пантеоне, вбирая в себя черты и атрибуты других божеств. В целях усиления царской власти и авторитета Иерусалимского храма Давидиды и столичное жречество стремились сделать Яхве единственным богом, исключающим все другие божества и культы. Однако эта монотеистическая тенденция наталкивалась на упорное противодействие жречества, нередко поддерживаемого местной знатью и «народом земли».
В этой напряженной борьбе «за» и «против» единобожия огромную роль сыграл страстный призыв пророков. Монотеизм пророков, как правило, был ограничен: Яхве признавался единственным богом только одной страны и одного народа. Но иногда пророческая мысль поднималась до признания универсальности бога, до признания его не только творцом всего сущего, но и защитником всех народов и всех стран. Пророки отрицали поклонение изображениям Яхве, отстаивали более отвлеченное восприятие бога, что, однако, не мешало им упоминать о его руках, глазах, ушах и т. д. Пророки утверждали всемогущество Яхве и незначительность сотворенного им человека, но говорили о том, что бог установил два «пути» для человека – праведный, благой, «путь Яхве», и неправедный, неблагой, «путь сердца своего». Тем не менее, они подчеркивали, что человек может и должен сделать выбор между этими «путями», между добром и злом. «Ищите добра, а зла… Возненавидьте зло и возлюбите добро» (Ам. 5: 14–15). Поэтому в пророческих речениях так часто ставился вопрос о значении религиозных обрядов и соблюдения этических норм в отношениях между человеком и богом: «Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших», – восклицал Амос (5:21), а в речениях Исайи сказано: «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного… тогда придите – и рассудим, говорит Господь» (1:17–18). Пророки совсем не отрицали важности выполнения религиозных обрядов, но считали, что только гармоническое сочетание обрядности с соблюдением морали является залогом «праведной жизни». Провозглашение единобожия и признание относительной независимости человека, подчеркивание значимости этических норм и резкий протест против несправедливости, противопоставление городского и сельского уклада, а также жесткая непримиримость пророков к инаковерующим оказали огромное влияние в становление Ветхого Завета. Но пророческое движение не было единственной средой, в которой рождался Ветхий Завет.
Словесное творчество того времени в Палестине, как и в других районах обитания иудеев – в Египте, Вавилонии и других странах, – осуществлялось на двух уровнях: создание новых произведений и оформление канона Ветхого Завета.
Составлением канона интенсивнее других занималось жречество. Зато писцы создали такие новые шедевры «литературы мудрости», как Книга Премудрости Акихара и Книга Иова, Книга Товита и Книга Притчей Соломоновых, Книга Екклесиаста и Книга Премудрости Соломона и многие другие (если судить только по дошедшим до нас). Главным героем этих книг, а местами и единственным героем стал человек. Эти книги учили человека сложному умению праведно жить. Подобные представления пронизывали книги Ездры и Неемии, которые рассказывали о создании ценою нелегких усилий послепленной Иерусалимской общины, а в Книгах Паралипоменон во многом по-новому излагалась и оценивалась история царства Давид ид ов. Причем события прошлого целенаправленно выводились из области мифологии. В этих произведениях, как и в поучительных исторических рассказах – книгах «Руфь», «Эсфирь», «Юдифь», значимость человеческих деяний не отрицала роли Бога, но он воспринимался все более отвлеченным, как установитель двух путей – «пути Яхве» и «пути сердца своего», выбор между которыми надлежит сделать человеку.
Ориентированность на жизнь посюстороннюю, несомненное превосходство интеллекта над чувствами – эти и другие особенности «литературы мудрости» удовлетворяли далеко не всех. В Иерусалимской общине и за ее пределами, в Вавилонии и других краях родилась принципиально другая литература. Из пророческих речений вырастали произведения о конечных судьбах мира, «откровения». Это сложившиеся в III–II вв. до н. э. главы Книги Пророка Даниила и Книга Еноха, Книга Юбилеев, Завещание 12 патриархов и другие, оказавшие огромное воздействие на всю человеческую мысль, на мировую литературу. Такое воздействие апокалиптической литературы определялось ее неистовой верой во всемогущество и вездесущность всезнающего и всеопределяющего, карающего и спасающего Бога.
