и их мужья. Подумав немного, он послал и за Харрисоном.
Доктор Уэллс был осанистым мужчиной с седыми бакенбардами, которые он то и дело поглаживал. Харрисон нашел его наружность чересчур напыщенной, а выводы – ошибочными.
Разговор происходил в библиотеке на втором этаже. Харрисон вошел в тот самый миг, когда Уэллс объяснял, как важно, с его точки зрения, обеспечить Виктории постепенное вхождение в новую жизнь. Харрисон, закрыв дверь, прислонился к ней, сложив руки на груди.
– Не позволяйте ей жить прошлым, – изрекал доктор. – Мы с Кендлтоном заметили, как она привязана к своим якобы братьям. Ее невозможно убедить в том, что они ей фактически даже не родственники.
Доктор Кендлтон согласно кивнул и прищурился на присутствующих из-за очков с толстыми линзами.
– Я думаю, – заявил он, – ваша дочь очень умна, лорд Эллиот. Ей будет не так уж трудно утвердиться в новых для себя условиях. Как только она забудет своих «братьев», можно считать процесс адаптации полностью завершенным.
Слушая эти речи, Харрисон в душе восставал против рекомендаций врачей. Эллиот же, напротив, жадно ловил каждое их слово. Лорд в данной ситуации действительно нуждался в совете, но, по мнению Макдональда, сейчас он внимал явно не тем людям.
– Почему бы вам не обсудить все наболевшее вместе с дочерью? – спросил он, чувствуя, что не в силах больше молчать.
– Мне только что порекомендовали не ворошить былое, Харрисон. Ты слышал, что она говорила вчера вечером? Она в самом деле очень привязана к этим четырем мужчинам, вы правы, – последнюю фразу лорд адресовал доктору Уэллсу.
– Вы не в силах изменить ее прошлое, – сказал доктор Кендлтон. – Но если постараться, то перед вашей дочерью откроется прекрасное, счастливое будущее.
Харрисону волей-неволей приходилось сдерживать закипающее раздражение.
– Почему вы все считаете ее какой-то страстотерпицей? – спросил он. – Все эти годы Мэри Роуз жила полнокровной, счастливой жизнью. У нее было все необходимое, а главное – она была окружена любовью. Вы сделаете огромную ошибку, если лишите ее возможности говорить о ее братьях, сэр. Эти люди – ее семья.
– Мы должны прислушиваться к мнению специалистов, – возразил лорд Эллиот. – Они лучше знают, как помочь Виктории.
Харрисона немало удивило поведение лорда Эллиота. Он был очень дисциплинированным, методичным и трезвомыслящим человеком, а потому, казалось бы, ему нетрудно понять, что Мэри Роуз следует принимать такой, какая она есть. Если бы кроме них в комнате никого не было, Харрисон прямо бы спросил лорда, чего он боится.
Эллиот, словно угадав мысли Макдональда, неожиданно сказал:
– Я не хочу терять ее, сынок. Я сделаю все, чтобы она была счастлива.
– Мы все хотим ей только добра, – вставила Лилиан.
Харрисон громко вздохнул.
– Поймите, моя жена – чудесная молодая женщина. Ей ни к чему меняться. Если бы вы внимательно слушали ее, когда она рассказывала о своем детстве и юности, вы бы осознали, что просто глупо пытаться вычеркивать это из жизни.
– Мы вовсе не хотим, чтобы она менялась, – сказала Барбара. – Мы только хотим улучшить ее манеры, расширить кругозор.
Снова заговорил доктор Кендлтон. Не в силах больше выносить этот бред, Макдональд покинул библиотеку, испытывая огромное желание упаковать вещи и увезти жену обратно в Монтану.
Пожалуй, он выждет несколько дней, а потом напомнит лорду Эллиоту кое о каких обстоятельствах. Истинная отцовская любовь не знает преград. Мэри Роуз вовсе не обязана меняться, приспосабливаясь к чьим-то желаниям. Думая об этом, Макдональд искренне надеялся, что Эллиот вскоре придет в себя и обретет прежнее здравомыслие.
Он заглянул в комнату к Мэри Роуз. Она стояла на подставке в глубине спальни, вытянув руки в стороны, а модистки ее тщательно обмеряли. Супруга Харрисона смотрела в потолок, явно показывая, что вся эта суета вокруг ее персоны ей уже порядком наскучила.
Макдональд свистнул, чтобы привлечь ее внимание. В этот миг мимо него торопливо прошла невесть откуда взявшаяся Лилиан.
– Где ваши манеры, Харрисон? – бросила она на ходу.
– У него прекрасные манеры, – заявила Мэри Роуз. – Можно мне наконец сойти с этой табуретки? Мне надо поговорить с мужем.
– Нет, дорогая, оставайся на месте, – приказала Лилиан. – Вы поговорите позже. У нас еще много работы.
– Милая, мне надо съездить в Лондон, чтобы забрать кое-какие бумаги. Я вернусь до наступления темноты, – произнес Макдональд.
Мэри Роуз собралась было ехать с ним, но тетушка Лилиан воспротивилась.
– Тогда я хочу поцеловать его на прощание, – проговорила Мэри Роуз.
– Нет, дорогая.
Не обращая внимания на слова тетушки, Харрисон пересек комнату, взял жену за подбородок и страстно поцеловал. К вящему неудовольствию тетушки, Мэри Роуз обвила шею мужа руками и ответила ему с таким же пылом.
Через несколько минут после этого Харрисон уехал. Большую часть дня он провел в архиве, расположенном по соседству с его лондонской конторой. Стол его был завален бумагами, и он знал, что отстает в работе по меньшей мере на месяц. Пока он просматривал старые гроссбухи и корреспонденцию, его помощник зачитывал ему список первоочередных дел.
Макдональд вернулся в загородное поместье Эллиота только после захода солнца. Дом был буквально наводнен родственниками и близкими друзьями. Увидев мужа, Мэри Роуз облегченно вздохнула. Она сидела на одном из длинных диванов между отцом и Элеонорой, но, увидев его, поднялась ему навстречу.
Считалось неприличным демонстрировать на людях супружескую привязанность, однако ни Харрисон, который прекрасно знал об этом, ни Мэри Роуз, которая об этом ничего не знала, в тот миг не думали о приличиях. Не обращая внимания на окружающих, они пробирались друг к другу. Макдональд протянул руки, и жена бросилась к нему в объятия.
– Я скучала по тебе, – прошептала она. Наклонившись, он поцеловал ее в лоб.
– Как прошел день, дорогая?
– Как в сумасшедшем доме. Смотри, Лилиан глядит на нас и хмурится. Интересно, что я на этот раз сделала не так?
– Мы не должны на людях выказывать свои чувства, – объяснил он.
– Это что, очередное железное правило?
Харрисон ухмыльнулся и наконец отстранился, но тут же обнял ее за плечи. Лорд Эллиот взирал на него с изумлением, и Харрисон подумал, что при первой же возможности старик снова скажет ему, как сильно он изменился. Супруги подошли к отцу Мэри Роуз. Лилиан снова недовольно нахмурилась.
– Прекрати это представление, Харрисон. Отпусти жену, – сказала она.
– Оставь его в покое, Лилиан, – вступился за Харрисона лорд Эллиот. – Он уже не маленький мальчик. Присоединяйся к нам, сынок. Элеонора как раз рассказывала нам, как ей нравится в Англии.
Мэри Роуз с Харрисоном уселись на диван напротив Эллиота и Элеоноры. Лилиан расположилась на стуле рядом.
– Мне и правда здесь очень нравится, – с горячностью заявила Элеонора. – У меня есть прислуга, и все так хорошо ко мне относятся.
– Она обожает, когда с ней нянчатся, – шепнула Мэри Роуз мужу.
– Виктория, настоящая леди в компании других людей никогда не шепчется, – отчеканила Лилиан. – И перестань сутулиться, дорогая. У тебя должна быть гордая осанка. Не забывай, что ты из рода Эллиотов.
– Она – из семьи Макдональд, – заметил Харрисон, чтобы расставить все точки над «i».
Сама Лилиан выглядела так, словно проглотила шпагу, и почему-то напомнила Мэри Роуз генерала.
– Не так-то легко разобраться в этих тонкостях этикета, – заговорила Элеонора. – В Англии правила поведения совсем другие, нежели в Америке. Леди Барбара сказала мне, что настоящая леди не должна щуриться. Ты знала об этом, Мэри Роуз?
– Нет, не знала.
– Пожалуйста, не забывайте, что ее зовут Виктория, – потребовала Лилиан. – Леди всегда должна быть леди, где бы она ни жила. Джейн Карлайл как-то заметила, что леди – это женщина, которая не ступала на кухню в течение семи лет. Я с ней согласна.
Мэри Роуз едва не всплеснула руками от отчаяния, услышав подобную глупость. Она видела, что постоянные замечания тетушки Лилиан уже утомили Элеонору. Но последнее заявление, похоже, пришлось подруге по вкусу. Элеонора раскрыла веер и стала обмахиваться, направляя поток воздуха на Мэри Роуз.
– Я была бы настоящей леди и по сей день, если бы Мэри Роуз… я хотела сказать, Виктория… не заставила меня помогать по хозяйству у нее дома. Мне приходилось даже готовить, леди Лилиан. Неужели теперь мне придется ждать целых семь лет?
Слова Элеоноры, судя по всему, привели Лилиан в ужас. Мэри Роуз решила сменить тему.
– Мне не терпится взглянуть на дом Харрисона в Шотландии, – сказала она. – Он хвастался, что его родина так же красива, как моя любимая долина в Монтане, и мне бы хотелось своими глазами увидеть…
Выражение, появившееся на лице лорда Эллиота, заставило ее замолчать.
– Я чем-то расстроила тебя, отец?
– Нет, разумеется, нет. Шотландия действительно прекрасна, Харрисон прав.
– Я хотела бы побывать там, прежде чем вернусь в Америку. Я успею это сделать?
Последний вопрос Мэри Роуз был адресован мужу. Он кивнул:
– У нас на все хватит времени.
– Что это еще за чушь? О каком отъезде идет речь? Ты только что приехала, – заявила Лилиан. – Виктория, твой дом здесь.
– Перестань одергивать ее, Лилиан. Моей дочери нужно время, чтобы… привыкнуть к новой обстановке, – сказал Эллиот, бросив на сестру сердитый взгляд.
Мэри Роуз почувствовала, как атмосфера в комнате накалилась. И отец, и тетка, казалось, были чем-то обеспокоены. Молодая женщина осознала, что причиной
