побегать. Наконец через час ей стало лучше. Молодая женщина лежала на постели и страдала при мысли о том, что ужасно выглядит. Харрисон, присев рядом с ней на корточки, промокал ей лоб салфеткой, смоченной холодной водой.
– Это я виноват, любимая. Я тебя измучил ночью, и вот теперь…
– Ты меня вовсе не измучил… Меня уже несколько дней тошнит. Все дело в этом проклятом суде. Я очень волнуюсь.
В это время в их комнату вошел Дуглас.
– Где тебя черти носили? – рявкнул Харрисон. – Ей уже почти целый час плохо. Ради Бога, сделай что-нибудь.
Дуглас был слегка озадачен гневом, звучавшим в голосе Макдональда.
– Она тебя напугала, верно? – спросил он. – Она вообще-то редко болеет. Не волнуйся, я о ней позабочусь. Ну вот, теперь она уже не такая бледная. Дули собирается уезжать. Разве ты не хотел с ним поговорить?
– Пусть твоя сестра пообещает мне, что сегодняшний день она проведет в постели. Дай мне слово, Мэри Роуз, или я никуда не поеду.
Мэри Роуз протяжно вздохнула.
– Хорошо, я буду лежать.
Дождавшись, когда Харрисон выйдет, Дуглас решил затронуть одну весьма деликатную тему.
– Ты не знаешь, что с тобой? – спросил он.
– Я больна.
Дуглас присел на кровать.
– А может, ты беременна?
Вопрос настолько поразил Мэри Роуз, что она на какое-то время лишилась дара речи.
– У тебя была задержка?
Мэри Роуз мгновенно покраснела.
– Ты смущаешь меня, Дуглас.
– Так была или нет?
– Да. Я пропустила уже два… нет, три раза. – Мэри Роуз подняла голову с подушки. – Ты и впрямь думаешь…
Она осеклась, теперь все встало на свои места. Ну конечно, ребенок. Она действительно ждет ребенка. Душу ее заполнила радость.
– Похоже, я скоро стану дядюшкой, – сказал Дуглас, похлопал сестру по плечу и улыбнулся ей.
– Не говори никому, Дуглас, пока я не буду уверена. У моего мужа сейчас и без того забот хватает. Эта новость может отвлечь его от дела.
Дуглас согласился.
Вскоре Харрисон повез лорда Эллиота в дом Белл, чтобы тот мог ознакомиться с уликами против Адама. После этого Макдональд провел в городе целый день и вернулся на ранчо только к ужину. Он прямиком направился в гостевой домик. Но стоило ему взглянуть на Мэри Роуз, как он сразу же понял, что она нарушила свое обещание. Впрочем, супруга вовсе не намерена была признаваться в этом.
– Ты весь день отдыхала, дорогая?
– Да.
Харрисон улыбнулся.
– И все время лежала в постели?
Она тоже улыбнулась:
– Радуйся. Ты ведь не думал, что застанешь меня в постели, правда? Я сразу заметила, как ты удивился. Ну, как день прошел?
Макдональд, однако, решил вынудить жену прибегнуть к прямой лжи. Пока что она уходила от ответа на вопросы. При этом у нее был непривычно гордый вид.
– Значит, ты целый день провела в постели?
– С какой стати ты опять меня об этом спрашиваешь? – снова не поддалась на уловку Мэри Роуз. – Ты что, не веришь мне, Харрисон?
Макдональд покачал головой – его дорогая жена нарушила все его инструкции. Он глубоко вздохнул, чувствуя, что в данной ситуации просто бессилен. Мэри Роуз была упряма, обладала сильной волей, и заставить ее оставаться в постели можно было, только привязав к кровати.
– Обещай мне, что, как только ты почувствуешь себя плохо, тотчас ляжешь и отдохнешь, ладно?
Мэри Роуз села в кровати.
– Так почему ты мне не веришь?
Харрисон не ответил.
– Я иду в дом, – сказал он. – Если ты пойдешь со мной, ты, наверное, захочешь намазать чем-нибудь лицо, дорогая.
– Подожди, – окликнула его жена. – А что с моим лицом?
– Оно обгорело на солнце.
Слова мужа ничуть не смутили Мэри Роуз, но она призадумалась. Он не торопил ее. Подождав, пока за ним закрылась дверь, она от души расхохоталась.
Стоило ли удивляться тому, что Харрисон полюбил ее?
Не успели они отужинать, как на склоне холма показался всадник.
– Там какой-то незнакомец. Взгляните, сэр. Может, кто-то из ваших родственников?
Эллиот посмотрел в окно и прищурился.
– Не могу как следует разглядеть его с такого расстояния, но мне кажется, что я не знаю этого человека.
– Значит, это Альфред Митчелл. Харрнсон, ты хочешь поговорить с ним один на один?
– Да.
Макдональд не стал дожидаться гостя на веранде, а спустился по ступенькам и пошел ему навстречу. Мужчины встретились посреди раскинувшегося перед ранчо луга.
Спешиваясь, Митчелл громко застонал. Они с Харрисоном обменялись рукопожатием и представились друг другу.
– У вас измученный вид, – заметил Макдональд. Митчелл кивнул и посмотрел на Харрисона снизу вверх, поскольку был гораздо ниже его. Впрочем, и выглядел он несколько моложе.
