живот.
— О колдунья, — простонал он, стискивая ее бедра, снова и снова пронзая покорную плоть. Да если она и не беременна, этого недолго ждать.
Сейчас Жасмин стояла в позе униженного смирения и все же не чувствовала себя покоренной. Оба внезапно захотели друг друга. Именно она выбрала путь, по которому они пойдут. Сама встала на колени и предложила ему себя. Его копье тверже стали. И пронзает ее до самого сердца. Жасмин смутно ощущала, как его пальцы впиваются в нежную кожу. Завтра бедра будут покрыты синяками, но что ей до этого!
Жар его тела сжигал ее. Джеймс глубоко погрузился в нее, чередуя наступление с отступлением, и она словно клещами стиснула его плоть, жадно, алчно, стараясь навсегда захватить в плен.
— Не останавливайся, — бесстыдно молила Жасмин. — О, Джемми, только не останавливайся!
В это мгновение он страстно жаждал подарить наслаждение ей, себе, им обоим! Еще один выпад, еще, еще… пока головокружительный вихрь не поднял его и не понес в безрассудно горячечном экстазе. Жасмин самозабвенно извивалась, уносимая темной стремниной блаженства. С громким стоном Джеймс оторвался от нее и рухнул на спину. Жасмин обессиленно опустилась в траву ничком.
Они долго лежали, тяжело дыша, пока наконец Жасмин не пролепетала чуть слышно:
— Вы не покорите меня своей страстью, милорд! Не заставите подчиниться!
— А я думал, ты решила умаслить меня своей! — расхохотался Джеймс.
— Бесстыдник! — вскричала она, шутливо замахиваясь. Пытаясь защититься, он схватил ее в объятия и принялся осыпать поцелуями.
— Мадам! Мадам! Неприлично бить своего мужа! Жасмин, как игривый котенок, потерлась щекой о его щеку.
— Ты самый противный, самый невыносимый человек на свете, Джемми Лесли, и всегда был таким. Тебе просто повезло, что я влюблена до безумия и вовеки не захочу никого другого, а не то, даю слово, прикончила бы тебя не задумываясь.
Джеймс осторожно погладил темную головку, намотал длинные волосы на руку и негромко признался:
— Никогда еще я не нуждался так ни в одной женщине, дорогая Жасмин, но ты необходима мне как воздух. До нашей встречи я не знал, что такое счастье. Я безумно ревную к каждому мужчине, кто посмел хотя бы бросить на тебя взгляд. И ненавижу те годы, которые мы провели в разлуке.
— О, Джемми! Я избалованна, надменна, высокомерна и иногда, сама того не желая, могу обидеть и причинить боль, но люблю тебя всем сердцем, мой милый муженек! — страстно пролепетала Жасмин, принимаясь его целовать.
— А, вот вы где! — воскликнул Адам Лесли, входя в шатер. Граф поспешно вскочил, увлекая жену за собой. Адам насмешливо прищурился.
— Дядя! — Жасмин наскоро отряхнула юбки и пригладила волосы. — Прошу, простите меня за грубость! Я напрасно так вспылила.
— Пустое, девушка, — отозвался Адам, небрежно взмахнув рукой. — Ты, кажется, снова носишь ребенка, а беременные женщины склонны раздражаться и капризничать. Ну а теперь подойди и поцелуй меня, чтобы скрепить примирение!
Он протянул руки.
Жасмин, смеясь, обняла его и поцеловала в щеку.
— Неужели в Шотландии совершенно невозможно ничего утаить?
— Увы, дорогая, — хмыкнул Адам.
Вечером мужчины танцевали под завывание волынок на лугу, освещенном огромной августовской луной. Пламя костров отбрасывало причудливые тени на эту почти первобытную сцену. Джемми объяснял Жасмин, как отличить один клан от другого по цветам пледов. На шотландке клана Брюсов пестрели красные квадраты, разделенные белыми полосами, в которых находились зеленые квадраты поменьше, обведенные темно-красным. Семейство Макдуфов носило охотничьи цвета — темно-синий, зеленый, голубой и красный, Эрскины — красный с черным, а Линдси — красно-зеленый. На шали Жасмин красовались голубые и зеленые квадраты с пересекающимися темно-синими широкими и желто-красными узкими полосами.
