два месяца назад, когда Себастьян уволил его из клуба: с почерневшими зубами, распухшим красным носом и багровой физиономией, испещренной голубоватыми жилками. Поднеся стакан ко рту, он сделал несколько жадных глотков и ухмыльнулся, глядя на Себастьяна водянистыми серыми глазами.
– А говорили, будто из вас вышибли все внутренности, – сказал он. – Но поскольку вы не похожи на привидение, полагаю, это вранье.
– Вообще-то это правда, – холодно отозвался Себастьян. – Но мне удалось ускользнуть из когтей дьявола. – Он едва сдерживался, чтобы не броситься на мерзавца, возможно, ответственного за неудавшееся покушение на его жену. Только мысль, что Иган располагает нужной информацией, помогала ему сохранить хладнокровие.
Иган издал низкий смешок, махнув в сторону ряда бутылок:
– Налейте себе выпить. Меня не часто посещают столь высокородные джентльмены.
Уэстклифф спокойно отозвался:
– Нет, спасибо. Нас интересует ваш недавний визитер. Мистер Джосс Буллард. Где он сейчас?
Снова глотнув из стакана, Иган устремил на него каменный взгляд.
– Откуда я знаю?
Уэстклифф вытащил из кармана злополучный пистолет и молча продемонстрировал его Игану.
Тот вытаращил глаза и побагровел.
– Где вы это взяли? – выдохнул он.
– Буллард выбросил эту штуковину, после того как устроил стрельбу в клубе, – сказал Себастьян, пытаясь держать себя в руках, хотя каждый его нерв буквально звенел от ярости. – И хотя я здорово сомневаюсь, что содержимое вашей черепной коробки хоть отдаленно напоминает мозги, даже вы должны представлять себе последствия соучастия в попытке убийства. Вряд ли вы хотите провести в тюрьме остаток жизни. Учитывая все факты, это несложно устроить...
– Сент-Винсент, – предостерегающим тоном произнес Уэстклифф, а Иган поперхнулся и закашлялся.
– Он украл его! – выкрикнул он наконец, расплескивая содержимое своего стакана. – Грязный воришка! Откуда я мог знать, что он утащил у меня пистолет? Я здесь ни при чем, говорю вам! Я хочу только одного – чтобы меня оставили в покое. Будь он проклят!
– Когда вы видели его в последний раз?
– Недели три назад. – Залпом проглотив остатки спиртного, Иган схватил с пола бутылку и присосался к горлышку, словно изголодавшийся младенец. – Он время от времени приходит сюда и остается на несколько дней. Больше ему некуда идти. С тех пор как болезнь стала проявляться, его не пускают даже в самые низкопробные притоны.
Себастьян с Уэстклиффом быстро переглянулись.
– Болезнь? – подозрительно спросил Себастьян. – Какая?
Иган смерил его презрительным взглядом.
– Сифилис. Та его разновидность, что ведет к помрачению рассудка. Еще до того, как он ушел из клуба, были заметны кое- какие признаки... замедление речи, подергивание мышц лица, трещины на носу. Надо быть слепым, чтобы не заметить.
– У меня слишком много дел, чтобы следить за внешним видом и поведением каждого служащего, – иронически отозвался Себастьян, между тем как его мозг лихорадочно работал. Сифилис был опасной болезнью, которая передавалась через половой контакт и могла привести к безумию и частичному параличу. Все это сопровождалось разложением мягких тканей тела, включая нос, что само по себе было чудовищно. Если Буллард стал жертвой этого ужасного недуга, который к тому же зашел так далеко, положение его безнадежно. Но почему, охваченный безумием, он сосредоточил свою ненависть на Эви?
– Бедняга, наверное, совсем сошел с ума, – горько заметил Иган. Сделав очередной глоток из горлышка, он ненадолго закрыл глаза, обожженный огненной жидкостью, и свесил голову на грудь. – Он заходил сюда в тот вечер. Бубнил, будто прикончил вас, дрожал всем телом и жаловался на головную боль. Словом, был явно не в себе. Мне ничего не оставалось, кроме как заплатить, чтобы его поместили в приют для неизлечимых – тот, что возле поворота на Найтсбридж. Если он еще не умер, то сейчас находится там в состоянии, по сравнению с которым смерть кажется чертовски милосердной штукой.
В напряженном голосе Себастьяна прозвучало скорее нетерпение, чем сочувствие.
– Почему он пытался убить мою жену? Видит Бог, она никогда не причиняла ему вреда.
– Он всегда недолюбливал ее, несчастный дурачок. Даже в детстве. Видя, как радуется Дженнер, когда Эванджелина приезжает в клуб, он мрачнел и дулся несколько дней. Ему нравилось подшучивать над ней... – По губам Игана скользнула улыбка. – Она была забавной малышкой. Веснушчатая, стеснительная и пухленькая, как морская свинка. Говорят, она превратилась в настоящую красавицу, хотя мне трудно это представить...
– Дженнер – его отец? – перебил его Уэстклифф с бесстрастным видом.
Пораженный этим вопросом, Себастьян уставился на Игана в ожидании ответа.
