всеми в дорогу. Фактически людей в экспедиции было всегда больше, до 45 человек,— постоянно присоединялись индейцы и проходили совместно какую-то часть пути.
Отряд был достаточно сильным, чтобы защитить себя, а при необходимости и устрашить противника. У солдат имелись не только ружья, но и небольшие пушки, которые можно было устанавливать и на лодках, и прямо на земле. И в то же время экспедиция была сравнительно подвижной и маневренной и могла продержаться, что называется, на «подножном корму»— охотой и рыбной ловлей. Дичи в этих землях хватало. И только в Скалистых горах и на реке Колумбии первопроходцам пришлось голодать и даже отведать конину и мясо собак. Одно время питались корнями, которые им показала Сакаджавеа. Узнали и вкус грибов, до того не употреблявшихся американцами.
Но там, где живности было в изобилии, отряд жил по-королевски. Случалось, люди съедали за день четырех лосей или даже целого бизона. В отряде были умелые охотники. Чтобы сохранить порох сухим, его держали в свинцовых бочонках, пустые бочонки переливали на пули. То была исключительная предусмотрительность — ничего не должно быть лишним в экспедиционном багаже. На тот случай, если бы не хватило пороха, люди Льюиса и Кларка смастерили духовые ружья. Они не понадобились, но очень пугали индейцев, и шумная стрельба из них стала обычной процедурой, когда нужно было продемонстрировать местным племенам мощь отряда.
И все же не обошлось без промашек. Путешественники вовремя не заметили ненасытную страсть индейцев (прежде всего на землях нынешних штатов Орегон и Вашингтон) к голубым бусам. Именно голубым, потому что они считались «бусами вождя». К другим же цветам индейцы были почти равнодушны. После того как отряд достиг побережья, у людей больше не осталось этих неожиданно ставших бесценными безделушек. Пришлось просить Сакаджавеа отдать свои собственные бусы в подарок индейцам, что она с легкой душой и сделала — для шошонов они не представляли большой ценности.
Вторая промашка касалась раскладной лодки, которую Льюис сконструировал сам. Каркас люди несли на себе через водопады и пороги. Обычную лодку пришлось бы тащить волоком, и на это ушло бы много сил. Все, казалось, было предусмотрено, пока судно не начали готовить для спуска на воду. Льюис, привыкший к восточным лесам и к каноэ из коры, думал, что и здесь он найдет подходящие деревья. Но леса тут были совершенно другими, а кора деревьев — тонкой. Не увенчалась успехом и попытка обшить лодку сыромятной кожей. Этот материал хорошо подходил лишь для небольших лодок индейцев-манданов. Но когда кожей обтянули детище Льюиса (назвал он его в духе изобретателей — «Эксперимент») и спустили на воду, лодка смялась в складки, появились трещины, и она тут же затонула.
Хорошо знающая родные места Сакаджавеа предупреждала о тупиках, непроходимых участках, вела к цели самым кратчайшим путем. Была пересечена каменистая пустыня с фантастическими фигурами и башнями, созданными эрозией. Но не меньшее впечатление, чем эти «бедленды» — сильно расчлененные формы выветривания и размыва песчаников и глинистых пород,— произвели «Врата гор». Так назвали Льюис и Кларк ущелье с отвесными скалами, которые, казалось, держатся чудом, на волоске, и того и гляди рухнут на плывущие лодки...
Но больше грозной природы путешественники страшились встречи с дикарями-гигантами, которые не только скальпируют белых, но и поджаривают их для закуски. В действительности же им чаще попадались изможденные болезнями, недоеданием и межплеменной рознью индейцы. Одно из племен — племя махасов — находилось в каком-то одержимом отчаянии и психозе: мужчины умертвили своих детей и жен только потому, что те не заболели оспой, как все остальные.
Не меньшее удивление вызывали манданы: мертвецов они помещали на высокие помосты, а не хоронили в земле. Про них рассказывали, что жили они в пещерах у берега подземного озера и однажды увидели проникшие к ним корни виноградной лозы. Нашлись ловкачи, которые поднялись по этим ветвям наверх. И тут открылся им благословенный край с охотничьими угодьями и плодами. Стали карабкаться и остальные. Но вот под тяжестью одной очень толстой женщины лоза обломилась. Половина племени так и осталась внизу, в подземелье.
Эту легенду манданов приводил в своей трехтомной «Истории великих путешествий» Жюль Берн. Среди его описаний не так уж много странствий по Североамериканскому континенту, но экспедиция Льюиса — Кларка удостоена такой чести.
До самых гор Сакаджавеа вела экспедицию по знакомым ей землям. В крае шошонов с ее помощью капитан Льюис добыл у индейцев лошадей, столь необходимых для дальнейшего пути по расчлененным и крутым горам. Поначалу шошоны отказались помочь «бледнолицым». Но когда в их вожде Камевите Сакаджавеа узнала родного брата, с которым ее разлучил плен, переговоры пошли успешнее и лошади были получены. Дорога становилась все тяжелее. «На что ни взгляни, все выглядит темным и хмурым», — записал Льюис в дневнике. Кончились «бобровые» земли, края обильной дичи, толсторогих коз, ягод и лука. Все чаще в отряде заводили речь о еде: ее не только нельзя было заготовить впрок, но и с трудом удавалось добывать для повседневного питания.
Как бы пригодился пеммикан! От индейцев путешественники знали, что это за еда. Готовят ее из растертого на камне в порошок сушеного мяса, костного мозга и ягод, залитых растопленным жиром. Густая масса раскладывается по специально приготовленным берестяным коробам. Эта питательная паста могла храниться в течение двух-трех лет, не портясь даже в жаркое лето. (Позже американцы будут готовить по этому индейскому способу подобные пеммикан-консервы для армии, для снабжения экспедиций, альпинистов.).
Вообще же к индейцам следовало бы присмотреться и прислушаться — они не такие дикие, как их хотели бы изобразить некоторые из «белых братьев». Наряду с примитивными, почти первобытными каменными топорами, луками и стрелами для охоты они создавали удобные, красивые изделия из кости, кожи, дерева. Береста умело использовалась для изготовления коробов, подносов, тарелок, мелких и глубоких сосудов. Свою берестяную утварь имел каждый член семьи. И, конечно, не из собственнических побуждений, а из соображений гигиенических: пользование общей посудой могло привести к распространению болезней.
Берестяные изделия (в том числе и челны-пироги) предпочитали окрашивать в красный цвет. А краска добывалась в определенном месте — к югу от озера Мистассин. Там находилась так называемая «гора красок» — единственное месторождение киновари в этой области на Лабрадоре. Сюда стекались индейцы из самых отдаленных районов, из разных племен, и никто не чинил препятствий, не заявлял своих прав на собственность, никому не возбранялась добыча драгоценной краски — забота о красоте примиряла даже
