить в этом доме… с вами? – спросила она, немного помолчав.
– Вы же не можете жить в доме Ярби!
– Но это неприлично, ведь здесь нет другой женщины!
– Кому судить, что прилично, а что нет? Вы, кажется, сами хотели жить в таком месте, где можно не оглядываться на общественное мнение. – Бак пристально смотрел ей в глаза. Улыбка исчезла с его лица, во взгляде появилось выражение досады. – Вы считаете себя порядочной женщиной?
– Разумеется!
– И оттого, что кто-то подумает иначе, ваше мнение изменится?
– Нет, конечно! Я себя лучше знаю.
– Тогда какая разница, что они подумают? Если вы боитесь, что я стану вам досаждать – не беспокойтесь. Я не собираюсь укладывать вас в постель. – Вглядываясь в лицо Кристин и пытаясь понять, поверила ли она ему, Бак затаил дыхание и вздохнул, когда стало совсем невмоготу.
Его слова и тон, каким они были сказаны, вогнали Кристин в краску. Растерявшись, она не смогла придумать ничего лучшего, чем упрекнуть его:
– Могли бы и не грубить.
– Это всего лишь предложение. Через несколько дней вернется Джилли, так что, если вы надумаете уехать из «Аконита», он отвезет вас, куда пожелаете. Сомневаюсь, что до его возвращения здесь кто-нибудь появится. – Бак произнес это ровным голосом, но почему-то при мысли о ее отъезде его охватило странное, непривычное чувство одиночества.
– Поймите меня правильно, мистер Леннинг, я не хочу показаться неблагодарной, просто подобное… э-э… положение вещей у нас в Ривер-Фоллз вызвало бы настоящий скандал. Незамужняя женщина не может жить в одном доме с мужчиной, даже если с ним живет престарелый отец.
– Вы полагаете, что если поселитесь здесь со мной и Моссом, то дамы в Биг- Тимбере станут вас презирать? – Кристин, поджав губы, промолчала. – Если вы пробудете на Западе подольше, то сами поймете: люди здесь не очень спешат делать выводы. Я знавал шлюх, которые пели в церковном хоре. В воскресный день в церкви вы бы не отличили их от непорочных девственниц.
Кристин совсем некстати пришло в голову: Бак Леннинг, с его ярко выраженной мужественностью и грубоватой красотой, без сомнения, знал немало женщин, в том числе и шлюх. Испугавшись, что он может прочитать ее мысли, Кристин резко поднялась из-за стола, отошла к плите и повернулась спиной к Баку.
– Если вы останетесь, я буду ночевать во флигеле, если вам так спокойнее. Мы с Моссом и вчера бы там спали, но я был почти уверен, что за вами следили, и не хотел оставлять вас одну в доме. – Бак говорил очень тихо, по Кристин прекрасно слышала каждое его слово.
– Вы думаете, полковник пошлет своих людей, чтобы… нас убить?
– А вы как считаете? Если бы не мы с вами, ранчо стало бы его собственностью. – Он рассмеялся, но, похоже, ему было не до смеха. – Надеюсь, погонщики из племени сиу прихватят с собой нескольких родственников, которые помогут нам держать оборону. В таком случае люди полковника не застанут нас врасплох. Я знаю местечко в горах, где можно спрятать вас с Моссом. Кристин снова уселась за стол.
– Вы уже когда-то делали это?
– Несколько раз, Мосса даже приходилось привязывать к дереву с кляпом во рту.
Девушка невольно вскрикнула. Глаза Бака сузились, превратившись в узкие щелочки, – Кристин видела лишь крохотные зеленые огоньки, сверкавшие меж густых ресниц.
– Это спасло ему жизнь, – сказал Бак.
– Простите, я не собиралась вас упрекать. Похоже, вы здесь… как на войне. Вы ведь стреляете друг в друга?
– И прежде чем все это кончится, появятся трупы. И не один. Постараюсь, чтобы это были не мы с Моссом. И не вы.
Кристин всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, о чем он думает. Воцарилось молчание – напряженное, натянутое, как струна. Наконец девушка вздохнула и отвела взгляд.
– Вы правы, мистер Леннинг. Не важно, что обо мне подумают, Имеет значение только то, что я сама о себе думаю. Я с благодарностью принимаю ваше предложение. – Кристин протянула через стол руку. – В свою очередь, обязуюсь помогать вам по хозяйству :: присматривать за вашим отцом.
Бак крепко сжал ее ладошку своей большой сильной рукой. Кристин улыбнулась, быстро взглянув на него. На Бака этот взгляд подействовал, как ласковое прикосновение. Бак смотрел на ее губы, в ее улыбающиеся глаза, и ему вдруг нестерпимо захотелось сжать эту хрупкую женщину в своих объятиях, прижаться поцелуем к ее губам и на коленях умолять остаться с ним, остаться в его с любовью и старанием выстроенном доме и разделить с ним все, Что женщина может разделить с мужчиной, – кров, постель, радости и тяготы жизни.
Картина, нарисованная воображением Бака, была такой отчетливой, что его плоть тотчас же отреагировала – прежде чем он успел понять, что с ним происходит. Он поспешно отдернул руку и повернулся к Моссу, который – как раз вовремя – стал подниматься с кресла.
Бонни Гейтс вышла из церкви. Когда закончилась репетиция церковного хора, уже совсем стемнело.
У церкви ее поджидал Дел Гомер.
Бонни сразу же его узнала. Сунув руку в карман, она крепко сжала рукоятку «дерринджера», который с некоторых пор, по настоянию Берии, постоянно носила при себе.
Все три дня, прошедшие с тех пор, как Берни помог Кристин Андерсон бежать из города. Дел приходил в их кафе и на завтрак, и на обед, и на ужин. Несколько раз заходил и Майк Бруза, который держался нагловато и вообще вел себя шумно, но с Бонни был неизменно вежлив. Дел всегда дожидался его ухода и только потом уходил сам.
– Мисс Бонни. – Высокий мужчина вышел из тени и пошел с ней рядом. – Вам не следует ходить по вечерам одной.
– Вас это не касается!
– Очень даже касается.
– У меня в кармане «дерринджер», и я готова пустить его в ход в любой момент.
– Вам нужно завести настоящее оружие. Эта игрушка мужчину не остановит, если только вы не попадете в самое сердце.
– Я буду целиться между ног – уж это его наверняка остановит, – возразила Бонни, ускоряя шаг.
– Да, это
