— Да. Здравствуйте.
У Эсме появилось безумное желание засмеяться. Или заплакать. Она услышала отдаленный грохот. Наверное, у нее головокружение.
— Персиваль, — сказала она пересохшим ртом. — Племянник Джейсона.
— Да. А ты… ты Эсме?
Грохот усиливался. Байо обернулся. Наверное, тоже услышал.
Эсме перевела взгляд с него на парнишку, который назвал себя Персивалем, племянником Джейсона. Мальчик что-то быстро говорил, но она не слушала. Ее внимание приковал нарастающий грохот. Это не гром. Это скачут всадники.
Байо поднял ружье.
— Уходи, — скомандовала она по-английски и оттолкнула мальчика. — Быстро на свой корабль, ребенок. Сейчас же!
— Что это? Бандиты?
— Уходи! — закричала она. — Беги, черт возьми! — Она еще раз толкнула его, посильнее. На этот раз он понял и попятился. Его испуганный компаньон уже бежал к кораблю. Мальчик бросил на Эсме последний ошеломленный взгляд и побежал за ним.
Гулкий топот копыт приближался, и Байо крикнул ей, что надо бежать. Но всадники скакали прямо на мальчика, который был еще далеко от своего корабля, и, если она и Байо побегут к лодке, ее двоюродный брат окажется под перекрестным огнем.
Только она это подумала, как смутный гром превратился в рев, и плотное черное облаковыкатилось с дороги на пляж. В густом тумане толпой кружились темные тени, всадников было не меньше двух десятков. Игнорируя неистовые крики Байо, Эсме выстрелила, отвлекая внимание на себя. В ответ над головой засвистели пули.
Она кинулась к чьей-то перевернутой лодке и увидела, что приближаются другие бойцы. Товарищи Байо. Над ухом просвистела пуля. Эсме нырнула под лодку и торопливо перезарядила ружье.
Звуки выстрелов вырвали Вариана из глубокого сна. Он мигом вскочил на ноги. Быстрый осмотр показал, что Персиваля в каюте нет. Вариан через голову натянул рубашку, впрыгнул в штаны и ботинки и, схватив пистолеты, выскочил на палубу.
На берегу туман, взрываемый вспышками, окутывал вертящуюся массу людей и лошадей, слышались воинственные крики и оружейные залпы. Он выбрался на пирс и ринулся в сторону битвы.
— Персиваль! — взревел Вариан.
Он спрыгнул на песок и, услышав тонкий крик, повернул в ту сторону. Полдюжины всадников неслись за одинокой фигуркой, неуклюже бежавшей по песку. Бледный луч утреннего солнца на мгновение выхватил из дыма, копну темно-рыжих волос.
Сердце Вариана застучало так же громко, как смертоносные копыта, приближавшиеся к мальчику; Вариан прицелился и выстрелил. Он увидел, что лошадь рухнула на землю, прицелился еще раз и снова выстрелил. Трясущими пальцами он начал перезаряжать пистолет. Рядом раздался оглушительный шум, потом что-то хрустнуло. Его пронзила острая боль, и наступила темнота.
Эсме осторожно отерла песок с лица мужчины, лежавшего без сознания. Проще было бы облить его водой из ведра, но тогда он мог очнуться слишком внезапно, и ему стало бы еще больнее.
Корабль качало, в стоящем рядом ведре плескалась вода, обливая ей брюки. Она не обращала внимания: они и так промокли и одеревенели от песка и соли. Ее неудобства не имели серьезного значения. Хуже было другое: два родственника Байо убиты, несколько друзей ранены. Их быстро забрали местные жители, они позаботятся о пострадавших.
Еще не унесли трупы шести мародеров, как Байо приказал ей лезть в фелюгу. Он взвалил англичанина на плечо и, глухой к ее доводам, погрузил обоих на борт и велел капитану плыть на
Эсме смотрела на надменное лицо человека, голова которого лежала возле ее колен. Какой злой дух принес его сюда — вместе с мальчиком, без оружия, без охраны?
