столе в холле, чтобы их отправили? Он их тоже перехватывал?
– Да. Но ведь вы и так обо всем уже догадались, правда? Так что я не проявляю нелояльности по отношению к своему хозяину?
– Нет.
– Ваш отец всего лишь следовал совету врача, миледи. Он был очень рад, когда обнаружил, что вы перестали писать тем людям. Лорд говорил своему зятю, что рекомендации докторов полностью себя оправдали и что вы забываете о своем прошлом.
Было ясно, что слуги знают о происходящем в доме Эллиотов гораздо больше, чем Мэри Роуз. Молодая женщина поблагодарила дворецкого и поднялась к себе в спальню.
«Значит, отец решил, что я забыла своих братьев», – думала она. Разумеется, это было не так. Она поблагодарила Бога за то, что у нее есть Анна-Мария. Добрая служанка делала все необходимое, чтобы письма Мэри Роуз находили своих адресатов.
Гнев Мэри Роуз был так силен, что окончательно лишил ее способности рассуждать. Она понимала, что прежде, чем она встретится с отцом и выяснит, почему он отнесся к ней столь жестоко, ей необходимо преодолеть свое возмущение. Обдумав все «за» и «против», она решила вообще не говорить с лордом Эллиотом на эту тему. Мэри Роуз боялась, что, если она услышит еще раз, что все делалось для ее же блага, у нее начнется истерика.
Но ярость ее не проходила. Сославшись на усталость, она отказалась пойти с остальными членами семьи в театр, как это было запланировано ранее. Вместо этого Мэри Роуз приняла горячую ванну, однако и это не помогло. Надев халат, она протянула руку, чтобы взять свой медальон, который она держала в коробке с причудливой восточной резьбой, стоявшей на туалетном столике.
Коробка была пуста. Мэри Роуз осторожно прошлась по комнате, глядя себе под ноги. Она ведь сегодня утром сняла цепочку с медальоном сразу же после того, как поднялась с постели! Да-да, именно так. А днем она всегда хранила медальон в этой самой небольшой коробочке.
Медальон исчез. В течение часа она перерыла всю комнату сверху донизу. Вернувшийся домой Харрисон застал жену на коленях – Мэри Роуз заглядывала под кровать. Макдональд рухнул на ближайший стул и вытянул ноги.
Он все еще не мог прийти в себя от найденной им информации, подтверждающей виновность Макферсона. Злость буквально душила его, а нервы были напряжены до предела. Он знал, что одной из причин такого состояния было недосыпание – в течение последней недели ему не удавалось поспать больше трех часов в сутки.
Мысли о Макферсоне не давали Харрисону покоя. Когда он думал, что этот негодяй долгие годы как ни в чем не бывало работал бок о бок с Эллиотом, в душе его закипал праведный гнев.
Усилием воли Макдональд отбросил думы о Макферсоне. Он был слишком возбужден, чтобы немедленно лечь в постель, и решил рассказать жене о том, что ему удалось разыскать.
Та, впрочем, до сих пор не замечала его.
– Я нашел, дорогая! – громко произнес он.
Резко выпрямившись, Мэри Роуз ударилась головой о кровать.
– Слава Богу, а то я думала, что я его потеряла!
Услышав панические нотки в голосе супруги, Харрисон повнимательнее взглянул на нее. По щекам ее струились слезы.
– Боюсь, мы говорим о разных вещах. Я нашел фальшивые записи Макферсона в бухгалтерских книгах. А что потеряла ты?
– Медальон. Он исчез!
– Мы его найдем. Я помогу тебе, дай только передохнуть немножко, – пообещал Харрисон и громко зевнул.
– А что, если его выбросили? Харрисон закрыл глаза.
– Вряд ли, – сказал он. – Иди сюда и поцелуй меня.
Мэри Роуз была поражена его легкомыслием и потрясенно замерла.
– Ты же знаешь, как я дорожу медальоном! Если они его забрали, я никогда им этого не прощу! Никогда!
Голос Мэри Роуз повысился до крика. Харрисон потянулся на стуле, потом утвердил локти на коленях и нахмурился.
– Давай как следует выспимся…
– Сначала надо найти мой медальон.
– Ради Бога, успокойся. Никто его не брал, ты просто не положила его на место и забыла об этом – вот и все.
– Откуда ты знаешь? Ты проводишь в этом доме слишком мало времени, чтобы знать, что здесь творится.
