звон струны.
Наконец пошли в глубь пещеры. Теперь удивительная музыка звенела уже за спиной. Фернандо, по- прежнему рвущийся вперед, снова приостановился. Солецкий и Риско видели, как он выбирается из потока по наклонной плите и скрывается за изломом скалы. Когда они подошли ближе, увидели сухое ответвление туннеля. Фернандо сидел на песке, высоко задрав ноги, чтобы вылить воду из голенищ сапог.
Здесь коридор вел вверх, подобно наклонному шахтному ходу. Появились первые натеки. Это были нежные белые и прозрачные кальцитовые ребрышки, как бы приоткрывшаяся конструкция бочкообразных стен туннеля. С потолка свисали сталактиты.
— Вы заметили? — заговорил Риско, уже успокоившийся после непредвиденного купанья. — У них концы черные и как бы покрыты жиром.
Солецкий поднял голову. Тела сталактитов выше блестящих темных головок были светло-коричневыми, а потолок чуть ли не резал глаза снежной белизной. Фоторепортер посмотрел на кальцитовые ребрышки и увидел то же самое. Их края потемнели так, как темнеют мраморные скульптуры, к которым прикасались сотни грязных пальцев.
— Хотелось бы знать, как это получилось, — сказал Риско.
— Это напоминает мне, — ответил Солецкий, — то, что я видел в одном гроте у себя в стране. Когда-то там жили пещерные медведи, которые, разгуливая по тесным проходам, отполировали своей шерстью некогда шероховатые каменные плиты.
— Надеюсь, — рассмеялся Риско, — ничего подобного нам здесь не встретится... — Он осекся и начал прислушиваться, а потом, слегка побледнев, стал вглядываться во тьму, в которой исчез Фернандо. Оттуда долетел громкий шум, он с каждой секундой усиливался и, будучи замкнут в каменную трубу, превращался в оглушительный гул.
— Фернандо! — крикнул доктор. Ответа не было. Тогда они с репортером побежали вперед, гуськом миновали тесный проход и увидели Фернандо.
Он стоял, сгорбившись над лампой, заслоняя ее собственным телом. Вокруг разверзся ад. Со стен и кровли огромной пещеры, напуганнае светом, сорвалась никак не менее, чем стотысячная, стая летучих мышей. С каждой минутой животных прибывало. Мохнатые тельца заполняли пространство зала от кровли до пола, на котором, наклонившись, оглушенные диким гвалтом, писком и хлопаньем крыльев, стояли три беспомощных человека, принимая удары мечущихся тел и прикосновения перепончатых крыльев. Одурев от страха, не проснувшись как следует, летучие мыши пронзительно пищали, метались из стороны в сторону, постоянно сталкиваясь друг с другом. Сотни их, столкнувшись, падали на землю и бессильно трепыхались, не в состоянии снова подняться в воздух.
Бежали минуты, в пещере все кипело, как в адовом котле, однако Солецкий сообразил, что животные никому не наносят вреда, и решил их сфотографировать. Не обращая ни на что внимания, он присел, чтобы вынуть из рюкзака камеру. Только когда его колени погрузились во что-то мягкое, он глянул под ноги. Пещеру покрывал толстый слой полужидкого гуано летучих мышей. От черной, похожей на деготь, массы шел тяжкий запах и волна тепла. Фоторепортер, которого били и хлестали по голове, лицу, плечам, склонился над аппаратом, готовя его для съемки. После вспышки флеша замешательство еще усилилось, но теперь ненадолго.
— Улетают! — хрипло крикнул Риско. — Туда!
Он стоял на подгибающихся ногах, увязая в гуано, и указывал рукой в глубину зала, где под куполом темнело овальное отверстие. Пришедшие в себя летучие мыши собирались отовсюду в могучий крылатый поток, который уплывал в это отверстие.
Туча, окружавшая людей, редела. Они видели, как животные исчезают в отверстии, словно всасываемые гигантской помпой. С каждой секундой их становилось все меньше, наконец остались только те, кто не мог взлететь с земли, но и они, мечась и подскакивая, в конце концов сумели захватить крыльями достаточно воздуха, чтобы взмыть вверх и помчаться вслед за сородичами, которые были уже далеко, но из невидимых лабиринтов все еще доносился приглушенный гул и испуганный писк.
— Фу-у... — выдохнул Риско. — Ну, выбрались целыми-невредимыми! — Он рукавом отер лоб под козырьком каски. Мокрые волосы падали ему на глаза. Он тяжело дышал открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба.
— Будем искать дальше? — спросил Солецкий. — Вряд ли такое соседство устроит гуахаро. Надо сменить пещеру.
— Нет, — ответил Риско, вытягивая ботинки из «дегтя», — вы не знаете наших пещер, это целые подземные города.
Можно часами бродить, как по пустым улицам, пересекать огромные, словно городские площади, залы. В разных частях лабиринта, у которого множество выходов на поверхность, могут жить, ничего не зная друг о друге, всяческие зверушки...
— Доктор вдруг оглянулся. — Где Фернандо? Эй, Фернандо! Вечно одно и то же... — докончил он, не услышав ответа.
— Может, убежал от мышей и с ним что-то случилось? — задумчиво проговорил Солецкий, выписывая круг
