поколении стали выше ростом, а некоторые, как дядя Хэнсел, стали более крепкими и мускулистыми. Правда, Ферд остался таким же низкорослым, как его отец, но с годами прибавил в весе. Ни в чертах его лица, ни в фигуре Кристин не видела никакого сходства с дядей Ярби.
Девушке очень хотелось спросить у дяди, почему из всех многочисленных родственников он выбрал наследницей именно ее, но, к сожалению, это было невозможно.
К тому времени когда ужин был готов, Кристин приняла решение. Она подойдет к Баку Леннингу и заявит, что ей все известно. Мужчина, которого он выдает за своего отца, – на самом деле Ярби Андерсон, и пусть даже дом стоит на земле Бака, она имеет полное право остаться здесь и ухаживать за своим дядей. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, Кристин злилась на Бака за то, что он не рассказал ей правду о Моссе, с другой стороны, она не могла не испытывать к этому непонятному мужчине чувство благодарности – за доброту к ее дяде и заботу о нем.
Уже смеркалось, когда послышался радостный лай Сэма – во двор въехали Бак и Джилли. Перед уходом Бак заверил Кристин, что индейцы сиу, которые разбили лагерь позади ранчо, вполне надежны и обязательно дадут ей знать, если в пределах нескольких миль от ранчо появится какой-нибудь подозрительный всадник. Кристин, однако, не представляла, как это может быть осуществлено на практике, но все же слова Бака немного успокоили ее.
Чистую, без единого пятнышка, кухню освещал мягкий свет двух ламп – одна стояла на обеденном столе, другая висела на стене, над разделочным столом. Перед тем как подавать ужин, Кристин зашла в спальню к Моссу. Старик спал, во сне он дышал очень ровно. Кристин потрогала его лоб – лоб был прохладным. Она вернулась на кухню. В следующее мгновение кухонный порог переступил Бак.
– Ваш отец, – она намеренно сделала ударение на слове «отец», – спит.
– Он болен?
– Конечно, вы сами знаете.
– Я имею в виду…
– Жара у него нет, если вы это имеете в виду. Он старый и слабый человек, и его сердце может остановиться в любую минуту, Кристин поджала губы и отвернулась – она решила не смотреть в его сторону.
Она только что дала ему возможность признаться, что Мосс – не отец ему, однако он предпочел продолжать притворство.
Бак, сразу заметивший перемену в ее настроении, недоумевал: что могло случиться между обедом и ужином? Что вызвало ее недовольство?
– Пойду посмотрю, как он.
– Садитесь и ешьте, я только что к нему заходила. В кухню вошел Джилли, еще не успевший снять шляпу. Кристин посмотрела ледяным взглядом сначала на шляпу, потом на вешалку у двери. джилли понял все 6єз слов вернулся, повесил шляпу на крюк и только после этого пошел мыть руки.
Когда мужчины уселись за стол, Кристин разлила по чашкам кофе и заняла свое место. Она без особого аппетита ела говядину с рисом и не предпринимала попыток включиться в разговор между Баком и Джилли. Джилли довольно долго говорил о карстовых провалах на земле Бака, Он считал, что на территории ранчо под землей пролегает нефтяной пласт и им здорово повезет, если эта «черпая грязь» не разольется по земле и не испортит все пастбища.
Бак попросил старого погонщика наведаться на соседнее ранчо и узнать, продолжает ли Форсайт требовать, чтобы хозяева продали ему свою землю.
– Райерсон наверняка сдастся, – заявил Джилли.
– Попроси его продержаться еще чуть-чуть. Пусть он пообещает Форсайту, что приедет в город и подпишет бумаги, как только пересчитает скот, – по-моему, прекрасный предлог потянуть время. Главное сейчас – время. Шериф приедет сразу же, как только получит мое письмо, – если, конечно, он его вообще получит.
– Будь у Райерсона хоть немного здравого смысла, он отправил бы свою семью в Хелину. Форсайт, конечно, может захватить его землю, но ему ни за что ее не удержать, если поселенец не подпишет отказную. Суду вряд ли понравятся форсайтовы проделки.
– Вполне возможно, что и судья у него в кармане. Форсайт играет по- крупному.
– Черт бы его побрал! Это несправедливо! Райерсон и его ребята пролили на этой земле немало пота.
После ужина Кристин, прежде чем убирать со стола, взяла лампу и ушла в комнату, оставив кухню, освещенную лишь настенной лампой над разделочным столом, в полумраке. Девушка поставила лампу на столик у кровати и склонилась над Моссом. Старик перевернулся на спину. Он лежал с открытыми глазами и судорожно хватал ртом воздух. Кристин встревожилась. Она опустилась на колени и взяла вялую руку старика.
– Бак! – крикнула она. В следующее мгновение он уже стоял рядом. Кристин подняла на него глаза, полные боли и гнева.
– Как вы могли?! Никогда вам этого не прощу, никогда! Бак нахмурился. Он не понял причины ее гнева, но сейчас было не до расспросов.
– Что с ним?
– Не знаю!
Кристин поднесла руку к самому лицу Мосса и поводила ладонью из стороны в сторону. Старик даже не моргнул. Она приподняла его руку и тотчас отпустила – рука безвольно упала на кровать.
