не кузен должен был разучивать с ней танцы. Вариану она должна была жаловаться на корсеты и шпильки, и Вариан должен был распутывать для нее хитросплетения английского этикета.
Лежа рядом с ней, он утешал себя тем, что она здесь и все это ему рассказывает, он может слушать в темноте ее голос. Он соскучился по ее речи с легким акцентом, по ее возбужденному облику. Он был бы счастлив провести так всю ночь, но вспомнил, что Эсме осталась без обеда.
Он дал ей свою рубашку и брюки и нашел масляную лампу — свечи сейчас были для него роскошью. В желтом свете колеблющегося пламени он проводил ее на кухню. Они порылись в припасах вдовы, нашли кое-что из еды и сели перед холодным камином. За едой Вариан рассказал ей о своей деятельности. Он решил, что следует поставить ее в известность, хотя подробности собирания осколков разоренного имения были в лучшем случае ужасными, в худшем — мертвящими. Пытаясь защитить Эсме от правды в эти два месяца, он только заставил ее чувствовать себя отверженной.
Глядя в ее лицо, он видел, как в нем убывает несчастье, и ему самому стало легче. Когда они снова поднялись наверх, она по-своему поблагодарила его:
— Я рада, что ты мне все рассказал. Мне нравятся твои письма с веселыми байками и всякой умной чепухой, но я хочу знать и о твоих трудностях. — Она подняла на него глаза. — У тебя раньше не было жены. И ты в замешательстве, но я объясню. Жена — это не наложница, с которой только развлекаешься. Жена для того, чтобы с ней ссориться и ей жаловаться — чтобы облегчать душу, а не только тело.
Он запер дверь.
— Очень хорошо. Отныне каждое мое письмо будет наполнено горестями. Но ты должна делать то же самое. Ты мне вообще почти не писала, — упрекнул он.
— Потому что никто не может разобрать мой почерк. Отец говорил, что он ногой и то бы лучше написал.
— Я хороший дешифровалыцик. Если ты хочешь от меня горькой правды, сама делай так же. Я буду ждать от тебя подробных, длинных писем из Лондона. Ты должна будешь оторваться от флирта и похвастаться успехами.
Она нахмурилась и залезла на кровать.
— Я не знала, что должна еще и флиртовать. Никто мне не сказал. Меня учили, как танцевать, как пользоваться десятком разных вилок и что говорить в ответ на то и на это. Но никто не научил меня флиртовать.
— Даже всезнайка Персиваль? — Он скользнул к ней и взбил подушки, чтобы удобнее было сидеть. — Тогда ты правильно сделала, что первым делом приехала в Маунт-Иден, дорогая. Сейчас ты получишь урок мастера.
Назавтра, в день, когда карета леди Брентмор отъезжала от Маунт-Идена, сэр Джеральд Брентмор расхаживал по кабинету, терзаемый тревогой, .
Как только он узнал, что черная королева находится под крышей дома матери, он тут же решил отправиться за ней. Он даже предложил Исмалу ехать вместе с ним.
— Умоляю вас, не держите меня за дурака, — дружелюбно .ответил Исмал. — До дома вашей матери три дня пути. По дороге вы легко можете от меня сбежать, получите королеву и упорхнете с ней за границу. Для меня это бессмысленный риск. Нет, сэр Джеральд, вы останетесь со мной в Лондоне, и мы выманим королеву для нас обоих.
После изнурительного спора сэр Джеральд был вынужден (раскопать приглашение от миссис Стоквеллл-Хьюм, ближайшей подруги матери. Исмал прекрасно подделал ее беглый померк, к тому же как нельзя лучше просчитал результат отправки фальшивого письма: его содержание заставит вдову немедленно ринуться в Лондон.
Бесполезно было напоминать Исмалу, что едва ли черная королева прибудет вместе с ней, — насколько они знали, Персиваль или Эсме могли закопать ее на Корфу или в саду ее светлости.
— В тот же вечер, как она приедет, мы устроим тщательный обыск, — сказал Исмал, — у нас будет несколько часов, потому что вся ваша прислуга будет спать тяжелым сном.
Если мы не найдем королеву, другие люди убедят вас компенсировать мои расходы иными средствами. Альтернатив несколько сэр Джеральд. К моему сожалению, все они много ужаснее для вас, чем простое дело — найти черную королеву.
Баронет перестал расхаживать и с отчаянием посмотрел на шахматы. «Другие люди», конечно, убедят. Он сам Исмал шантажировал мужчин и женщин и знал, что вымогательство никогда не кончается. Хуже того, он боялся, что его может погубить даже копия письма Бриджбертона. Начнется расследование… в конце которого он будет повешен.
Он достал карманные часы. Час. Мать написала, что приедет до заката. Время бежит, а он так и не придумал, как выпутаться из сетей Исмала. Он не мог даже выйти из собственного дома. Каждый раз, когда он делал попытку, на пути вставал огромный парень. Не было смысла говорить ему, что у него деловая встреча. Эта скотина не понимает по-английски, говорит три заученных слова: «Идите домой, пожалуйста».
Этот человек возникал утром и среди ночи, и сэр Джеральд наконец оставил свои попытки.
С тихим стоном он присел к шахматному столику. Каждую ночь с той первой ужасной встречи Исмал прокрадывался в дом, когда прислуга спала. Он говорил, что пришел побеседовать и поиграть в шахматы. Каждую ночь они играли, и Исмал всегда выигрывал. Он играл блестяще. Можно было подумать, он читал мысли противника.
«Джейсон был такой же», — вспомнил сэр Джеральд. Пугающе восприимчивый — конечно, кроме одного случая четверть века назад.
Если сейчас его дух витает где-то здесь, вот уж он смеется! Прекрасное отмщение: шесть дней в чистилище сэр Джеральд уже вытерпел, а дальше будет ад.
Он взял в руки скромную заместительницу черной королевы и обругал себя за то, что в минуту паники отдал Ристо оригинал. Если бы не это, сейчас у него были бы шахматы, которые он бы продал по меньшей мере за пять тысяч и свободно уехал за границу.
Если он переживет эту ночь, придется бежать из Англии ни с чем. Сограждане вскоре узнают, что он преступник, предатель. Мать умрет от потрясения. В этом мало утешения, потому что ему не удастся наложить руки на ее деньги. Семья будет опозорена, а заодно и Иденмонт, коль женился. Сэр Джеральд покачал головой. Тоже слабое утешение.
Иденмонт изображает святого — уловка, чтобы провести вдову. Она отказала сыну в скромном займе, отвернулась от него и бросила свое состояние на шлюху-внучку, неотесанную дикарку. О, Джейсон в могиле веселится! Все усилия Джеральда выкинуть из семьи паршивую овцу пошли прахом. Отпрыски Джейсона — Персиваль и маленькая шлюха вместе с ее беспутным бароном — получат все деньги вдовы.
— Ну, смейся, грязный ублюдок! — прорычал сэр Джеральд. — Ты все получил: красоту, ум, обаяние. И женщин. Их у тебя были десятки, но ты также получил ее. Даже когда она была моей, ты получил ее и дал ей своего ублюдка.
Он говорил тихо, но слова эхом разносились по комнате. Он говорил сам с собой. Хуже — он говорил с мертвым.
Трясущимися руками сэр Джеральд поставил королеву на место. Нет, с ним еще не покончено. Он сразился с братом, когда Джейсону было столько же лет, сколько сейчас Исмалу. И теперь Джейсон горит в аду, где смеяться над ним может только дьявол.
Надо успокоиться, сосредоточиться на приоритетах. Высший сейчас — выбраться из этой каши живым.
Он сидел, глядя на шахматы, пока в четыре часа дворецкий ре объявил, что прибыла карета леди Брентмор.
В пять часов баронет с матерью закрылись в кабинете.
— Кто-то на нас смотрит, — заявил Персиваль, ощущая это каждой клеточкой тела.
Эсме оглядела узкий, огороженный стеной сад при доме сэра Джеральда.
— Снаружи не видно, разве что кто умеет видеть сквозь стену. А слуги все внутри. — Она сняла туфли.
— Ты не устоишь на карнизе. Я пробовал. Ты не удержишь равновесие, он слишком узкий.
— Я поставлю одну ногу тебе на плечо.
