Кечни.
— Пожалуйста, простите меня за то, что снова прервала вас, отец. Прошу вас, продолжайте.
Священник вытер лоб льняным платком и перенес все свое внимание на жениха. Джоанна едва слышала поучение священника о похвальности качеств доброго мужа. Она была слишком занята тем, чтобы одолеть смущение. Но решение было принято, будь что будет. Она сотворила быструю молитву, предавая все свои страхи в руки Господа.
Она решила, что это правильно. Все же ей хотелось бы, чтобы Господь послал ей знак, возвещающий, что все действительно будет хорошо. Она улыбнулась этому своему желанию. Какая она все же мечтательница. Она женщина и поэтому наименее любима Господом, как это ей повторял множество раз епископ Холвик. У Бога наверняка нет времени прислушиваться к ее мелким тревогам, и она, вероятно, впала в грех тщеславия, ожидая какого-нибудь знака.
Она чуть слышно вздохнула, но Мак-Бейн услышал и оглянулся, чтобы посмотреть на нее. Она слабо ему улыбнулась.
Теперь пришел черед Мак-Бейна отвечать на вопросы священника. Он начал со своего имени и титула.
Его звали Габриэль.
Господь подал ей знак. Глаза Джоанны расширились, и она от изумления едва не раскрыла рот.
Она постаралась опять овладеть своими эмоциями. Однако мысли удержать ей не удалось. Они заметались от вопроса к вопросу. Намеренно ли назвала мать его именем величайшего из ангелов, наиболее отмеченного любовью Господа? Джоанна хорошо помнила религиозные наставления, говорившие об архангеле Габриэле. Он был известен как покровитель женщин и детей. Она помнила удивительные истории, передаваемые из поколения в поколение, от матери — к ребенку, о самом величественном из всего небесного воинства. Ее мать рассказывала ей, что Габриэль всегда наблюдает за ней. Он был ее особым архангелом, и его надлежало звать на помощь в глухую ночь, когда кошмары преследуют во сне. Архангел был защитником невинных и карателем зла.
Джоанна покачала головой. Она была чересчур романтична, вот и все. В имени ее мужа нет ничего символического. Вероятно, его мать находилась в мечтательном настроении, когда он родился. А может быть, его назвали в честь какого-то родственника.
Это бессонница прошлой ночи виновата в том, что ею овладели столь сумасбродные мысли. Но ведь именно этой бессонной ночью она молила о чуде, а несколько минут назад она попросила о знаке, который позволил бы ей понять, что все будет хорошо.
Джоанна как-то видела изображение архангела Габриеля, сделанное древесным углем. Она до сих пор помнила каждую деталь рисунка. Архангел был представлен в образе рослого воина с блистающим мечом в руке. За спиной его были крылья.
У мужчины, стоящего рядом с ней, крыльев не было, но он действительно был рослым воином с мечом на боку.
И его звали так же, как архангела. Неужели Господь услышал ее молитвы и дал ей ответ?
Глава 5
Матушка должна была назвать его Люцифером.
К такому заключению Джоанна пришла уже к концу дня. Впрочем, подошло бы и Варвар, и Дикарь. Его высокомерие и властность были поистине дьявольскими, и он понятия не имел о хороших манерах.
Он совершенно не понимает, что драться в день своей свадьбы, по меньшей мере, невежливо.
О, начал Габриэль довольно неплохо. Как только отец Мак-Кечни благословил их и закончил церемонию, новый супруг повернул ее к себе лицом и набросил на се правое плечо красивый многоцветный плед, под стать его собственному, а на левое — другой плед, иной расцветки. Первый, как объяснил он ей, был символом принадлежности к клану Мак-Бейна; второй — Маклорина. Он дождался ее понимающего кивка, после чего привлек к себе и поцеловал так, что у нее захватило дух.
Губы Мак-Бейна были жесткими и горячими, страстный поцелуй воспламенил ее, она подумала было отстраниться, но у нее уже не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.
Смех за спиной наконец заставил Габриэля оторваться от нее. Увидев ошеломленное выражение на лице своей супруги, он удовлетворенно кивнул и вновь повернулся к священнику.
Ей же не удалось быстро прийти в себя. Она стояла поникшая рядом с мужем.
Отец Мак-Кечни поспешил обогнуть алтарь, чтобы поздравить молодоженов.
— Это была прекрасная церемония. Но в какую-то минуту я подумал было, что нам не суждено ее закончить. — Священник едва сдерживал смех.
Джоанна улыбнулась ему в ответ.
— Я никогда не сомневалась в ее завершении. Если я приняла решение что-то сделать, я довожу это до конца. — Она почувствовала, что Алекс, топтавшийся рядом, дергает се за полы, и улыбнулась малышу.
Мужчины не обратили внимания на ее хвастливое заявление. Мак-Кечни отвел Алекса подальше от подола Джоанны и поставил его слева от отца.
— Не пора ли вам начать принимать поздравления? — предложил он. — Весь клан хочет высказать вам свои добрые пожелания.