Лицо англичанина было и в самом деле лицом злого духа, хоть и очень красивое, подумала она, глядя на крутые завитки темных волос над высоким лбом. Осторожный испытующий взор спустился к высоким дугам черных бровей, к черным ресницам, далее на повелительный нос и мимо полных, четко вылепленных губ к чистому квадратному подбородку. Гордое лицо. Петро, драгоман[1] , бывший с тем мальчиком, сказал, что этот человек — английский лорд.
Эсме перевела взгляд на его руку, лежащую на плоском животе. Длинные пальцы, маникюр; под ногти забились песчинки с пляжа. Ни мозолей, ни шрамов, ни царапин — ничто не нарушало их совершенства. Она посмотрела на свои загорелые руки, сильные и твердые, потом на грязные брюки. От тревоги у нее свело живот. Так бывало всегда, когда она встречалась с соотечественниками отца: у нее появлялось чувство собственной неполноценности, напряженное ощущение, что они едва скрывают неприязнь и презрение. Некоторые смотрели сквозь нее, как будто она была невидимкой, и это было даже хуже откровенного пренебрежения. Она знала, что в их глазах она чуть лучше животного.
Те, кого она встречала раньше, были простыми солдатами. Этот человек — лорд. Даже сейчас он как будто насмехается над ней. Она решила, что глаза у него будут холодными и твердыми как камень.
«Это не важно», — сказала она себе. Его мнение не имеет никакого значения. Она бросила тряпку в ведро, сердито отжала ее… а потом руки замерли в нескольких дюймах от его лица, потому что он беззвучно пошевелил губами и медленно открыл глаза.
Сердце встрепенулось и понеслось вскачь, как испуганная кобыла. Глаза у него были серые, но не как камень. Как дым. С болезненной медлительностью они сфокусировались, жесткое выражение лица смягчилось, возвращаясь к жизни, и она трясущимися руками убрала тряпку от его лица.
Это было лицо темного ангела. На какой-то головокружительный миг она подумала, что перед ней сам Люцифер, сраженный гневом всемогущего Бога.
— Персиваль, — пробормотал он. — Слава Богу… — Он моргнул. — Вы кто?
Низкий, хриплый голос тоже был как будто дымный, он лишал ее воли, словно опиум. Эсме коротко вздохнула и приказала себе проснуться.
— Меня зовут Зигур, — сказала она.
Глава 3
Сходство мальчика с Персивалем было пугающим: такие же ярко-зеленые кошачьи глаза, прямой маленький нос и упрямый подбородок. Даже к утренним событиям он отнесся так же терпеливо и рассудительно, как сделал бы Персиваль, хотя высказался более сжато. Если бы Вариан был в своем обычном состоянии, его бы позабавило холодное самообладание Зигу-ра, потому что мальчик был всего лишь на два-три года старше Персиваля, ему самое большее — пятнадцать лет. Но у Вариана раскалывалась голова, дрожали мышцы, да и во всей этой истории не было ничего смешного.
— Мой отец, Джейсон, — дядя этого мальчика Персиваля, — объяснил Зигур. — Сегодня утром я узнал, что он убит и что посланы люди захватить меня на потеху их хозяину. В неразберихе, что творилась на пристани, они по ошибке схватили моего кузена.
Зигур поправил на голове толстую шерстяную шапку, и Вариан увидел, что волосы у него, как и глаза, такие же, как у Персиваля. До него дошло значение слов мальчика. В этих местах имеют обыкновение похищать детей обоего пола. Персиваль в руках педерастов.
Видимо, Вариан выглядел совершенно убитым, потому что Зигур торопливо сказал:
— Нет причины для тревоги, эфенди. Им нужен я. После смерти Джейсона не найдется никого, кто станет мстить за оскорбление, нанесенное мне. Негодяи могут взять меня так же просто, как камешек с пляжа. Но мой кузен — англичанин, а Али-паша хочет, чтобы ваше правительство помогло ему расширить свои владения. Негодяи знают, как и вся Албания, что обидеть англичанина — значит навлечь на себя жестокую месть Али-паши. Когда похитители обнаружат, что украли англичанина, они оставят его в какой- нибудь деревне на юге, и друг моего отца Байо легко его найдет.
— Эти люди убили Джейсона, — проговорил Вариан и поспешно сел. Он тут же пожалел об этом: словно взрыв разорвал череп изнутри. Он упал обратно. — И напали на меня. Два англичанина в считанные дни.
