тропа прерывалась, а кое-где вообще отсутствовала, и им приходилось пробираться наугад.
Время летело для Харрисона незаметно. Он без устали восхищался окружающим пейзажем, который менялся с каждым поворотом тропы, и ему потребовалась предельная сосредоточенность, чтобы любоваться прекрасными картинами и не упускать из виду Мэри Роуз. Он то и дело отвлекался, чтобы взглянуть на многоярусный водопад или холмы, покрытые пряными соснами, между стволами которых кое-где виднелись небольшие луга. Бросалось в глаза изобилие разнообразных животных, которые спустились пониже, чтобы откормиться ягодами и свежей весенней травой. Здесь водились олени и лоси, горные козлы и красные белки размером чуть ли не с кролика. Молодой пятнистый олень оказался настолько любопытным, что не двинулся с места даже тогда, когда Мэри Роуз и Харрисон проехали в каких-нибудь нескольких дюймах от него.
Мэри Роуз с удовольствием играла роль проводника. Она сообщала Харрисону названия диких цветов, которые ему никогда раньше не приходилось видеть, и показала ему несколько растений, используемых местными жителями в качестве лекарственных. Когда тропа была достаточно широкой, чтобы их лошади могли идти рядом, Мэри Роуз и Харрисон ехали бок о бок.
Чем выше они поднимались, тем очевиднее становилась любовь девушки к родным местам. Когда они подъехали к самому гребню горы, Мэри Роуз остановилась еще раз и показала на холм, видневшийся внизу.
– Смотрите, вон там бурые медведи, – шепнула она. – На левом берегу ручья. Вы их видите, Харрисон? Один сейчас как раз входит в воду. Если бы у нас было достаточно времени, мы бы непременно остановились и посмотрели, как они будут ловить рыбу. Они делают это гораздо лучше людей.
– Откуда вы знаете, что это не гризли?
– У гризли на спине хорошо заметный горб, – объяснила она. – Они здесь не так уж часто встречаются. Но не расстраивайтесь – они могут быть опасными.
– Я где-то читал, что люди, живущие в горах, охотятся на гризли. Мэри Роуз подняла глаза к небу.
– Бьюсь об заклад, что вы вычитали это в каком-нибудь дешевом романе, верно? Все эти истории – сплошная выдумка. Охотиться на гризли могут только непроходимые глупцы.
Харрисон улыбнулся, видя, как она слегка хмурит брови, давая ему необходимые разъяснения энергичным тоном, и вдруг осознал, что восхищается ею ничуть не меньше, чем окружающими красотами.
– Почему вы улыбаетесь? Вы мне не верите? – спросила девушка. – Верю. Я улыбаюсь потому, что рядом с вами я чувствую себя счастливым.
– Спасибо, – сказала Мэри Роуз, зардевшись от удовольствия.
– Мэри Роуз.
– Что?
– Почему мы говорим шепотом?
Девушка счастливо рассмеялась.
– Мы с Адамом всегда говорили шепотом, когда приезжали сюда. Я тогда была гораздо младше, и Адам шел у меня на поводу.
– А почему вы считали, что надо разговаривать тихо?
– Вы будете смеяться.
Харрисон заверил девушку, что не будет смеяться, но она все же заставила его в этом поклясться.
– Я думала, что где-то рядом живет Бог.
– Что-что?
– Должно быть, вам нечасто приходилось иметь дело с детьми, верно, Харрисон?
– Да, пожалуй. Вы действительно считали, что…
– Да. И поэтому мне казалось, что, говоря шепотом, я тем самым выражаю Ему свое уважение.
– А теперь что вы по этому поводу думаете?
– То же самое.
Харрисон расхохотался. Мэри Роуз дождалась, пока он успокоится, и только после этого заговорила снова:
– Мне нравится ваш смех, хотя вы и не сдержали клятву. Когда вы улыбаетесь, что случается довольно редко, у вас под глазами проступают морщинки. Похоже, вы слишком много переживаете, Харрисон.
– Правда?
Харрисона в самом деле удивили ее слова. Он считал, что именно эмоции поддерживают мужчину.
– Да-да.
Критику, прозвучавшую в этой фразе, девушка смягчила улыбкой. Харрисон тут же улыбнулся ей в ответ. Они продолжали стоять – никому из них не хотелось двигаться с места. Здесь, в этом чудном уголке, в окружении дикой природы, между ними возникло нечто новое. Харрисон чувствовал, что здесь Мэри Роуз принадлежит ему безраздельно.
Где-то далеко зазвучали раскаты грома, но Макдональд и Мэри Роуз не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
Вдруг позади них хрустнула ветка. Харрисон молниеносно обернулся в седле, держа в руке взведенный револьвер, и прислушался. В это время тропу пересек дикий кролик, и Харрисон опустил револьвер.
Мэри Роуз никогда не видела, чтобы кто-нибудь реагировал так быстро – за исключением Кола, разумеется, но братья были не в счет. Теперь девушка пыталась понять, где и когда Харрисон приобрел этот навык. Или, может быть, он действовал инстинктивно?
Он снова заставил ее нервничать. И девушка не знала, радоваться ей или горевать.
