— Да вроде лора.
Это, как я знал, широко распространенная в здешних лесах зеленая змея не сильно ядовита, но все равно укус ее вызывает очень неприятные последствия. Гальито, увидев сидевшую на ветке змею, вдруг истошно закричал:
— Назад, назад, сейчас прыгнет!
Я никак не ожидал такого взрыва эмоций у этого всегда спокойного парня.
Я отпрянул назад и наткнулся на стоящего сзади Перро. Хота-Хота выхватил из сумки автомат. Несколько успокоившись, Гальито объяснил, что это никакая не лора («Форма головы какая, — видишь»), а другая — очень опасная и редко встречающаяся здесь змея (Гальито сказал, какая, но я не запомнил), которая имеет способность прыгать с веток на любое проходящее мимо теплокровное животное. В данном случае, когда прошли Гальито с Хота-Хотой, она, почувствовав тепло, только насторожилась, а укус предназначался уже мне.
Возникшее препятствие необходимо было устранить. Гальито перекинулся с Перро несколькими словами на своем языке, и тот, сделав знак рукой всем отойти еще дальше, начал медленно подбираться к змее, держа наперевес деревянную жердь метра в два. К чему такие предосторожности, я не понимал, там более, что у Гальито в руке длинное мачете. Гальито посмотрел на меня с сожалением и сказал, что эта змея прыгнет гораздо дальше и гораздо быстрее, чем он успеет поднять мачете. Перро занял удобную позицию. Змея сидела, даже не колыхнувшись. Удар по ветке, еще один по земле — и все кончено, путь свободен.
К месту ночлега мы вышли незадолго до темноты. Заброшенный лагерь представлял собой навес из пальмовых листьев, уже основательно прогнивший, но пока еще надежный. Таких стоянок множество в окрестных лесах. От того лагеря, что мы покинули сегодня утром, он отличался только размерами, вероятно, здесь квартировало не более шести человек. Место имело довольно запущенный вид, хотя покинуто было не так давно. В сельве все зарастает так быстро, что через несколько лет следы лагерей полностью поглощает буйная растительность.
Уже в темноте наши проводники развели костер и приготовили кофе. Хота-Хота повесил гамак и с шумом завалился спать в обнимку со своим автоматом, положив сумку предусмотрительно себе под голову. Индейцы попеременно дежурили у костра всю ночь. Ночь прошла спокойно, если можно так сказать о ночной сельве. В северных лесах ночью наступает тишина, нарушаемая лишь шумом колышущихся от ветра веток, но в тропическом лесу только ночью, похоже, начинается настоящая жизнь. Тем не менее ничего серьезного не произошло, и с первыми лучами солнца мы продолжили путь.
Нам предстояло пройти более двадцати километров. Тропа появилась только в конце пути, а так всю дорогу приходилось продираться сквозь заросли, где без помощи мачете не ступишь и шагу. Где-то в середине дня над нами прострекотал вертолет. За плотно сомкнутыми кронами деревьев ничего не было видно. Хота-Хота безразлично прокомментировал: «Национальная гвардия». Беспокоиться было теперь нечего, и мои догадки переросли в уверенность.
Наконец мы достигли цели нашего путешествия. Финка — ферма представляла собой сооружение, мало чем отличающееся от виденных нами в сельве. Разве что крыта была не пальмовыми листьями, а оцинкованным железом. Стены — из разогнутых бочек и жестянок из-под керосина. Кругом бродили куры, индюки и прочая живность. Но они служили скорее для отвода глаз, а основной источник дохода хозяина лежал далеко отсюда — там, откуда мы только что пришли. Почти весь вечер хозяин проболтал с Хота- Хотой, а на другое утро повез нас в Лас-Кларитас. Мы с индейцами разместились в кузове пикапа и накрылись брезентом, так что я даже приблизительно не знаю то место, где мы выехали на трассу. Перед этим мы долго ехали по проселочным дорогам, которые становились все лучше и накатаннее по мере приближения к асфальту.
На центральной площади Лас-Кларитаса нас встречал улыбающийся Эль Осо. Он спросил, понравилось ли мне путешествие, но для разговора у него не было времени. Я попрощался со своими спутниками и ничего не спросил у них. И что за место, куда меня возили, я знаю лишь приблизительно. Точнее, догадываюсь.
Да что там говорить! Я не могу с уверенностью сказать даже на территории какой страны я побывал...
Бездна "Титаника"
Этот спуск был долгим в прямом и переносном смысле слова. Темой «Титаника» я заинтересовался давно, еще когда только начал работать в Институте океанологии в качестве младшего научного сотрудника. Потом стал командиром глубоководного обитаемого аппарата и заведующим лабораторией. Однако тогда я и в мыслях не держал, что когда-нибудь буду работать с Голливудом и участвовать в съемках фильма о
