– Господин де Бретель не является моим другом.
– То есть он перестал им быть. Однако когда-то он был одним из самых близких ваших друзей. Ведь именно ему вы написали одно письмо…
– Какое письмо? – спросил кардинал, приблизившись к Бальзамо.
– Ближе, господин кардинал, еще ближе. Я не хотел бы громко говорить, дабы не опорочить вас.
Кардинал вплотную приблизился к Бальзамо.
– О каком письме вы говорите? – прошептал он.
– Вы хорошо знаете, о каком.
– И все-таки скажите!
– Я имею в виду письмо, которое вы отправили из Вены в Париж с целью помешать женитьбе дофина. Прелат не смог скрыть своего ужаса.
– А это письмо?.. – пролепетал он.
– Я знаю его назубок.
– Так господин де Бретель меня предал?
– Почему вы так решили?
– Потому что, когда вопрос о женитьбе дофина был решен, я попросил его вернуть мне письмо.
– А он вам сказал?..
–..что сжег его.
– Он не посмел вам признаться в том, что письмо потеряно.
– Потеряно?
– Да. Одним словом, если письмо потеряно, то, как вы понимаете, оно могло и найтись.
– То есть письмо, которое я написал господину де Бретелю…
– Да.
– То самое, о котором он сказал, что сжег его?..
– Да.
– И которое он потерял?..
– Я его нашел. Господи, да случайно, конечно, проходя через мраморный двор в Версале!
– И вы не вернули его господину де Бретелю?
– От этого я воздержался.
– Почему?
– Будучи колдуном, я знал, что ваше высокопреосвященство, которому я желаю только добра, смертельно меня ненавидит. Вы понимаете: если безоружный человек, идя через лес, ожидает нападения и находит на опушке заряженный пистолет…
– То что же?
–..то этот человек – просто дурак, если выпустит пистолет из рук.
У кардинала помутилось в глазах, он схватился за подоконник.
Граф жадно следил за его замешательством.
– Пусть так, – проговорил кардинал. – Однако не ждите, что принц, урожденный Роан, спасует перед угрозами шарлатана. Это письмо было потеряно – вы его нашли. Пусть оно попадет в руки к принцессе. Пусть моя политическая деятельность будет окончена. Но я и после этого останусь королевским верноподданным и надежным посланником. Я скажу, что это правда, то есть что я считал этот альянс пагубным для интересов моей страны, пусть моя страна меня защищает или наказывает.
– А если найдется человек, – заметил граф, – который станет утверждать, что посланник – молодой, красивый, галантный, ни в чем не сомневающийся, с его именем и титулом – говорил все это отнюдь не потому, что считал альянс с австрийской эрцгерцогиней пагубным для интересов Франции, а потому, что, благосклонно принятый ее высочеством Марией-Антуанеттой, честолюбивый посланник оказался настолько тщеславен, что увидел в этой благосклонности нечто большее, чем простую любезность? Что тогда ответит верноподданный, что на это скажет надежный посланник?
– Он станет это отрицать, потому что нет никаких Доказательств существования того, о чем вы говорите.
– Вот в этом вы ошибаетесь; охлаждение к вам будущей наследной принцессы очевидно. Кардинал колебался.
– Послушайте, ваше высокопреосвященство, – продолжал граф, – поверьте, что вместо того, чтобы ссориться, что уже произошло бы, если бы я не был осмотрительнее вас, давайте останемся добрыми друзьями.
– Добрыми друзьями?
– А почему бы нет? Добрые друзья – это те, кто готов оказать нам услугу.
– Разве я когда-нибудь просил вас об этом?
– Это ваша ошибка, потому что за те два дня, что вы уже в Париже…
– Я?
– Да, вы. Господи, ну зачем вы пытаетесь от меня это скрывать? Ведь я колдун. Вы оставили принцессу в Суассоне, примчались на почтовых в Париж через Виллер-Котре и Даммартен, то есть кратчайшим путем, и поспешили к своим добрым парижским друзьям за услугами, в которых они вам отказали. После этого в полном отчаянии вы отправились на почтовых в Компьень.
Кардинал был подавлен.
– Какого рода услуги я мог бы ожидать от вас, – спросил он. – если бы к вам обратился?
– Те услуги, которые можно получить от человека, умеющего делать золото.
– Какое отношение это может иметь ко мне?
– Черт побери! Когда человек должен срочно уплатить пятьсот тысяч франков в сорок восемь часов… Я точно назвал сумму?
– Да, точно.
– И вы спрашиваете, зачем вам друг, который умеет делать золото? Это все-таки имеет значение, если пятьсот тысяч франков, которые вы ни у кого не смогли взять в долг, можно взять у него.
– Где именно? – спросил кардинал.
– Улица Сен-Клод, в Маре.
– Как я узнаю дом?
– На двери молоток в виде головы грифона.
– Когда можно явиться?
– Послезавтра, ваше высокопреосвященство, в шесть часов пополудни, пожалуйте, а потом…
– Потом?
– В любое время, когда вам заблагорассудится. Смотрите, мы вовремя обо всем уговорились: принцесса закончила молитву.
Кардинал был побежден, он не пытался более сопротивляться и подошел к принцессе.
– Ваше высочество! – обратился он к ней. – Я вынужден признать, что его сиятельство Феникс оказался совершенно прав: представленное им свидетельство подлинное, кроме того, меня полностью удовлетворили его объяснения. Граф поклонился.
– Каковы будут приказания вашего высочества? – спросил он.
– Я еще раз хочу поговорить с этой дамой. Граф в другой раз поклонился в знак согласия.
– По своей ли воле вы покидаете Сен-Дени, куда пришли, чтобы попросить у меня убежища?
– Ее высочество спрашивает, – с живостью подхватил Бальзаме, – по своей ли воле вы покидаете монастырь Сен-Дени, куда пришли просить убежища? Отвечайте, Лоренца!
– Да, – проговорила молодая женщина, – такова моя воля.
– Для того, чтобы последовать за своим супругом, графом Фениксом?
– Для того, чтобы последовать за мной? – повторил граф.
– Да, – отвечала молодая женщина.
– В таком случае, – сказала принцесса, – я вас не задерживаю, потому что это было бы насилие над чувствами. Однако во всем этом есть нечто из ряда вон выходящее. Пусть наказание Господне обрушится на того, кто в угоду своей выгоде или личным интересам нарушил бы гармонию природы. Идите, граф; идите, Лоренца, я вас более не задерживаю… Не забудьте свои драгоценности.