– А теперь вы хмуритесь. Что-нибудь не так? – спросил Харрисон.
– Меня поразила ваша мгновенная реакция. Кажется, вы привыкли постоянно быть начеку.
Харрисон не ответил. Девушка покачала головой.
– Вы сложный человек, Харрисон. Я постоянно открываю в вас что-то новое и, признаться, иногда теряюсь.
– Но ведь в сюрпризах есть своя прелесть?
– Какая же?
– Они привносят в жизнь интригу, загадку. Иногда бывает, что удивишь кого-нибудь…
Мэри Роуз не дала ему договорить:
– Я уже достаточно заинтригована. Оставайтесь таким, каким я вас знаю.
– Вам бы хотелось, чтобы я был таким, каким вы меня себе представляете.
– Вы сведете меня с ума, Харрисон.
– Вы тоже сводите меня с ума, Мэри Роуз, – засмеялся он.
– Я не собираюсь сейчас затевать спор о недостатках вашей личности, – сказала девушка, отворачиваясь. – Уже поздно, и если мы не поторопимся, я не успею навестить свою подругу. Пожалуйста, перестаньте тянуть время.
– Я никогда в жизни не тянул время, – заявил Харрисон, которому не хотелось, чтобы последнее слово осталось за Мэри Роуз.
Девушка в ответ только не слишком вежливо фыркнула.
Впрочем, Макдональд не переставал улыбаться, поскольку уже очень давно не чувствовал себя так хорошо. Горы, казалось, излучали спокойствие и умиротворенность. Когда же Харрисон смотрел в глаза Мэри Роуз и видел в них радость, ему казалось, что он преодолеет любые препятствия. Доверие, которое он читал в этих глазах, наполняло его жизнь смыслом.
Разве всю свою жизнь он боролся не за то, чтобы люди считали его своим? Разве не по той же причине он так долго и упорно разыскивал дочь лорда Эллиота? Или же Харрисоном двигало лишь чувство благодарности к Эллиоту?
У Макдональда не было ответов на эти вопросы. Он действительно был глубоко признателен лорду Эллиоту за заботу о его отце. Лорд Эллиот оказался единственным человеком в Лондоне, который не отвернулся от своего друга в трудную минуту. Он снабдил Макдональдов деньгами, оплачивал их счета, а когда отцу Харрисона потребовался постоянный уход, расстарался, чтобы его окружал лучший медицинский персонал. Благодаря щедрости лорда отец и сын Макдональды ни в чем не испытывали нужды. Эллиот даже оплатил образование Харрисона. Словом, Макдональд был в огромном долгу перед Эллиотом и не задумываясь отдал бы жизнь своему покровителю. Харрисону никогда не приходило в голову пренебречь этим долгом, даже ради собственного счастья.
Одной лишь Мэри Роуз удалось совершить невозможное. Он полюбил ее, и в этом ему некого было винить, кроме самого себя.
Эллиот начал строить планы для своей дочери уже через месяц после ее рождения. Харрисон в этих планах тогда не фигурировал. Он знал, что с тех пор ничего не изменилось и не изменится сейчас, когда он вернется из Монтаны в Англию. Собственная честь не позволяла ему предложить Мэри Роуз выйти за него замуж – он не мог похвастать ни соответствующим положением в обществе, ни достатком.
Ему не хотелось думать о будущем. Он решил просто наслаждаться тем, что Мэри Роуз находится рядом. Он обрадовался, когда они наконец дошли до того места, где располагалась хижина Корри, поскольку надеялся, что это отвлечет его от тягостных мыслей.
Правда, Мэри Роуз велела Харрисону оставаться в доброй полумиле от лачуги, сказав, что ее подруга может встревожиться, увидев его. Последнее замечание, естественно, его задело.
– А что именно вам не нравится в моей внешности? – спросил Харрисон.
– У вас все лицо заросло щетиной, а волосы следовало бы подстричь еще две недели назад.
– Ну и что из этого?
– Откровенно говоря, вид у вас грозный и… неряшливый. Я нахожу вас привлекательным, но не уверена, что Корри со мной согласится.
Харрисон недоверчиво фыркнул и тут же рассмеялся, подумав мельком, что начинает вести себя как Мэри Роуз.
– Простите, если я задела ваши нежные чувства, – сказала девушка.
– У меня нет никаких нежных чувств.
– Правда, стоит вам заговорить, как сразу становится ясно, что вы культурный и утонченный человек.
– Культурные и утонченные люди тоже бывают убийцами, Мэри Роуз. Вы говорите так, словно образование является гарантией порядочности.
Девушка пожала плечами – ей не хотелось больше тратить время на споры. Приближалась гроза, и следовало поторопиться.
Мэри Роуз не позволила Харрисону донести даже до поляны приготовленные ею припасы. Сделав три захода, она сама перетаскала все и сложила посреди поляны в кучу. При этом Мэри Роуз очень обрадовало, что на сей раз Корри позволила ей подойти к хижине гораздо ближе – с ее точки зрения, наметился серьезный прогресс в их отношениях. Ее не смущало даже то, что на нее постоянно был направлен ствол дробовика. Девушка была очень довольна, что Харрисон
