оставил! А если кто-то из детей по трагической случайности отправится к Создателю, не дожив до совершеннолетия, разве его денежки не перейдут к опекуну? Кроме того, что бы Пирс ни сотворил, король, конечно, его простит — ведь вопреки козням королевы и этой спесивой гадины Вилльерза Сен-Дени все еще не потерял благоволения его величества. Джеймс Стюарт любил его и, несмотря на явное безразличие и холодность в последнее время, все-таки найдет в своем сердце уголок для Пирса. Его простят, что бы там ни твердил Кипп.
Как ни печально, но маркиз исподволь стал сомневаться в преданности брата. У Киппа появилась весьма неприятная привычка оспаривать правоту Пирса и к тому же настаивать на своем, стараясь отговорить от любого шага. Он брезгливо поморщился при виде людей, нанятых Пирсом в Эдинбурге, утверждая, что эта шваль бросится врассыпную при малейшем признаке опасности. Кипп даже уговаривал брата не давать им денег вперед, несмотря на объяснения последнего, что иначе тот никогда бы не собрал свой маленький отряд.
— Честные люди поверили бы на слово, — заявил Кипп.
— Мне честные ни к чему. Порядочные люди обычно совестливы, а такого мне не надо. Этот сброд станет повиноваться мне хотя бы потому, чтобы получить остальное серебро.
— Им проще перерезать тебе глотку, — сухо заметил Кипп. — Ты выбросил денежки на ветер. Пирс. Нам следовало бы остаться в Эдинбурге и потребовать именем короля, чтобы граф Гленкирк явился к тебе. Если бы он ослушался, тогда шотландские власти послали бы своих людей с приказом поймать и привести преступника. В таком случае ты был бы господином положения, но вместо этого без опаски являешься на земли Лесли с шайкой весьма сомнительных личностей и считаешь, что сумеешь его захватить? Стоило бы тебе показать подпись его величества, и никто из властей не посмел бы возразить.
— Я не хотел рисковать, Кипп, — пояснил маркиз. — Вдруг кто-нибудь знает руку короля?
Кипп Сен-Дени потрясение уставился на брата.
— Ты сказал, что сам король подписал приказ и пропущены только имена изменников! Значит, ты солгал.
— Я просил старого дурака, но у него так и не нашлось времени, — оправдывался Пирс. — Я достаточно хорошо изучил его почерк, поэтому и подписал за него, немного размазав буквы. А потом оттиснул поверх печать, которую ухитрился стащить. — Пирс звонко расхохотался. — Думаешь, он рассердится на меня, Кипп? Этот осел всегда готов расстелиться передо мной, стоит мне немного надуться. Ему нравится воспитывать меня мудрыми наставлениями.
Кипп отшатнулся, как от удара. Брат подделал имя повелителя на документе, позволяющем расправиться с невинными людьми! Да это измена! Неужели Пирс не понимает? Нет. Конечно, нет. Он, как всегда, хочет получить свое любой ценой. И, как всегда, избежит наказания за свои грехи. Но не сейчас. Боже, помоги ему, брат зашел слишком далеко, и выхода нет.
— Когда выяснится, что подпись фальшивая, тебя обвинят в измене, а если ты успеешь к тому времени прикончить чету Лесли, то еще и в убийстве.
— Д кто это докажет? — усмехнулся Пирс.
— Насильственная смерть графа и графини Гленкирк не останется незамеченной. Господи, Пирс, ведь Джеймс Лесли — родственник короля! Весь его клан явится в Уайтхолл искать отмщения! Ты проиграл, брат. Все кончено! Жасмин Линдли выбрала в мужья Джеймса Лесли и родила от него ребенка! Что тут поделаешь? Давай вернемся в Англию, пока еще не поздно! Никто не узнает о фальшивке. Мы скажем, что это просто слухи, и сожжем проклятый пергамент, пока кто-нибудь не украл его и не показал королю. Если ты попытаешься помириться с королевой, она смягчится и найдет тебе жену. Да, Анна — женщина тщеславная и недалекая, но добродушная. Ты сохранишь расположение короля! Не рискуй всем, стараясь отплатить за вымышленное оскорбление. Не стоит, Пирс! Ты погубишь себя! Опомнись, брат, умоляю!
