был прикрыт львиною шкурою), стали лопотать друг другу: «Чернозадый, Чернозадый!» Когда Геракл понял, в чем дело, он долго смеялся, а потом отпустил их на все четыре стороны. От испуга карлики убежали на край света, и там, говорят, от них на свете пошли обезьяны.
Отслужив Омфале, Геракл воротился в Грецию и снова не знал куда себя деть. Богам он больше не нужен, люди хоть кланялись, но боялись, для себя ему было жить скучно, а дома, жены и детей у него не было. Он пошел на царство Солнцева сына, обманувшего его в пятой службе, и разорил его; он пошел на город Пил ос, где не захотели совершить над ним очищение, и разорил его; он пошел на город Спарту и разорил его за то же самое. Но поселиться он не захотел ни там, ни там: в каждом царстве был свой законный наследник, и отнимать наследство он не хотел.
Он пошел походом даже за море: там стоял город Троя, где правил царь Лаомедонт. Когда-то по пути от амазонок Геракл спас его дочь от морского чудовища. Лаомедонт обещал ему ее в жены, но не дал. Теперь Геракл собрал с собой на Трою молодых богатырей, они взяли и разорили город, убили царя, отбили царевну, но, поглядевши на нее, Геракл понял, что вовсе она ему и не нужна. Царевну он выдал за своего товарища из молодых богатырей, в Трое посадил царем над развалинами младшего сына убитого царя, а сам воротился в Грецию ни с чем.
Но теперь он понял, чего ему нужно: найти хорошую жену, завести дом и умереть спокойной смертью. Он припомнил, что когда шел брать пса Цербера из подземного царства, то встретил призрак богатыря, величавей и могучей которого не было во всем подземелье; богатыря звали Мелеагр, и он сказал Гераклу, что на земле осталась у него сестра по имени Деянира. Геракл пошел к ней свататься; женихов было много, а главным был Ахелой, речной бог с бычьими рогами. Геракл схватился с ним врукопашную; Ахелой обращался и волной, и змеей, и быком, но Геракл одолел его, сломал ему рог и заставил отречься от девушки. Деяниру выдали замуж за Геракла, и все уже думали, что когда старый царь, ее отец, умрет, то Геракл станет новым царем и наконец-то заведет себе добрый дом и хорошее царство.
Но этого не случилось: опять Геракл не сладил со своей несносимой силой и нечаянно убил царского родственника. От убийства его очистили, но ему пришлось уходить. Тут как раз поблизости осталось без князя маленькое горное княжество Трахин – голые скалы да бедные люди; и они позвали на княжество Геракла. Геракл пошел. По дороге была река, а перевозчиком у реки был дикий кентавр, убежавший сюда от давнего побоища. Геракл посадил свою Деяниру ему на спину, а сам пошел через реку вброд, держа лук и стрелы над головой. Тут злому кентавру захотелось отомстить Гераклу за старую обиду и украсть у него жену: он выскочил на берег и поскакал с нею прочь. Но Геракл прицелился вслед, ядовитая стрела его попала кентавру прямо в спину, из раны хлынула кровь, смешанная со змеиным ядом, и кентавр понял, что ему конец. И тогда он задумал злое и сказал Деянире: «Набери моей крови, и если муж тебя разлюбит, то намажь ею его одежду, и он полюбит тебя опять: это потому, что я так тебя сильно любил!» Деянира, поверив, так и сделала.
Долго правил Геракл в глухом Трахине, и уж в Греции стали его забывать, а ни старость, ни смерть все не брали его. Сами боги не знали, что им делать с Гераклом: до сих пор еще не случалось смертным людям восходить к богам, и неизвестно было, как это делается.
Гера, царица небесная, и тут догадалась первой. Она сказала: «Чтобы сделаться богом, Геракл должен сжечь себя на костре: как всю жизнь мучился, так и в смертный час пусть помучается. Когда горит дерево, то тяжкая часть его остается золой, а легкая уходит дымом; так и у Геракла на огне несносимая сила сойдет тенью в подземное царство, а ум и мужество взойдут светом на божеский Олимп. А чтобы Геракл догадался это сделать, позабочусь я сама. Я царица небесная, жена царя небесного; я слежу на Земле за всеми мужьями и женами и за всем, что между ними творится; будет ему огненная смерть!» А тем временем сам Геракл с тоски уже искал себе смерти. Он прослышал, что есть в недальнем море остров и живет там царь Ликомед. Ничего плохого про него не говорили, но кто вступал на его остров, тот пропадал без вести. Геракл оставил Деяниру с детьми в Трахине, а сам пустился к Ликомедову острову. Путь был через город Эхалию, в Эхалии старый царь выдавал замуж молодую царевну. Собрались молодые женихи, царь поставил перед ними двадцать колец, одно за другим, и велел стрелять из лука: кто пустит стрелу через все кольца, тому будет и царевна. Не стерпело Гераклово сердце, встал он в состязание с молодыми и пустил стрелу сквозь кольца дальше всех; а потом взглянул на царевну и потребовал ее себе новою женою. Царь испугался, поклонился и согласился.
