камня, а камень не привлекают запахи.
Но он, так хорошо знавший ее, так близко сидевший к ней в этом замкнутом пространстве, заметил минутную слабость.
– Знаешь, я могу заниматься этим всю дорогу до Шотландии, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.
– Я вам не игрушка, – сердито ответила она.
– Такова плата за предательство.
Несколько движений его ловких пальцев, и ее волосы рассыпались по плечам. Он провел пальцами по запутавшимся прядям.
– Вот так лучше. Теперь ты похожа на мою любовницу. Хотя признаюсь, что нахожу совращение добродетельной вдовы довольно пикантным. Мы должны отложить это до следующего удобного случая.
Его непринужденные уверенные манеры раздражали, и Верити догадывалась, что именно этого он и добивался.
– Я больше не ваша любовница. Я сказала – Сорайя исчезла навсегда.
Он только на мгновение перестал гладить ее по волосам. Она пыталась убедить себя, что это поглаживание не возбуждает ее, но каждое движение было обещанием наслаждения.
Ложные обещания, напомнила она себе.
– Сорайя просто спряталась, вот и все. – Он определенно добивался, чтобы она ударила его.
– Вам это надоест. – Она надеялась, что права.
– Возможно. Но неужели ты на самом деле не знаешь, чья воля сильнее? – Он положил руки ей на плечи.
Если бы он хотя бы на дюйм сдвинул эти руки, то они обхватили бы ее горло. Он уже угрожал. Она старалась использовать свой страх как защиту от него, но это оказалось невозможным, его прикосновения были полны нежности.
Нежное обладание?
Как же она была глупа.
Он все время стремился погубить ее, а она в это время обманывала себя мыслями о том, что он относится к ней с некоторым уважением. Она заслуженно оказалась в этом положении, если позволила себе поверить в такую сентиментальную чушь.
Верити услышала, как вздохнул Кайлмор.
– Я заключу с тобой сделку, мисс Эштон.
Она вскинула голову.
– Я уже знаю, что вы выполняете условия сделок, ваша светлость.
Уже хорошо, что, разговаривая, он не целовал ее. Но даже его звучный голос растекался по ее венам, как разогретый мед.
– Так вот мое предложение. Поцелуй меня по-настоящему, и ты избавлена от моего внимания до тех пор, пока мы не приедем в охотничий домик.
– По-настоящему – как это понимать? – с подозрением спросила она.
Он засмеялся.
– Это так знакомо, ты прячешься за общепринятыми определениями. Тебе уже пора знать, что они не защитят тебя.
Черт бы побрал его уверенность.
– А если я подчинюсь, вы меня развяжете? – Ей нечем было торговаться.
Они оба знали, что она полностью в его власти.
– Это зависит от того, насколько искренним будет твой поцелуй.
Он откинулся на спинку сиденья, а она глубоко вздохнула. И невольно вдохнула его запах. Казалось, им пропиталась даже обивка кареты. Она с отчаянием подумала, не пропитал ли он и ее саму. Освободится ли она от него когда-нибудь, даже тогда, когда закончится это испытание?
А когда-нибудь оно неизбежно закончится.
На его лице отражалось недовольство ее словами.
– Ты моя пленница. И не тебе решать, что мне с тобой делать.
Негодяй был прав. На этот раз ей уже было нетрудно возненавидеть его.
– Значит, я позволю вам поцеловать меня, а за это вы больше не будете мучить меня, пока мы не доберемся до места.
Он снова скривил губу.
– Если твой ответный поцелуй удовлетворит меня, то клянусь, что не опрокину тебя на спину и ты не получишь то, что заслуживаешь.
Она нервно сглотнула.
– Это не то.