В последнюю ночь игр Жасмин вместе с Фионой Лесли снова наблюдали за танцующими мужчинами. Шотландцы грациозно переступали между скрещенными шпагами, ухитряясь не задевать за клинки. Жалобно надрывались волынки, ветерок доносил запах вереска. Огни костров взвивались в небо, как неистовые танцоры. Во всем происходящем было нечто дикое и примитивное, и в Жасмин возбужденно бурлила кровь ее кельтских предков.
Однако, когда настал рассвет, на безоблачном небе появились темные тучи, грозившие пролиться дождем. Приглашенные стали разъезжаться, и луг Брюсов снова опустел.
— Вы можете сократить дорогу, если отправитесь домой прямо отсюда, — предложил Адам. — Мы выедем следом и захватим вашего управителя Адали. Он закроет городской дом и привезет вещи. Путешествуя налегке, вы скорее окажетесь в Гленкирке.
— Что скажешь, Жасмин? — спросил граф.
— Да, Адам прав, но мне все-таки придется вернуться в город. Нужно поговорить с Кира, моими банкирами, по неотложному делу.
Они снова переправились через Ферт-оф-Форт и очутились в Эдинбурге. Джеймс Лесли поехал домой, а Жасмин отправилась на Голдсмит-Элли, неподалеку от Хай-стрит. После встречи с банкирами она вышла на улицу и неожиданно оказалась в окружении подозрительных оборванцев. За спиной раздался знакомый ехидный голос.
— Итак, мадам, мы снова встретились, — приветствовал Пирс Сен-Дени. — У меня приказ о вашем аресте. А вы что зеваете? Схватите ее и посадите на коня!
Не замеченная никем Мэгги, служанка Жасмин, прижалась к двери, пытаясь скрыться от глаз похитителей. Вдруг ей на плечо легла чья-то рука и втянула в дом. Девушка испуганно обернулась. Перед ней стоял Дэвид Кира, прижимая палец к губам. Дверь тихо закрылась. Банкир потащил Мэгги по коридору и втолкнул в маленькую комнату.
— Почему вы не помогли моей хозяйке? — взорвалась Мэгги.
— В одиночку и без оружия? Это стоило бы мне жизни, девочка. Зато тебя я выручил. Сейчас выпущу через черный ход. Беги что есть мочи к хозяину и расскажи все. К вечеру я приведу твою лошадь. — И, открыв неприметную дверь, вывел ее из дома. — Вниз по этому переулку, девушка, и попадешь на Хай- стрит. Найдешь дорогу?
Мэгги кивнула.
— Спасибо, сэр, — благодарно прошептала она, вспомнив о хороших манерах, и вежливо улыбнулась.
— Поспеши, — наказал он, — время не ждет.
Мэгги последовала его совету и помчалась во весь дух сначала по переулку, потом по Хай-стрит. Однако у нее хватило ума направиться не прямо в Гленкирк-Хаус, а поискать Лесли-Хаус. Это куда ближе, и, кроме того, мастер Адам даст ей коня, и она в два счета будет дома.
Девушка бежала по улице, молясь лишь о том, чтобы не заблудиться. Наконец она увидела знакомый дом и что было сил заколотила в дубовую дверь.
На пороге появился лакей, глядя свысока на растрепанную, запыхавшуюся Мэгги.
— Что тебе? — сквозь зубы осведомился он. Но служанка, не отвечая, протиснулась мимо и устремилась в переднюю.
— Мастер Адам! Мастер Адам! — закричала она. Из библиотеки показались удивленные хозяева.
— Леди Жасмин! — с трудом выдохнула девушка. — Ее похитили!
И расплакалась, громко всхлипывая и шмыгая носом. Фиона взяла ее за руку и повела в библиотеку. Адам налил в чашу немного виски и протянул служанке.
— Выпей, девушка. Успокойся и все объясни связно. Мэгги поперхнулась и закашлялась, но все-таки ухитрилась проглотить янтарную жидкость. Выждав несколько минут и собравшись с мыслями, она уже тише сказала:
— Мы вышли из дома мастера Кира, и какой-то мужчина со странным говором, видать, не шотландец, а сассенах, сказал, что хозяйка арестована, а его люди посадили ее на лошадь и куда-то повезли. Они не