– Это потому, что я занят на работе! – выкрикнул Макдональд. – Я пытаюсь рассказать тебе…
Он сделал небольшую паузу и заговорил о найденных им доказательствах виновности Макферсона, но тотчас понял, что выбрал для этого неподходящий момент. Занятая своими мыслями, Мэри Роуз не слышала ни слова. В конце концов он выругался и промолвил:
– Могла бы быть и повнимательнее!
Мэри Роуз вскочила на ноги, сжала кулаки. Она внезапно почувствовала, что не может больше сдерживаться. По-видимому, в этот миг сказались все долгие месяцы, в течение которых ей приходилось притворяться.
– Повнимательнее?! Ты ждешь от меня участия после всего того, что они вытворяют? Мой отец перехватывает мои письма, а я после этого еще должна относиться с пониманием? Как долго, по-твоему, я должна все это терпеть, Харрисон? Всю жизнь? Когда ты не занят с утра до ночи какими-то одному Богу известными делами, ты бегаешь в поисках доказательств, благодаря которым можно было бы обвинить Макферсона. Вот уже много месяцев ты занимаешься черт знает чем! О, какой позор – я употребила выражение, которое мои родственники считают отвратительным.
– Что значит отвратительным? О чем ты говоришь?
Мэри Роуз отвернулась от мужа и стала смотреть в ночную тьму за окном.
– Они все любят тебя, – произнес он примирительным тоном. Мэри Роуз стремительно развернулась к Харрисону:
– Неправда. Все они любят женщину, которую они создают. Знаешь, что сказала мне тетя Барбара? Что я должна считать себя куском белого холста и дать им возможность создать шедевр. Нет, они не любят меня. Да и как они могут меня любить? Ведь они меня даже не знают. Они в восторге от того, что Виктория вернулась, и все делают вид, что я прожила здесь всю свою жизнь. Ну а ты, Харрисон? Ты любишь меня или создаваемый моими родственниками шедевр?
Харрисон поднялся: если жене хочется с ним поспорить – что ж, он не станет лишать ее этого удовольствия.
– Я люблю тебя! – проревел он.
Ссора стремительно разгоралась. Итог же оказался неутешительным. Мэри Роуз указала Харрисону на дверь. Он ушел, а она бросилась на кровать и плакала до тех пор, пока не заснула. Разбудил ее муж, пришедший извиниться перед ней.
– Прости меня, малышка, прости, – повторял он снова и снова. Мэри Роуз могла простить ему see, что угодно. Она любила его и готова была защищать от всяких напастей и его самого, и их брак.
– Я люблю тебя, – прошептала Мэри Роуз, когда Харрисон уже засыпал.
– И я тебя люблю, Виктория.
«О Боже, – подумала Мэри Роуз, – он тоже назвал меня Викторией».
Через два дня она отправилась домой.
Глава 21
Харрисон вернулся в дом лорда Эллиота в ту самую минуту, когда судно, на борту которого находилась Мэри Роуз, отплыло в Америку. Разумеется, он ничего не знал о ее отъезде. Об этом вообще никому не было известно.
Макдональд вошел в оранжерею, где Эллиот обсуждал финансовые дела со своим помощником.
– Где моя жена? – спросил Харрисон.
Эллиот поднял голову от кипы бумаг и, увидев Макдональда, улыбнулся:
– Она пошла за покупками со своей служанкой.
– Простите, Макферсон, мне надо побеседовать с лордом Эллиотом наедине, – сказал Харрисон, заложив руки за спину и изо всех сил стараясь выглядеть спокойным.
– Почему бы вам не пойти и не распорядиться, чтобы нам приготовили чай, пока я буду разговаривать со своим зятем? – обратился лорд Эллиот к помощнику.
Макферсон кивнул и вышел из комнаты. Харрисон закрыл за ним дверь.
– Сомневаюсь, что нас кто-нибудь подслушивает, Харрисон. Все разошлись по своим делам, а слуги заняты упаковкой вещей. Что-нибудь случилось? Я вижу это по твоим глазам.
– Я пришел не один, сэр. В холле ждут полицейские. Они сейчас арестуют Макферсона. С Божьей помощью они заставят его во всем признаться. Впрочем, в любом случае улик, чтобы обвинить его в растрате, достаточно. Наконец-то сукиного сына посадят за решетку. Именно он был организатором похищения вашей дочери.
Эллиот выронил из рук бумаги. Он старался вникнуть в смысл только что сказанного Макдональдом и, похоже, никак не мог этого сделать.
– Джордж… Джордж украл у меня мою Викторию? Нет, нет, этого не может быть!
– Дуглас видел, как он вылез из экипажа и передал