Габриэль продолжал смотреть на свою невесту. Казалось, он хочет сказать ей что-то, но не находит нужных слов.
— Вы хотите мне что-то сказать, Габриэль?
— Не называйте меня так. Я не люблю это имя.
— Но это прекрасное имя.
Он недовольно заворчал. Она постаралась не обратить внимания на этот варварский звук.
— Вы должны гордиться, что носите это великое имя.
Он снова заворчал. Она отступилась.
— Как я должна называть вас? — спросила она как можно любезнее.
— Лаэрд, — предложил он.
Видно было, что он сказал это серьезно. Но она не могла согласиться с этим предложением. Зачем мужу и жене такие официальные обращения? Она решила все же не выказывать прямого неповиновения и тихо спросила:
— А наедине? Наедине я могу называть вас Габриэлем?
— Нет.
— Тогда как же?..
— Если я разрешу вам обратиться ко мне, называйте меня… зовите меня Мак-Бейн. Да, именно так.
— Если вы разрешите мне обратиться к вам? Понимаете ли вы, сколь высокомерно говорите со мной?
Он пожал плечами:
— Нет, но с вашей стороны любезно признать, что я высокомерен.
— Отнюдь нет.
— Он не стал обсуждать эту тему.
— Вы поступили правильно, подозвав сюда мальчика. Его тон был довольно грубым, а она все еще пыталась понять нелепое предложение называть его Мак-Бейном и потому не сразу сообразила, что он благодарит ее.
Она не знала, как на это отвечать, и, кивнув, заметила:
— Его надо было бы хорошенько помыть перед этой церемонией.
Мак-Бейн сдержал улыбку. Следовало бы одернуть ее после такого выговора, но, видит Бог, он был рад увидеть, что у нее доброе сердце, и спустил ей дерзость.
— Я учту это, когда буду венчаться в следующий раз. Она не оставила без внимания эту шпильку.
— Вы любите, чтобы последнее слово было за вами, не так ли, милорд?
— Люблю, — усмехнулся он.
Алекс, как подметил его отец, смотрел на Джоанну, и лицо его выражало полный восторг. Мак-Кечни отвел его в сторону, чтобы он не вертелся под ногами у поздравляющих, но малыш снова протиснулся поближе к Джоанне.
Итак, его невеста покорила его сына в несколько минут. Сколько же времени потребуется ему, чтобы завоевать ее сердце? Глупый вопрос. Какое ему дело до ее чувств к нему? Брак закрепил за ним эту землю. Вот и все. Только это имеет значение.
Солдаты из обоих кланов один за другим выступали вперед, чтобы представиться Джоанне и принести поздравления своему лаэрду. За ними следовали женщины. Одна юная рыжеволосая девушка, назвавшаяся Лилой, из маклоринского клана, вручила Джоанне красивый букет пурпурных и белых цветов. Новобрачная поблагодарила дарительницу и хотела было присоединить ее букет к тем цветам, которые сжимала в другой руке, но, взглянув на них, увидела, что ее букет, подаренный отцом Мак-Кечни, весь осыпался. Она прыснула: неужели она во все время венчания держала в руке пучок голых стеблей?
Наконец представления завершились. Женщины принялись проворно сновать по двору, разнося подносы с едой по столам, за которыми собирались мужчины. Габриэль углубился в разговор с двумя маклоринскими солдатами.
Джоанна повернулась к Колуму и Киту.
— Там, на нижнем лугу, пасется шестерка лошадей, — начала она.
— Одна лошадка пусть будет моей! — выпалил Алекс, вертевшийся рядом.
Мак-Бейн услышал возглас сына и обернулся посмотреть на Джоанну.
— Твоей будет та, какую ты оседлаешь, — ответил он мальчику.
Джоанна не обратила внимания на это замечание мужа и продолжала разговор с солдатами:
— Это мой свадебный подарок супругу… и Алексу, — поспешно прибавила она. — Не отправите ли вы кого-нибудь привести их?
Солдаты, поклонившись, удалились, чтобы присмотреть за выполнением приказания. Алекс подергал Джоанну за фату.
— А тебе папа сделал подарок? На вопрос ответил его отец:
— Нет, Алекс, не сделал. Она возразила.
— Да, Алекс, сделал.
— Что же он тебе дал? — спросил малыш. Мак-Бейну тоже любопытно было узнать, что же он ей такое подарил. Она улыбалась Алексу.
— Он дал мне сына.
Это заявление застигло Мак-Бейна врасплох. А мальчик не совсем понял, что она имеет в виду.
— Но я папин сын, — заявил он и указал на отца, чтобы не было никаких недоразумений.
— Разумеется, — согласилась Джоанна. Мальчик улыбнулся:
— А сын лучше шестерки лошадей?
— Конечно.
— И даже лучше сотни?
— Да.
Уверившись в своей важности, Алекс гордо посмотрел вокруг.
— Сколько же тебе лет? — спросила Джоанна. Малыш открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл
