— Ого! Какие мы суровые! — откликнулся его приятель и рассмеялся, от чего маленькие поросячьи глазки на его почти детском личике превратились в щелочки. — Сначала перецелуй всех нас, крошка, а потом иди куда хочешь! — С этими словами он потянулся к рассвирепевшей Джулиане.
Она оттолкнула его, вырвалась и бросилась сломя голову к кухне под пьяный гогот всей компании.
— Джулиана! — раздался вдруг знакомый шепот. В проеме боковой двери Джулиана увидела Лили, подающую ей отчаянные знаки. — Иди скорее сюда. Никто не знает, что мы здесь. Но если это обнаружится, то поднимется такой гвалт, что не приведи Господь. — Она втащила Джулиану в комнату и быстро захлопнула дверь. — Черт бы побрал эту проклятую хозяйку, но дверь не запирается на ключ. А если эти молодые ублюдки прознают, что мы здесь, нам несдобровать. С ними лучше не связываться. Они чуть что — лезут друг на друга с кулаками. Может статься, мы и опомниться не успеем, как окажемся в гуще потасовки.
— Представляю себе! — ответила Джулиана, оправляя складки на юбке. — Наглые сопляки!
— Они нас кормят и поят, — заметила женщина, сидящая перед кружкой эля. — Вам этого не понять, миледи. — Она взглянула на Джулиану и презрительно ухмыльнулась. — Легко строить всякие планы, когда живешь в свое удовольствие на всем готовом и не выходишь каждый вечер на панель.
— Тина, не будь такой грубой. Пусть девушка расскажет, что она задумала. — Пожилая женщина в поношенном желтом платье ободряюще улыбнулась Джулиане. — Не стесняйся, милочка, говори. И не обращай внимания на Тину. Она в плохом настроении, потому что ее обманул клиент: сбежал и не заплатил ни гроша.
Джулиана обвела взглядом комнату и заметила уже знакомые ей с прошлой встречи лица. Женщины расселись вокруг стола, примостились на широких подоконниках, устроились на низких скамеечках вокруг очага. Все они держали в руках стаканы и кружки, даже подруги Джулианы с Рассел-стрит и те пили. Очень многие недоверчиво отнеслись к Джулиане с того самого мига, как она представилась.
— Ну что ж, давайте послушаем, что она скажет, — с откровенной насмешкой предложила Тина. — Нечего тянуть время. Кое-кому из нас надо еще успеть сегодня ночью заработать себе на жизнь.
Джулиана решила не раскрывать им своего истинного положения. Пусть думают о ней что хотят. Сегодня ее привели сюда задачи поважнее. Уличные женщины были похожи друг на друга: беспокойные, усталые лица, вышедшие из моды платья, подчас с чужого плеча. По сравнению с ними девицы с Рассел- стрит и из других респектабельных борделей выглядели куда более элегантно и привлекательно. Но было нечто, что роднило всех этих представительниц древнейшей профессии: недоверчивость и испуг во взгляде, покорность превратностям судьбы, которая вмиг может лишить их куска хлеба и покровительства знатных господ и роптать на которую бесполезно и глупо в их положении. Поэтому они воспринимали свой удел как щедрый дар свыше и не скупясь возносили небесам горячие молитвы. Среди собравшихся здесь женщин были состоятельные и нищие, пожилые, которые весь свой век провели на панели и собирались там же его и закончить, и совсем молоденькие девочки, которые торгуют своим телом в парке Святого Джеймса зимой и летом, в любую погоду, за кусок черствого хлеба и глоток джина.
Джулиана принялась излагать свой план, подыскивая наиболее простые и понятные всем слова, и постепенно те образы, которые она рисовала в своем воображении, оживали, знание жизни, которую вели эти несчастные женщины, одерживало верх над излишней патетикой жестов, а уверенность в том, что она сама лишь чудом избежала их участи, делала ее речь все более убедительной и доходчивой для аудитории. В голосе Джулианы появилась страстность, глаза засверкали негодованием и верой в скорое торжество справедливости.
— Мы вовсе не обязаны жить так, как велят нам хозяева. Сколько можно терпеливо сносить их жестокость и видеть, как честно заработанные тобой деньги исчезают в карманах жадных сводников и бандерш. Нельзя жить в постоянном страхе оказаться в тюрьме за малейшую провинность или сказанное поперек слово. Всем этим безобразиям придет конец, если мы сплотимся и будем помогать друг другу. — Джулиана сознательно произносила слово «мы», чувствуя себя одной их этих несчастных женщин, хотя на первый взгляд была куда в более выгодном положении, чем они.