– Возможно. Во всяком случае, его мать, Мэри, – божилась, что так оно и есть. – Иган осторожно отставил бутылку и переплел пальцы на своем внушительном животе. – Она была проституткой в публичном доме. Самой большой удачей в ее жизни была встреча с Айво Дженнером. Ему настолько понравились ее услуги, что он платил мадам, чтобы она держала девушку исключительно для его нужд. В один прекрасный день Мэри явилась к Дженнеру и сообщила, что она беременна и что ребенок от него. Айво, не чуждый сентиментальности, не стал подвергать ее слова сомнению. Он поддерживал ее всю оставшуюся жизнь и позволил мальчику работать в клубе, когда тот подрос. Мэри умерла много лет назад, но прежде чем отойти в мир иной, она сообщила сыну, что Дженнер – его отец. Когда мальчик обратился к Дженнеру, тот заявил, что не собирается предавать этот факт гласности, не будучи уверен, правда это или нет. Он не желал признавать Булларда своим сыном. Отчасти потому, что мальчик никогда не вызывал особой симпатии, а отчасти потому... что Дженнеру было наплевать на всех, кроме дочки. Он хотел, чтобы у Эви было все, когда он отправится на тот свет. Буллард, разумеется, во всем винил Эви. Он был уверен, что, не будь ее, Дженнер признал бы свое отцовство и сделал бы для него намного больше. Вполне возможно, что он был прав. – Иган грустно нахмурился. – К тому времени, когда вы явились вместе с ней в клуб, милорд, Буллард уже заразился сифилисом... и начал потихоньку сходить с ума. Печальный конец безрадостной жизни. – Глядя на собеседников с угрюмым удовлетворением, он добавил: – Вы найдете его в тоттнемской лечебнице, если уж вам так хочется отомстить несчастному безумцу. Но, на мой взгляд, милорды, преступление Булларда уже наказано, причем самым жестоким образом.
Глава 22
Ожидая возвращения мужа, Эви занимала себя делами, связанными с деятельностью клуба: просматривала учетные книги, проверяла счета, отвечала на корреспонденцию. В конечном итоге она добралась до стопки нераспечатанных писем, адресованных Себастьяну, и, естественно, не удержалась, чтобы не прочитать некоторые из них. Все послания были полны кокетливой чепухи и двусмысленных намеков, в двух даже высказывались предположения, что Себастьян уже устал от своей молодой жены. Намерения отправительниц были столь очевидны, что Эви стало стыдно за них. Кроме того, письма напомнили ей о беспорядочном прошлом Себастьяна, когда его основным занятием были любовные игры, преследования и завоевания.
Трудно было довериться такому человеку, не чувствуя себя наивной дурочкой. Особенно в свете ее уверенности, что Себастьян всегда будет предметом вожделения для множества женщин. И тем не менее Эви чувствовала, что должна предоставить ему шанс. Если с ее помощью он сможет начать все сначала – игра стоит свеч и их обоих ждет награда, которую невозможно переоценить. Она должна быть сильной, чтобы любить его, несмотря на риск, и предъявлять к нему требования, которые он, возможно, сочтет чрезмерными. Ведь в глубине души он хочет, чтобы за красивой внешностью в нем видели человека и ожидали от него большего, чем искусство любовника.
Бросив письма в камин и не без удовлетворения убедившись, что они сгорели дотла, Эви почувствовала, что хочет спать, и поднялась в хозяйскую спальню, чтобы вздремнуть. Однако несмотря на усталость, беспокойство за Себастьяна не позволяло ей расслабиться. Мысли лихорадочно проносились у нее в голове, пока ее усталые мозги не отключились, положив конец этому бессмысленному занятию, и она погрузилась в сон.
Когда она проснулась спустя час или два, рядом с ней на кровати сидел Себастьян, глядя на нее голубыми, как утреннее небо, глазами. Эви села на постели, смущенно улыбаясь.
Себастьян нежно пригладил ее спутанные волосы.
– Во сне ты кажешься беззащитной, как маленькая девочка, – сказал он. – Если бы я мог, то охранял бы тебя постоянно.
– Ты нашел Булларда?
– И да, и нет. Чем ты занималась, пока меня не было?
– Помогла Кэму навести порядок в конторе. И сожгла письма от твоих многочисленных поклонниц. Они так ярко пылали, что удивительно, как это никто не вызвал пожарную команду.
Себастьян улыбнулся, испытующе глядя ей в глаза:
– Ты сожгла их не читая?
Эви небрежно повела плечом:
– Почему же? Кстати, твои корреспондентки интересуются, не устал ли ты от своей жены.
– Нет. – Ладонь Себастьяна скользнула по ее бедру. – Я устал от бесконечных вечеринок, сплетен и пошлого флирта. Я устал от женщин, которые вызывают у меня смертельную скуку. Для меня они все на одно лицо. Мне не нужен никто, кроме тебя.
– Мне трудно винить этих женщин, – сказала Эви, обвив руками его шею. – Но я не хочу делить тебя ни с кем.
– Тебе и не придется. – Себастьян обхватил ее лицо ладонями