– Я и впрямь устал, – сказал он с протяжным южным акцентом. – Мне удалось раздобыть то, что вы просили, но, помимо этого, я привез ужасную новость. Может быть, пройдемся пешком? Мне бы хотелось немного размяться, прежде чем я устроюсь на ночлег, – у меня весь зад судорогой сводит.
– Ночуйте у нас, Альфред!
– Боюсь, оставшись здесь, мне труднее будет справиться с волнением, связанным с этим делом. Я остановился на ночлег неподалеку от города. Надеюсь, вы не обидитесь.
– Завтра вам предстоит дать свидетельские показания, – напомнил ему Харрисон.
– Да, я знаю. Я готов. Меня прямо-таки распирает от желания рассказать о случившемся.
Харрисон с Альфредом зашагали по направлению к горам. Мэри Роуз наблюдала за ними, приоткрыв входную дверь. Несколько минут Харрисон шел молча, заложив руки за спину, потом внезапно повернулся к Митчеллу.
– Отсюда ничего не слышно, – прошептал за спиной Мэри Роуз Дуглас.
Мэри Роуз чуть не подпрыгнула от неожиданности.
– Харрисону не нравится то, что ему говорит Митчелл. Посмотри, какие они оба напряженные. Похоже, Митчелл привез плохие новости.
– Единственная плохая новость, которую он мог привезти, – это известие о том, что ему не удалось получить подписанных показаний мамы Роуз, а как видишь, Харрисон что-то держит в руке. Я бы скорее предположил, что Ливония отказалась поставить под бумагами свою подпись.
Юристы беседовали минут двадцать. Когда они развернулись и пошли к ранчо, Мэри Роуз решила, что их разговор закончен, и вышла на веранду.
Альфред пожал Харрисону руку и снова забрался в седло. Мэри Роуз хотела окликнуть его и предложить остановиться на ночлег, но, увидев Харрисона, лишилась дара речи. Ее муж выглядел совершенно опустошенным. Подойдя ближе, он остановился и взглядом подозвал ее к себе. Не раздумывая, Мэри Роуз побежала к мужу. Когда она оказалась рядом, он просто взял ее за руку и отвернулся.
Они уже прошли большую часть луга, когда Харрисон неожиданно остановился.
– Завтра я буду лгать, – сказал он. Глаза Мэри Роуз расширились.
– Ты собираешься лгать в суде?
– Я не стану лгать тебе, если ты мне не позволишь, – пробормотал Харрисон, помолчав немного.
Мэри Роуз не знала, что и сказать. Они снова зашагали к дому, низко наклонив головы. Каждый из них думал о своем. Прошло несколько минут, прежде чем Мэри Роуз поняла, что ее муж имел в виду.
– Не надо лгать в суде, – произнесла она. – Нет, ни за что. Придется лгать моим братьям и мне тоже, но ты…
– Я обещал, что никогда больше не буду тебя обманывать, и никогда не нарушу своего слова.
Мэри Роуз посмотрела на Харрнсона и улыбнулась.
– Я верю. Делай то, что считаешь нужным. Сейчас не время думать обо мне.
Харрисон благодарно закрыл глаза и медленно кивнул.
– Спасибо.
– За то, что я тебе верю?
– И еще за то, что ты меня любишь… и за то, что ты есть.
– Поцелуй меня.
Харрисон исполнил просьбу жены. Супруги снова пошли к дому.
– Я собираюсь прокатиться верхом. Не хочешь поехать со мной?
– Наверное, тебе сейчас лучше побыть одному.
Харрисон снова поцеловал жену и повлек к загону. У конюшни Мэри Роуз прислонилась к ограде.
Через минуту Харрисон вывел во двор Мак-Хью. На жеребце не было ни седла, ни уздечки, но он послушно шел за хозяином. Внезапно Харрисон ухватил его за гриву и взлетел ему на спину. Мак-Хью галопом пустился вверх по склону первого холма.
– Он ездит верхом, как индеец, – заметил Трэвис. – Куда это он?
– Ему надо все как следует обмозговать.
– Твой отец, хотел бы, чтобы ты сыграла ему на рояле. Как у тебя настроение – сыграешь?
– Я в порядке, – ответила Мэри Роуз, надеясь, что игра на фортепьяно поможет ей на какое-то время забыться. Она вошла в дом и села на скамейку перед инструментом. Отец, явно сгорающий от нетерпения, встал рядом.
– Что ты собираешься сыграть, дочь?
По выражению лица Мэри Роуз братья сразу поняли, каков будет ее ответ.
– Пятую, – в один голос заявили они. И Мэри Роуз заиграла.
Утро пятницы выдалось солнечным. При виде голубого неба Мэри Роуз испытала разочарование. Ей казалось, что природа должна была отреагировать на события, происходящие в городе, бурей или внезапной грозой.
Она поехала в город с отцом в крытой коляске. Обоим ни о чем не отелось говорить. Мэри Роуз молилась про себя, испытывая сильнейшую тревогу за Адама и Харрисона. Все теперь зависело от ее мужа.
Мэри Роуз хотела поговорить с ним, рассказать ему, как сильно она любит его и как верит в него, но Харрисон ничего не желал слушать. Он был немногословен и явно думал о чем-то своем. Она даже испугалась. Когда муж собрался уходить, он обернулся и заявил, что, если она