— Ты становишься назойливым, Кипп, — скучающе ответил маркиз. — Взгляни! Нас встречает ее индус Адали.
Адали заметил, как настойчиво Кипп втолковывает что-то брату. Жаль, что он говорит слишком тихо. Верный пес маркиза выглядел растерянным и удрученным. Интересно почему.
Они остановились перед лестницей, ведущей к воротам замка.
— Добро пожаловать, милорд, — учтиво приветствовал Адали. — Дуги, отведи лошадей в конюшню. Прошу следовать за мной!
Он провел братьев в парадный зал и, хлопнув в ладоши, велел принести им вина.
— Садитесь у огня, господа. Пасмурный денек всегда кажется холоднее.
Взяв поднос у лакея, он сам предложил каждому красного вина.
Маркиз оценивающе причмокнул губами.
— Ах-х-х, вино из Аршамбо! Самое лучшее на свете.
— Совершенно верно, милорд, — согласился Адали и, как только мужчины отставили чаши, осведомился:
— Чем я могу помочь, господа?
— Уведомите графа и графиню о моем прибытии, — бросил маркиз.
— Боюсь, это невозможно. Видите ли, графа и графини нет дома.
— А где они? Когда вернутся? — допрашивал Сен-Дени.
— Не могу сказать точно, где они сейчас, милорд, — уклончиво ответил Адали, — и тем более не ведаю, когда вернутся. Гленкирк всегда готов к приезду хозяев, и как правило, они высылают гонца, с тем чтобы я успел распорядиться насчет обеда, но посланцу обычно удается опередить хозяина и хозяйку всего на несколько часов.
— А сколько времени они отсутствуют?
— Времени? Затрудняюсь ответить. Здесь так мирно и спокойно, что дни текут незаметно.
— Странно, что ты, который всегда так печется о благополучии госпожи, понятия не имеешь, где она сейчас, — недоверчиво заметил Пирс.
— После свадьбы заботы о безопасности принцессы легли на плечи мужа. А что касается того, куда они направились… Видите ли, граф много лет не был дома. У него огромная семья, множество родственников, близких и дальних. Мы прибыли сюда поздней осенью, и вскоре начались снегопады, и дороги замело. Оттепели наступили совсем недавно, и когда все растаяло, граф пожелал навестить родственников и членов клана, чтобы представить свою жену и возобновить старую дружбу.
— А дети? — с подозрением осведомился Сен-Дени.
— И дети с ними, — не моргнув глазом солгал Адали.
— У меня королевский приказ об аресте графа и графини Гленкирк, — заявил маркиз. — И если не признаешься, где они, я велю взять и тебя за то, что препятствуешь свершению правосудия!
— Милорд, я сказал вам правду. Кроме того, я здесь чужак и не успел ничего узнать. Однако я почитаю короля так же глубоко, как и госпожа. Старик, который был до меня управителем, живет неподалеку. Возможно, он сумеет объяснить, где искать господ. Пойдемте, я отведу вас к нему.
Адали снова вывел их во двор.
— Где мои люди? — нервно поинтересовался Сен-Дени.
— Все размещены в пристройках и накормлены, — любезно заверил Адали, сворачивая в сторону от большой дороги на едва заметную тропинку, рассекавшую лес.
— Почему мы углубились в какую-то проклятую глушь? — разозлился Сен-Дени.
— Нам ведь нужен коттедж Уилла Тодда, не так ли, милорд? Он живет около горной речки и, возможно, уже с утра рыбачит. Поверьте, вам нечего бояться.
— Я просто спрашиваю, — фыркнул маркиз.
Адали улыбнулся и продолжал идти. Собственно говоря, к коттеджу вела другая дорога, но он выбрал самую окольную, чтобы как можно больше измотать и запутать пришельцев. На пути то и дело попадались камни; тропа шла сначала в гору, а потом вниз, через колючий кустарник. Позади раздавались ругательства и треск разодранной одежды, но сам Адали скользил в зарослях так ловко, что на белых панталонах и куртке не было ни пятнышка. Наконец они услышали журчание ручья, но Адали объяснил, что это не та речка, и запрыгал с камня на камень, подавая пример братьям. Его спутники с громкими проклятиями, то и дело оскальзываясь в воду, перебежали ручей. Адали усмехнулся.
Они очутились на лугу, где паслись коровы с крутыми острыми рогами.
