прежнему плыла в воздухе:
«Мы любили друг друга, и твои нежные щеки окрашивал румянец. А теперь я стою в одиночестве над твоей могилой, где цветы роняют свои лепестки».
Остатки сна как рукой сняло, и Слейтер вспомнил, что мисс Глори и Саймон собирались утром репетировать. Несмотря на досаду – ведь его разбудили так рано, – Слейтер не мог не оценить мелодичный голос Глори. Он слышал многих знаменитых певиц и теперь мог с уверенностью сказать, что Глори пела совсем не хуже и даже лучше некоторых из них.
Песня стихла, и до слуха Слейтера донеслись приглушенные голоса. Несмотря на ранний час, любопытство выгнало Слейтера из постели. Пока он умывался, Саймон заиграл веселую песню, прогнавшую грусть, навеянную предыдущей композицией. Побрившись и одевшись, Слейтер спустился по боковой лестнице в зал и был несказанно удивлен, когда увидел, что Эндрю уже проснулся и пьет кофе за барной стойкой. Обычно хозяин заведения вылезал из постели не раньше десяти.
Подойдя к плите, Слейтер налил себе крепкого горячего напитка, а потом присоединился к Эндрю. Глори стояла рядом с Саймоном, повернувшись к мужчинам спиной. Вместо короткого рабочего платья она надела сегодня более чем скромную темную юбку и блузку, которая прикрывала декольте и шею, столь бесстыдно обнаженные вчера вечером. И все же эта одежда не могла скрыть от взгляда Слейтера ни женственных линий спины, ни тонкой талии, ни округлых бедер, порождающих лукавые мысли.
Песня закончилась, и Эндрю зааплодировал. Затем он подошел к Глори, взял ее руки в свои и поцеловал сначала одну, а потом другую.
– Это было чудесно, Глори. Когда вы сказали, что поете, я даже и предположить не мог, что вы сможете посоперничать с самой Дженни Линд.
Слейтер едва сдержался, чтобы не закатить глаза, – слишком уж преувеличенной была лесть друга. Впрочем, чуть раньше ему в голову пришло почти такое же сравнение.
Глори покраснела.
– Спасибо, мистер Карни. Я рада, что вам понравилось.
– Очень понравилось. Зовите меня просто Эндрю.
Слейтер знал эту улыбку. Он не раз видел, как его друг одаривал ею женщин, которых хотел уложить в постель. Не было женщины, которая бы ему отказала. Раньше Слейтера не волновала личная жизнь друга, но сегодня он стиснул зубы, чтобы подавить растущее в груди раздражение. Девушка наклонила голову, но ее улыбка слегка померкла.
– Эндрю. – Она взяла в руки ноты и быстро перелистала их. – Я подумала, что лирические баллады и веселые песни стоит чередовать.
– Как скажете. – Эндрю похлопал бывшего раба по плечу. – Твоя игра, как обычно, выше всяких похвал, Саймон. Продолжай.
Глори бросила взгляд на Слейтера, и тот произнес с сардонической ухмылкой:
– Представьте, что меня здесь нет.
В выразительных глазах Глори вспыхнул янтарный огонь, а кончики красиво очерченных губ опустились. Она ничего не ответила и намеренно отвернулась. Но лучше уж молчание, чем не слишком доброжелательный ответ.
Эндрю вернулся к стойке, а Глори с Саймоном принялись обсуждать следующую песню.
– Ну, что скажешь теперь? – самодовольно спросил Эндрю.
Слейтер тихо засмеялся.
– Ты выиграл, только не позволяй ей нагонять уныние на посетителей своими слезливыми балладами. Помни о бухгалтерии.
– За это не переживай. Уверен, они будут так увлечены ею, что не расслышат слов.
Слейтеру ужасно не хотелось признаваться себе в этом, но Карни был прав.
– Мне нужно с тобой поговорить. – Вся веселость Эндрю мгновенно улетучилась.
Его друг еще никогда не был столь серьезен, и Слейтер, нахмурившись, последовал за ним к столику в углу. Нежный голос Глори служил прикрытием, и друзья могли спокойно разговаривать.
– Ты слышал о Викторе Стромане? – спросил Эндрю.
– Хозяине «Оловянного ковша»? Нет. А что?
– Вчера вечером после закрытия кто-то проник в его заведение и покрушил все внутри. Ни одного стула, ни одного целого стола не осталось.
Слейтер пожал плечами. Его взгляд перекочевал на Глори, напевающую очередную печальную балладу.
– Может, кто-то поймал его на шулерстве?
– Кто-то из его игроков и впрямь оказался нечист на руку, но вовсе не значит, что все такие. Кроме того, Виктор уволил мошенника, как только узнал о его махинациях.
– Чтобы защитить себя и остальных своих работников.
– Подозрительный сукин сын. – Эндрю покачал головой. – Нет, тут что-то другое.
– Что? – безразлично спросил Слейтер, ничуть не заинтересовавшись предметом разговора.
Эндрю наклонился над столом.
– Мне кажется, кто-то хочет прибрать к рукам эту часть города. Либо владелец салуна платит, либо его заведение превращается в руины.
Слейтер оторвал взгляд от Глори и внимательно посмотрел на друга. Он знал, что подобное происходило в более крупных городах. Таких, как Новый Орлеан, Сент-Луис и Сан-Антонио, но не в захолустье вроде Оуктри. Может, хозяин напрасно гонит волну?
– Ты что, опиума наглотался?
Эндрю бросил на друга досадливый взгляд.
– Ты же меня знаешь. Эта дрянь не по моей части.
Слейтер не разделял подозрений друга, и все же Эндрю не заслужил этого непочтительного и беспочвенного замечания.
– Но почему ты думаешь, что за всем этим стоит вымогатель, а не обиженный клиент, посчитавший себя обманутым?
Эндрю положил локти на подлокотники и сцепил перед собой пальцы.
– В последнее время случилось еще несколько происшествий. В одном заведении побили игрока, в другом пропал бочонок с виски, в третьем кто-то затеял перестрелку. Взятые по отдельности, эти происшествия – просто издержки бизнеса, но вместе взятые, они начинают дурно пахнуть.
– Ну хорошо. Допустим, я с тобой согласился. Что мы можем сделать? Единственным представителем закона в городе является шериф. Но он носит значок лишь для того, чтобы получать бесплатный обед и выпивку. – На лице Эндрю возникло странное выражение, которое подсказало Слейтеру, что ему не нравится то, что он услышал.
– Ты когда-то был сыщиком, поэтому мог бы…
– Нет. Я больше этим не занимаюсь.
– Почему?
Слейтер многозначительно посмотрел на друга.
– Ты знаешь почему.
– Но ведь прошло уже почти три года.
Слейтер на секунду вновь явственно ощутил зловоние, исходящее от гниющей плоти, немытых человеческих тел и испражнений. Он с трудом прогнал воспоминания. Левая рука Слейтера мелко задрожала. Нервы…
– Это всего лишь воспоминания, Слейтер. – Успокаивающий голос друга и прикосновение его руки позволили Слейтеру сосредоточиться на чем-то другом. Слишком реальные видения померкли, оставив после себя лишь приступ дурноты.
– Извини, – с неподдельным сожалением в голосе произнес Эндрю. – Мне не стоило напоминать тебе.
Слейтер потер лицо руками, стараясь обрести самообладание. Он давно уже не чувствовал прошлое столь остро и теперь проклинал себя за слабость, за то, что позволил воспоминаниям вновь завладеть им.
– Ты тут ни при чем, – горько бросил Слейтер. – Но ведь сам понимаешь, почему я не могу тебе помочь.
Эндрю кивнул:
– Жаль, что ты не хочешь поговорить о том, что случилось во время войны.
– Ну и что изменится %если я поговорю с тобой? Я не нуждаюсь в жалости, – зло произнес Слейтер, хотя совсем не хотел этого.
– Нет, я не стану тебя жалеть. Просто мне очень хочется помочь тебе.
Слейтер достал из кармана пиджака колоду карт и перетасовал ее. Привычное движение успокаивало нервы.
– Ты и так помог мне. Дал работу.
– Черт, да это ты сделал мне одолжение. Мне нужен был игрок, которому я мог бы доверять.
Слейтер вскинул бровь в сардонической ухмылке.
– Значит, ты простил меня за то, что десять лет назад я тебя обчистил?
Эндрю фыркнул.
– Если я и должен кого-то винить, то только себя. Ведь это я обучил тебя всем карточным премудростям.
Слейтер замолчал и устремил взгляд в пустоту.
– Хорошее было время, Эндрю. – Он заморгал и посмотрел на друга. – Ты никогда не говорил мне, почему дал шанс шестнадцатилетнему воришке.
Эндрю уважительно посмотрел на Слейтера.
– Я что-то разглядел в этом одетом в лохмотья мальчишке.
– И что же?
– Я увидел в нем себя. – Прежде чем Слейтер успел прийти в себя от неожиданного ответа, Эндрю встал. – Ладно. Хватит лирики. Дела не ждут.
Слейтер откинулся на стуле и проследил взглядом за своим наставником. Только теперь он заметил, что его волосы поседели, а движения утратили привычную живость. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как Слейтер впервые встретил Эндрю Карни на одной из улиц Хьюстона. Жизнь изрядно потрепала Слейтера. Не миновала эта участь и Эндрю.
Слейтер с беспокойством посмотрел на мисс Глори. Теперь она пела, глядя в пустой зал. Глаза девушки были закрыты. Казалось, на ее лице жили одни лишь губы.
– «Мы то печалимся, то веселимся, но наша радость быстро проходит, когда сердце томится в одиночестве. Все надежды проглотила печаль, когда друзья покинули нас».
Подбородок Глори упал на грудь, и исполненные печали звуки растворились в воздухе.
Дрожь, не предвещающая ничего хорошего, пробежала по спине Слейтера. Он пытался убедить себя в том, что виной всему лишь навязчивая мелодия да мрачные воспоминания, посетившие его минуту назад.
Схватив карты, Слейтер встал из-за стола. Когда он выходил из салуна навстречу утреннему солнцу, Глори затянула еще одну грустную песню. Неужели она не знала больше ничего, кроме этих ужасных, навевающих тоску баллад?
Ребекка закончила репетицию самой известной и
