медленно раздел бы ее, любуясь ее наготой, взвесил бы на ладонях пышные груди и попробовал на вкус розовые соски. Его руки и губы двинулись бы дальше, лаская ее атласную кожу, а она бы корчилась и блаженно постанывала…
– Милорд? – Секретарь стоял у двери. В его подобострастном тоне угадывалось легкое недоумение, граничащее с любопытством. – Мистер Фирт готов вас принять.
Джошуа мысленно обругал себя за неуместные фантазии, помешавшие ему продумать план предстоящего разговора, и решительно отмел все посторонние мысли. Ему надо быть бдительным и осторожным, чтобы вырвать признания у изворотливого хищника.
Кабинет был обставлен по-деловому лаконично. Почти ничто не выдавало богатства его хозяина. Книжные полки, уставленные толстыми гроссбухами, и распахнутые простые деревянные ставни ясно говорили о том, что здесь вершатся коммерческие дела.
Сэмюел Фирт сидел за большим столом из красного дерева. Это был на удивление красивый мужчина лет тридцати с небольшим с правильными чертами лица и ухоженными черными волосами. Несмотря на то, что закатанные рукава рубашки обнажали его мускулистые руки, он выглядел скорее щеголем- джентльменом, чем безжалостным ростовщиком.
Фирт пристально оглядел Кеньона. В его голубых глазах вспыхнуло нечто похожее на враждебность. На лежавшем перед ним листе бумаги темнела чернильная клякса, как будто он в гневе бросил гусиное перо, услышав о посетителе.
Странно, почему он испытывает злобу к незнакомому человеку? Впрочем, может быть, в этом нет ничего странного…
Фирт даже не пытался изобразить светскую любезность. Он не встал с кресла и не протянул Джошуа руки.
– Здравствуйте, Кеньон, – сказал он, отрывисто кивнув.
– Здравствуйте, Фирт, – отозвался Джошуа и, в ответ на грубость хозяина кабинета, сёл без приглашения. – Я рад, что застал вас здесь в столь поздний час.
– Я бизнесмен, а не титулованный бездельник. Итак, изложите цель вашего визита. У меня нет времени на пустую болтовню.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов. На тему, которую вы сочтете вполне заслуживающей вашего драгоценного времени.
Фирт стиснул в пальцах подлокотники кресла, в его глазах читалась неприкрытая враждебность. Это усилило подозрения Джошуа. Может быть, Фирт – просто раздражительный и недоверчивый человек, но может быть, его реакция свидетельствует о вине.
– Продолжайте! – прорычал ростовщик.
– Как я понимаю, вы ссужаете деньги тем, кто проматывает свои состояния за игорным столом. Это так?
Фирт долго и внимательно смотрел на гостя, потом хрипло хохотнул.
– Вы что же, пришли ко мне за деньгами?
– Вовсе нет. Я пришел, чтобы поговорить с вами об одном вашем должнике. А именно о лорде Тимберлейке.
– Я не обсуждаю моих клиентов.
Джошуа сложил пальцы домиком и откинулся на спинку кресла. Либо у Фирта извращенное представление о порядочности, либо он не хочет говорить правду.
– Тимберлейк признался мне в этом долге. Он также сказал, что у него нет средств для того, чтобы выплатить вам пятьдесят тысяч гиней.
Фирт сидел с каменным лицом и молчал.
– Восемь дней назад вы грозились, что заставите его заплатить, – продолжил Кеньон.
– Это вас не касается.
– Посмотрим. Скажите, где вы были в прошлый вторник, на рассвете?
– Во вторник?
– Вы меня слышали. Это было всего неделю назад, так что вам не составит большого труда вспомнить.
Развалившись в кресле, Фирт вскинул черную бровь.
– Я был здесь, в моем кабинете. На рассвете я обычно работаю.
– Так рано? Ваш секретарь может это подтвердить?
– Хиггинс приходит на службу в восемь. А теперь объясните мне, к чему весь этот допрос.
– Кто-то стрелял в сына Тимберлейка, Дэвида.
Фирт нахмурился:
– На рассвете? Вы хотите сказать, что Дэвид Панкхерст дрался на дуэли?
– Да. – Джошуа не стал говорить про маскарад Анны. Чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше. – Но его противник не стал в него стрелять. В кустах прятался неизвестный. Он выстрелил в Панкхерста, потом запрыгнул на лошадь и ускакал.
Фирт рассеянно покрутил в пальцах гусиное перо.
– Откуда вам это известно? Вы были вторым участником дуэли?