Эти книги пронизывала уверенность в охватывающее всю вселенную и всех людей противостояние и противоборство сил добра и зла; надежда на окончательное торжество на Судном дне ведомых Богом сил добра и спасение слабого, ничтожного, раздираемого между добром и злом человека. Конечно, только при условии полного упования его на Бога и полного послушания ему. Если к сказанному добавить яркую эмоциональность, красочную образность, обращенность к чувствам читателей многих этих произведений, то не приходится удивляться их популярности, особенно в условиях политической неустойчивости и катаклизмов, а в силу этого – потерянности человека, наступившей на Ближнем Востоке после VI–IV вв. до н. э., в эпоху эллинизма и римского владычества.
Именно в VI–IV вв. до н. э. стало актуальным определение книг, признаваемых «священными», и их противопоставление сочинениям, которые не признавались таковыми. В предшествующую эпоху евреи жили если не в одном государстве, то на одной земле, власть царей, авторитет храма и жречества были непререкаемы. Теперь же разъединенное существование в различных странах (после завоеваний Вавилоном и Персией), открывало широкие просторы для разнородности в религиозном мышлении и духовной литературе.
Решающей вехой в этом сложном процессе было объединение в VI–V вв. до н. э. древних и созданных сравнительно недавно сводов законов и различных повествовательных произведений – Книги Завета, двух вариантов Десяти заповедей, Кодекса святости, Второзакония, Жреческого кодекса, яхвистского и элохистского сочинений – в так называемый Закон (Тора), или Пятикнижие (книги «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа» и «Второзаконие»). Пятикнижие, содержащее основные своды религиозных и общественных законов и предписаний, обрамленных повествованием о сотворении мира и человека, о рае и Всемирном потопе, о патриархах и пребывании их потомков в Египте, исходе происшедших от них «колен» под предводительством Моше (Моисея) и их скитании в Синайской пустыне, было признано «священным» и нормативным сводом для всех верующих в Яхве, стало ядром Ветхого Завета.
Позднее, около 200 г. до н. э., завершилось составление второй части Ветхого Завета – «Пророков», – состоявшей из двух подразделов: «Первых пророков» и «Поздних пророков». «Первые пророки» включают обширный цикл исторических сочинений: Книги Иисуса Навина, Судей Израилевых и I–IV Книги Царств.
Наибольшие трудности и споры вызвало составление третьей части Ветхого Завета – «Писаний», оформленной только в I в. до н. э. и включающей крайне разновременные и разножанровые сочинения. Это Псалтирь, состоящая из 150 культовых и царских гимнов, индивидуальных и коллективных жалобных и благодарственных песен; Книга Плач Иеремии из пяти псалмов о гибели государства и храма в 586 г. до н. э.; сочинения «литературы мудрости», такие как Книга Притчей Соломоновых, Книга Иова – величественная поэма о страданиях невинного, об испытании праведности праведного, и Книга Екклесиаста – размышления о быстротечности человеческой жизни, о благости размеренной, радостной трудовой жизни; историко-поучительные рассказы «Руфь» и «Есфирь» и исторические сочинения Книга Ездры, Книга Неемии и Книги Паралипоменон. Но самые «нестандартные» из вошедших в «Писание» произведений ” это восходивший, видимо, к старинным свадебным песням шедевр любовной лирики Песнь Песней Соломона и пронизанная, особенно в последних главах, сильной апокалиптической направленностью Книга пророка Даниила.
Создание канона предполагает иерархическую организацию произведений. Центром, обладающим высшей авторитетностью, является канон, а все остальные сочинения – апокрифы («скрытые» или «укрытые» книги) и псевдоэпиграфы («ложно надписанные») – книги Юдифи и Товита, три Книги Маккавейские и Книга Юбилеев, Книга Еноха и Завещание 12 патриархов и многие другие – образовали как бы периферию древнееврейской литературы и поэтому оказались особенно притягательны для разных оппозиционных течений.
В Библию – главную книгу христианства – кроме Ветхого Завета входит Новый Завет. Новый Завет состоит из письменных памятников раннехристианской литературы второй половины I века, написанных на греческом языке. Его создавали, как утверждают религиозные деятели, либо ученики Христа, либо ученики апостолов. Он повествует о рождении, жизни и деяниях Христа, о его мученической смерти и воскресении.
Примерно до XIX в. в мире существовала только религиозная точка зрения: повествования Библии