– Мосс, ты меня слышишь? – Бак взял старика пальцами за подбородок и повернул к себе. Тот не отвечал.
– Он явно не в себе, – сказала Кристин.
– Но он выйдет из этого состояния?
– Если это апоплексический удар, то нет.
– Я слышал про такое. Он не способен двигаться.
– Да. С папой было так же… перед смертью. И дядя Хэнсел тоже умер от апоплексии. Кажется, это как-то связано с кровоизлиянием в мозг. Доктор говорил, что происходит… паралич. – Кристин тихонько вскрикнула, по ее щеке покатилась слеза. – Посмотрите, он не может закрыть глаза.
– Чем мы можем помочь ему?
– Насколько мне известно, ничем. – Кристин прикрыла плечи Мосса одеялом и поднялась на ноги.
– Может, оно и к лучшему. – Сзади подошел Джилли и взглянул через плечо девушки. – Не годится мужчине прозябать, ничего не соображая, это не жизнь…
Кристин повернулась к погонщику.
– Лучше? Для кого? Если бы вы сейчас лежали на его месте, для вас это было бы лучше?
– Держу пари на что угодно. Можете поставить в качестве залога свои шпильки, мэм. По мне, уж лучше получить пулю в лоб, чем такая жизнь…
Бак принес стул для Кристин, а сам зашел с другой стороны кровати. Он довольно долго стоял, положив руку на металлическую спинку. Бак знал, что этот момент рано или поздно наступит. Мосс стал лишь жалкой тенью прежнего Мосса, но все же он не был готов к тому, что это произойдет так скоро. Бак посмотрел на склоненную над стариком голову Кристин. Давно ли она знает правду? Она была так терпелива и ласкова с Моссом – слоено с собственным отцом.
Неожиданный порыв ветра зазвенел оконным стеклом. Это был звук одиночества, звук смерти. Казалось, ветер явился затем, чтобы унести на небеса душу Мосса. Кристин поежилась.
Бак вышел из комнаты и вернулся, держа в руках шаль Кристин. Он заботливо укутал ее плечи и снова отправился на кухню.
Кристин смотрела па своего умирающего дядю. Было слышно, как воздух со свистом входит и выходит через открытый рот старика. Она наклонилась и осторожно закрыла ему глаза. Человек не должен умирать с открытыми глазами. Взяв в ладони его исхудавшую руку, она тихо заговорила:
– Дядя Ярби, как жаль, что я вас не знала. Вы очень похожи на папу, хотя у него не было таких седых волос и бороды. А еще вы напоминаете мне Густава, только он гораздо выше. Но у вас обоих добрый нрав.
Когда пришло сообщение, что вы оставили мне землю, у меня появилось такое чувство, будто я слышу ваш голос, который велит мне расправить крылья и лететь далеко-далеко, чтобы самой решать свою судьбу, как это когда-то сделали вы. Знаете, что сказал Густав? «Лети, маленькая птичка». Наверное, вы бы сказали так же.
Впервые после смерти папы мне представился случай вырваться из дома Ферда. Теперь мне уже никогда вас не отблагодарить. Ваша земля – «Аконит» – она прекрасна. Дядя Ярби, я обещаю: пока я жива, полковник Форсайт ее не получит. Во всяком случае, законным путем. Какая низость с его стороны – обвинить вас в ужасном преступлении! Господь его накажет.
Не знаю, почему Бак Леннинг не рассказал мне о вас. Должно быть, у него имелись на то какие-то веские причины. Пусть вы даже меня не понимаете, я все равно хочу сказать: спасибо вам. дядя Ярби. Я уже успела полюбить эту прекрасную землю и величественные горы.
Бак замер на пороге. Ему даже не приходило в голову, что не следует подслушивать. Кристин было больно, и он чувствовал, что должен находиться рядом. Хорошо зная Мосса, он был уверен: старик был бы только рад избавлению от такой жизни. Прежнего Ярби уже давно не существовало – осталась лишь телесная оболочка. Этому тщедушному человеку Бак был обязан жизнью, и, пока в хрупком старческом теле теплилось дыхание, он заботился о старике, оберегал его и защищал. Бак сожалел лишь о том, что не доверился Кристин с самого начала. Но, черт возьми, он же совершенно не знал ее… Он прожил последние полтора года, не доверяя ни одной живой душе, кроме Джилли и нескольких гуртовщиков-индейцев.
Кристин затихла. Бак прошел в комнату и присел на край кровати. Она не взглянула на него. И ничего не сказала. Просто сидела и держала Мосса за руку, словно давая ему понять, что он не одинок.
Время тянулось медленно. Бак слышал, как Джилли подбросил дров в кухонную плиту и открыл дверцу печи, чтобы побыстрее прогреть комнату. Потом хлопнула дверь черного хода – это Джилли отправился спать во флигель.
Когда часы пробили полночь, Кристин вдруг поняла, что больше не слышит свистящего дыхания старика. Она быстро переглянулась с Баком. Тот сунул руку под одеяло и приложил ладонь к груди Мосса. Потом посмотрел на Кристин и медленно кивнул. Девушка встала, натянула одеяло на лицо старика и быстро
