Вернувшись, он приступил к выполнению своих обычных обязанностей — собирал хворост и выметал сухие листья с моей бомы. Я молча наблюдал за ним. Я выбрал его к себе в ученики и в преемники, поскольку он был самым умным и талантливым из всех детишек. Именно Ндеми придумывал новые игры и всегда был впереди. Когда я проходил мимо стайки ребятишек, Ндеми первым просил меня рассказать какую-нибудь притчу и быстрее всех улавливал скрытую мораль сказки.
Короче говоря, он был бы идеальным кандидатом, чтобы через пару-другую лет совершить самоубийство, если б я не предотвратил это, взяв его к себе в помощники.
— Садись, Ндеми, — сказал я, когда он закончил подметать листья и бросил мусор на гаснущие угли костра.
Он опустился рядом со мной.
— А что мы сегодня будем изучать, Кориба? — спросил он.
— Сегодня мы просто поговорим, — сказал я. Огонек в его глазах мигом погас, и я быстро добавил: — У меня есть одна проблема, и я надеюсь, что ты поможешь мне ее решить.
Он опять оживился.
— Проблема — это те юноши, что убивают себя, да? — поинтересовался он.
— Верно, — кивнул я. — Как ты думаешь, почему они это делают?
Он пожал костлявыми плечами:
— Не знаю, Кориба. Наверное, потому что они сумасшедшие.
— Ты действительно так считаешь?
Он снова пожал плечами:
— Нет, на самом-то деле нет. Наверное, какой-то враг наложил на них заклятие.
— Не иначе.
— Да, точно, — твердо закрепил он. — Разве Кириньяга не утопия? Кто ж откажется здесь жить?
— Я хочу, Ндеми, чтобы ты напрягся и вспомнил то время, когда ты начал приходить ко мне каждый день.
— Да я и так все помню, — удивился он моей просьбе. — Не так давно это было.
— Отлично, — ответил я. — А помнишь ли ты, чего тебе больше всего хотелось?
— Играть, — улыбнулся он. — И охотиться.
— Нет, нет, — я покачал головой. — Я не то имею в виду. Ты помнишь, чем ты хотел заниматься, когда станешь мужчиной?
Он нахмурился:
— Ну, хотел жену взять, шамбу начать.
— Почему ты нахмурился, Ндеми? — поинтересовался я.
— Потому что не хотел я этого, если честно, — ответил он. — Но ничего другого придумать не могу.
— Напрягись, подумай хорошенько, — посоветовал я. — Думай, сколько хочешь, потому что это очень важно, а я подожду.
Потянулись долгие минуты молчаливого ожидания, и наконец он повернулся ко мне:
— Я не знаю. Но мне бы не хотелось вести такую жизнь, какую ведут мой отец и братья.
— Так чего бы ты хотел?
Он беспомощно нахмурил лоб:
