Он отвернулся. Слишком много крови. Мир провонял кровью. Он тоже весь извозился в ней.
Сквозь звон в ушах и поднимающийся приступ рвоты он услышал, что кто-то его зовет. Он повернулся. Рыжеволосый человек, присевший возле сэра Джеральда, кивком подозвал его к себе. Вариан глубоко вздохнул, расправил плечи и пошел к нему.
— Заткнись, — предупредил Джейсон Джеральда. — Здесь Иденмонт.
Иденмонт опустился с другой стороны, его взгляд был прикован к алому пятну, расплывавшемуся по рубашке Джеральда.
Джеральд перевел на него взгляд.
— Смотрите-ка кто… вернулся. Из мертвых. Мой брат — шутник. Как и я. Какой трюк я разыграл, а, Джейсон?
Иденмонт дернулся, как будто его ударили. Он повторил имя и посмотрел на Джейсона.
— Да, я жив! — рявкнул Джейсон. — Подайте сумку позади вас. В ней виски и бинты.
Джеральд вцепился в его руку.
— Обманул тебя. Чтобы получить ее. Диану мне. Землю Бриджбертону.
Джейсон надеялся, что присутствие Иденмонта удержит язык брата, но ничего подобного. Джеральд продолжал бормотать, задыхаясь и тяжело дыша, пока Джейсон накладывал повязку. Но кровотечение не останавливалось, как и дребезжащий голос. Хвастливый голос. О том, как они напоили Джейсона смесью абсента с вином той ночью, много лет назад. Вот почему он ничего не мог вспомнить об игре, о кипе долговых расписок. Он подумал, что занял у Бриджбертона целое состояние, потому что так сказал брат, которому он доверял, а тот держал в руках доказательство в виде расписок.
— Брось, — проскрежетал Джейсон. — Не трать дыхание — к тому же я знаю.
— Тебе Диана сказала. Джейсон покачал головой.
— Она выяснила, — продолжал Джеральд. — Ребенок родился… рано. Твои глаза. Волосы. Я потерял голову. Наговорил ей всякого. Не много, но она… догадалась. Пришлось… быть добрым к мальчику. Дать ей делать… что она захочет. А то она бы рассказала… маме. Двенадцать лет, Джейсон.
Джейсон этого не знал и не хотел верить. Ко он вспомнил, как в последний раз Диана настаивала, чтобы он скорее вернулся в Англию. Что она сказала? «Я боюсь, что когда меня не станет…» Когда ее не станет, некому будет защитить Персиваля от отца. Как защищала она. От его гнева, от его пагубного влияния. Шантажируя Джеральда его постыдной тайной.
Джеральд повернулся к Иденмонту. жесткое лицо которого было непроницаемо.
— А ты не догадывался, да? — Джеральд вздохнул. — Диана была стерва. Она позволяла мне верить, что мой сын… это сын Джейсона. Годами… это меня терзало. Я не мог сказать… ни слова. — Он прерывисто вздохнул. — Двенадцать лет. Наказан. — Он закрыл глаза. — Любил ее. — И с прерывистым вздохом замолчал навсегда.
Джейсон снял пальто и накрыл лицо брата.
— Он бредил, — жестко сказал Иденмонт. — Бедняга. Джейсон посмотрел на него:
— Он был мерзавец, предатель, и она управляла им так, как могла. В премилую семейку ты вошел, да?
Эсме быстро шла на причал, юнга, приставленный ее охранять, еле поспевал за ней. Она не знала, сколько пролежала без сознания. Не слишком ли долго? Дым битвы рассеялся, в сыром воздухе висел запах пороха. Когда подошли к причалу, она увидела, что моряки подбирают раненых и погибших. В толпе незнакомых лиц выделялась большая, странно знакомая фигура. Эсме протерла глаза. Неужели Байо? Он поднял на руки раненого.
— Миледи, пожалуйста, — взмолился юнга. — Капитан Нолкотт оторвет мне голову…
Эсме отмахнулась:
— Мой муж… где лорд Иденмонт?
— Я уверен, что с ним все в порядке, миледи. Если вы… Он запнулся, по-видимому, привлеченный той же мрачной картиной, что захватила ее внимание: моряки понесли носилки, на которых лежало тело, накрытое окровавленным плащом.
— Нет! — закричала Эсме.
Она побежала к носилкам, расталкивая тех, кто попадался на пути, но кто-то схватил ее за руку. Эсме посмотрела в лицо морскому офицеру; она его уже видела раньше.
— Пожалуйста, — сказала она ослабевшим голосом.
— Миледи, вы уже ничего не можете сделать для своего дяди. Рана была смертельной. Сожалею.
Дядя. Голова закружилась, и она покачнулась. Офицер поддержал ее.
— Вам лучше присесть, миледи. Эсме кивнула.
— Нет. Нет. — Она высвободила руку. — Я должна… И тут она увидела его. Лицо в крови и грязи, цвет глаз издали не виден, волосы тоже в грязи после недавней битвы, а их тусклый медный цвет вполне может быть кровью. Он наклонил голову, вытирая лицо платком. Но все равно она знала, что это отец.
Глаза заволокло слезами. Она их сердито вытерла и на нетвердых ногах пошла к нему. Офицер что-то говорил, но для нее это был только шум.
Эсме увидела, как он перестал вытираться, потом платок выпал из его руки. Он не пошевелился, только смотрел, как она приближается, и его рот медленно расплывался в улыбке. У нее заболело внутри.
Остановившись в нескольких шагах от него, она подбоченилась:
— Я тебя ненавижу. — Голос был высокий и пронзительный. — Никогда не прощу.
Джейсон улыбнулся еще шире.
— А вот и она, моя девочка. — Он раскрыл руки, и Эсме с рыданием кинулась к нему.
Отец крепко прижал ее к себе и тут же отшатнулся, выругался и уставился на свои руки.
— Черт тебя побери, Эсме, ты вся в крови!
Глава 32
Никем не замеченный, Вариан неподвижно стоял возле «Олимпии». Он было пошел навстречу Эсме, но остановился, когда увидел, к кому она направляется. Невольная улыбка скривила разбитый рот, когда он увидел, как она встала, приняла вызывающий вид и выпалила отцу какие-то злые слова. Но как только она кинулась Джейсону на грудь, его улыбка угасла, и внутри что-то сломалось.
«Отомсти за Джейсона!» — кричала она. Она была готова умереть, но расквитаться с его врагами; и в Тепелене она жертвовала собой по той же причине. А теперь оказалось, что отец, которого она так отчаянно любила, жив…
Вариан пытался отделаться от недостойных мыслей, но они преследовали его. Он чуть не лишился ее… Но она никогда ему не принадлежала и потому не могла быть потеряна. Он ее полюбил и женился на ней против ее воли. Она поехала с ним, потому что у нее не было выбора, у нее никого не было. Она сказала это в брачную ночь: «У меня никого нет, кроме тебя». Теперь есть…
Она его жена, сказал себе Вариан. Никто, даже отец, не может отобрать ее у него. Но он мешкал, не подходил, потому что ее лицо скажет ему правду, а он сомневался, сможет ли ее выдержать.
Тут он услышал злобный выкрик Джейсона и увидел, как она осела в его руках.
Всколыхнувшаяся паника затопила все остальное; Вариан кинулся к ним, выдернул отяжелевшее тело из рук ошеломленного отца и поднял Эсме на руки. Ее рубашка была в крови, Джейсон взывал к врачу. Вариан теснее прижал к себе жену и поспешил в деревню.
Вокруг него собралась толпа, все разом говорили, подавали советы, предостерегали — Вариан ни на кого не обращал внимания.
Когда они подошли к домам, Эсме открыла глаза и что-то проговорила по-албански.
— Все в порядке, любимая, — хрипло сказал Вариан. — С тобой все будет хорошо. Молчи. Я о тебе позабочусь.
— Поставь меня, — попросила она.
От облегчения сдавило грудь. Он поцеловал ее в лоб.
— Молчи. У тебя идет кровь.
Он двинулся к ближайшему приличного вида дому, принадлежавшему корабельному агенту. Вариан пинком открыл дверь.
— Позовите врача, — велел он испуганному человеку за конторкой. — Моя жена ранена.
Эсме закрыла глаза и что-то пробормотала. Человек торопливо открыл дверь в свою приемную, и