Весть об этом дошла до Деяниры, и почувствовала она то, о чем думала богиня Гера. Вспомнила она последние слова кентавра, намазала его кровью лучшую одежду, которую сама соткала, и послала Гераклу в подарок к новой свадьбе; думала: «Пусть наденет и пусть опять меня полюбит!» Надел Геракл одежду, прилипла к его телу отравленная кровь кентавра, стала как огнем жечь и кожу, и мясо, и кости; хочет сорвать ее с себя, не может, легче кожу с себя содрать. Мучась, корчась, крича от боли, приказал он отнести себя в свой горный Трахин. Когда Деянира узнала, что от ее подарка Гераклу вышла не любовь, а мука, сама себя убила. Геракл отдал новую невесту свою сыну, волшебный свой лук и стрелы – другу, а для себя приказал сложить большой костер на самой высокой трахинской горе. Взошел на костер, зажег огонь: «Лучше в живом огне сгореть, чем в отравленном!» Вспыхнул жар, повалил дым, и никто Геракла больше не видел.
Несносимая сила Геракла тяжким грузом ушла под землю по тому самому пути, по которому когда-то Геракл сходил за Цербером; и там, в царстве мертвых, она бродит, в львиной шкуре и с палицей, никого не узнает, и все ее пугаются. А что было в Геракле от ума, добра и мужества, просветлев, взвилось огненным паром на Олимп, и обрадовались боги новому товарищу: и отец-Громовник, и Аполлон-Солнечник, и Гермес-Вожатый, и Афина-Помощница, и все остальные.
А Гера, царица небесная, сказала: «Ты – моя слава!»
Век героев
Царь Тантал чувствовал себя счастливым. Боги приглашали его на Олимп и сажали за свой стол. Сначала он держался робко, но через некоторое время так осмелел, что начал воровать нектар и амброзию и этими божественными деликатесами угощать своих придворных. Зевс смотрел на это сквозь пальцы, так как очень его любил. Тантал не сумел оценить дружбы повелителя богов. Он окончательно обнаглел, начал сомневаться в том, что боги – действительно боги, и решил это проверить. Он пригласил самых главных олимпийцев в свой дворец и угостил обильным ужином. Блюд было множество – и все изысканные. Под конец на золотом блюде внесли жаркое, которое Тантал особенно расхваливал. Однако никто из богов не прикоснулся к этому мясу: они узнали, что это было тело царевича Пелопса. Лишь одна Деметра, которую тоска о дочери лишила свойственного богам ясновидения, съела кусок лопатки. Зевс возвратил юноше жизнь, а вместо съеденного куска лопатки вставил пластину из слоновой кости. С тех пор у всех потомков Пелопса на лопатке было белое родимое пятно.
Жестокого Тантала низринули в Тартар и примерно наказали. Его поместили в пруду, над которым росло дерево, усеянное прекрасными плодами. Тантал изнывает от голода и жажды, но как только протянет руку за яблоком, ветка внезапно отклоняется, словно под ударом вихря; хочет напиться воды, в которой он стоит, – вода немедленно куда-то исчезает. А вдобавок к этим мукам над ним нависает скала, которая все время качается, вот-вот готовая упасть. В страхе, голоде и жажде век за веком мучается преступный царь.
После смерти отца Пелопс отправился странствовать и остановился в Пизе, недалеко от Олимпии, где царствовал Эномай. У царя была прекрасная дочь Гипподамия, которую он обещал отдать тому, кто победит его в скачках, и ставил только одно условие: он отрубит голову побежденному. Пелопс не убоялся этого условия, настолько пришлась ему по сердцу золотоволосая царевна. Скачки проводили на колесницах, запряженных четверками лошадей. Пелопс подкупил царского возницу Миртила, который вынул один гвоздь из ступицы заднего колеса. Это привело к тому, что во время скачек царь упал с колесницы и разбился насмерть. И тут обнаружилось, что Пелопс – достойный сын Тантала: вместо того чтобы отблагодарить Миртила, он сбросил его со скалы. Тогда боги прокляли его вместе с потомством.
Со временем власть Пелопса распространилась на всю южную Грецию, которая была названа Пелопоннесом – островом Пелопса… Умер Пелопс в глубокой старости. Он был похоронен на берегу реки Алфей, впадающей в Ионическое море недалеко от города Олимпия. На его похоронах устроили большие погребальные игры, которые стали прообразом более поздних Олимпийских игр.
Два сына Пелопса, Атрей и Фиест, ненавидели друг друга, хотя Фиест, более мягкий по натуре, стремился к согласию. Атрей решил использовать мягкий нрав брата, притворился, будто не помнит давних