Она сделала небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, и тут со своего места поднялась Лили и со слезами на глазах воскликнула:
— Джулиана права! Мы уже организовали фонд взаимной поддержки и внесли туда кто сколько может…
— Кто сколько может! — хмыкнула Тина и закашлялась в платок. — Это хорошо для вас — богатеньких. Живете в роскошном доме на всем готовом. А мы… бывает, за какой-то паршивый шестипенсовик так вымотаешься, что света белого не взвидишь, а тут еще плати за жилье, свечи, то да се.
— В этом-то все и дело, — сказала Джулиана. — Поймите, если вы перестанете платить дань хозяевам, у вас высвободятся деньги и на личные траты и на взносы в общий фонд. Каждая внесет посильную сумму. Собранные деньги пойдут на наши же общие нужды: мы сможем самостоятельно закупать уголь, свечи, вино, одежду. Я уверена, если приложить усилия, то нетрудно будет найти торговцев, которые захотят иметь с нами дело. А может быть, и согласятся предоставить кредит для начала.
— Ну ты и загнула, милая моя! Это кто же согласится дать нам кредит? — взвизгнула толстушка в ярком платье, и вслед за ней рассмеялись остальные.
— Не дадут вам, дадут виконтессе Эджкомб, — заявила Джулиана.
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Джулиана была готова на что угодно, лишь бы убедить женщин в том, что они могут сами распоряжаться своей жизнью. Только так, и никак иначе!
— Значит, ты собираешься использовать свое имя? — Тина вдруг посмотрела на нее с уважением.
— Да, — кивнула Джулиана. — Я буду вносить в общий фонд деньги наравне с остальными и позабочусь о том, чтобы разыскать поставщиков.
— Ну что ж, в таком случае мы согласны, — сказала Тина. — Правильно я говорю?
Нестройный хор голосов одобрил заявление Тины, и Джулиана собралась уже в подробностях изложить женщинам свой план, как вдруг из-за стены донесся шум пьяной ссоры, а затем оглушительный свист. За ним послышались звон бьющейся посуды, удары, треск ломаемой мебели, боевые кличи.
— О Господи! Это драка, — прошептала Эмма, и ее лицо стало белее бумаги. — Сейчас пошлют за судебными исполнителями.
Женщины в панике заметались по комнате в поисках другого выхода. Некоторые бросились к окнам и пытались открыть рамы. Джулиана удивленно смотрела на этот переполох, не понимая, чем он вызван. Ведь беспорядки происходили в соседней комнате. Если они все затаятся, никто не узнает, что они здесь собрались.
Вдруг за окном раздался громкий насмешливый голос:
— Ах вот вы где, милые дамы! Нет, вам от меня не улизнуть. Все в порядке, красотки, не волнуйтесь. Будьте уверены, мистер Филдинг знает свое дело.
Из груди Деборы вырвался отчаянный стон. Окно растворилось, и в нем показалась смеющаяся физиономия судебного исполнителя, сжимающего в руке жезл представителя власти. Рядом с ним двое его подручных боролись с женщиной, которая выпрыгнула в окно и хотела спастись бегством. Тут настежь распахнулись двери комнаты. Джулиана обернулась и увидела в дверном проеме страшную картину: свалка из человеческих тел, поломанная мебель, перекошенные от злобы, разбитые в кровь лица, густо усыпанный осколками пол. И вдруг она заметила миссис Митчел и еще одну женщину, одетую дорого, но безвкусно. Они о чем-то мирно беседовали с констеблем, в то время как его помощники ворвались в комнату, где скрывались женщины, набросились на них и, преодолевая отчаянное сопротивление, стали грубо выволакивать их наружу.
Джулиану схватили вместе с остальными. Она была рада, что ей удалось пару раз больно ударить того типа, который напал на нее, но никакой реальной пользы это ей не принесло. Джулиану вывели на улицу и сдали под охрану двух не отличающихся хорошими манерами констеблей. Она оглянулась через плечо и увидела торжествующую улыбку миссис Митчел.
Было ясно, что их предали. Хозяева публичных домов Ковент-Гардена не хотели сдаваться без борьбы.
Глава 24
Кучер графа Редмайна сидел под навесом открытого кафе под колоннадой Пьяцца и, попивая эль, терпеливо ждал возвращения виконтессы. Экипаж и уличный мальчишка, который держал под уздцы
